Истории о армии #машина

на рабочем месте, пьянство среди личного состава, нарушение формы одежды и прочее, что обычно считалось несущественными мелочами. Но инспектор был другого мнения о порядке несения службы и устроил всем грандиозный разнос. Личный состав был выстроен перед дежурной частью и подвергался распеканию и прочим незаслуженным, по общему мнению, оскорблениям.

Неожиданно генерал вспомнил, что ему срочно надо позвонить. Кто-то в министерстве ждал его звонка, а может быть, он вспомнил, что забыл дома включенный утюг. Ему не хотелось, чтобы все слышали телефонный разговор, и он бросился к своей машине, чтобы позвонить оттуда. Генерал выскочил из подъезда и побежал к машине. В это время кто-то из сержантов высунулся из окна и крикнул показавшемуся из-за угла наряду, что возвращался с патрулирования: "Эй! Держи его!"

Милиционеры на улице, увидев бегущего генерала (напомним, он был в штатском) отреагировали вполне естественным и общепринятым в тех местах образом (вообразив, что перед ними убегающий нарушитель): сначала ему, не говоря худого слова, заехали резиновой палкой по морде, да так что тот на ногах не устоял; затем его прижали к земле, закрутили руки и сволокли в дежурную часть, ушибив по пути лбом об дверь, так как он пытался высказать какие-то претензии.

Но вместо похвалы "отличившийся" наряд ждала самая суровая разборка. Досталось на орехи и начальнику РОВД (он был снят с должности), и заместителям, и дежурному. Но вот крикнувшего из окна, к великой досаде генерала, обнаружить так и не удалось.

меня останавливают. Я останавливаюсь, подходит капитан и задает вопрос, к которому я был просто не готов:

— Какого цвета должны быть номера?

— Номера чего? — начинаю я тянуть время.

— Номера транспортных средств. — Уточняет вопрос инспектор.

— Нуууу, все зависит от того, кому принадлежит данное транспортное средство. — от вечаю я. — Если это средство принадлежит представительству какой-либо иностранной компании - то желтый фон черные цифры, если дипкорпусу - то белые цифры на красном фоне, если...

— А у тебя кому принадлежит? — прерывает меня инспектор.

— Мне.

— И какого цвета должны быть номера?

В голове проносится единственный вариант — "Номера грязные вот и бокопались"

— Белые с черными цифрами.

— Правильно! — и далее; — Добрый день. Инспектор (такой-то. Предъявите пожалуйста документы и пойдемте посмотрим на Ваши номера.

Все чинно и корректно.

И мы, с капитаном идем смотреть на мои номера.

Номера представляют жалкое зрелище. Слой хорошей деревенской грязи покрывает все из пространство.

— И что теперь делать? — задаю я вопрос.

— В соответствии с ПДД, если неисправность может быть исправлена на месте, то...

— А это неисправнось? — перебиваю я инспектора.

— Конечно! Устраняйте!

Деваться некуда. Беру тряпку и начинаю устранять, но вот в чем незадача. Воды-то у меня нету. Кончилась. Что делать? Возить сухой тряпкой — не охота, потом номер красить. И штраф платить желания нету...

— Товарищ инспектор, а у Вас неу воды?

— Нет. — получаю я вежливый ответ и очаровательную (насколько это возможно ждать от ГИБДДшника) улыбку.

— А вы не плюните? — нахожу я решение.

— А сам что?

— На сушняк с утра. Так как?

Инспектор снисходит до того, чтоб поплевать... подходит к авто, присаживается на корточки и начинает плевать мне на номер.

Я делаю круглые глаза, инспектор начинает глядеть на меня и изрекает.

— Ну что? Что еще надо? — непонимает инспектор.

— Да нет. Ничего не надо. Просто я первый раз вижу, как ИНСПЕКТОР ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИНСПЕКЦИИ ПЛЮЕТ ПРИНАРОДНО НА ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НОМЕР.

После этой фразы я не выдержал и рассмеялся. Капитан ржал тоже и, что не маловажно, просто вернул права и отпустил.

чем сына прапорщика". Повторюсь — не ко всем прапорам это относится, со многими выпито не мало водки и... (сами понимаете что) девок, о чем я совсем не жалею (не о девках, дурни, а о совместно выпитой водке!)

Так вот. Служил я заместителем командира медицинского взвода, проще сказать санинструктором, еще проще — бациллой. Служба на этой должности полная и стопроцентная синекура (кто не въехал — посмотри в словаре иностранных слов), вызывающая зависть сослуживцев и ненависть отдельных тупорогих представителей командного состава. Особенно не жаловали меня отцы-командиры автороты. Интересно за что? Колеса им я не протыкал и в баки не мочился... А! Наверное из-за того, что имел персональную машину — уазик-санитарку, а им, бедолагам приходилось ее вылизывать и держать в полной боевой готовности! А как иначе? Как же мне в самоволки было срываться? Пешком что ли?!!! Ага! Продолжим. Кроме необременительных обязанностей дрыхнуть полдня и пить слитый из шприц-контейнеров спирт, санинструктор должен был три раза в день, кряхтя дошаркать до столовой и записать в специальный журнал нетленные строки: "Санитарное состояние столовой соответствует гигиеническим нормам, пища приготовлена удовлетворительно". Вторая часть фразы относилась к стараниям поваров, которых я никогда не обижал, за что они платили мне сторицей (см. словарь русского языка). Сторица, как правило, ничем не отличалась от жареной картошки с мясом (кто служил — поймет) ежевечерне, после отбоя. За санитарное состояние же столовой целиком и полностью отвечал дежурный по пищеблоку. Дежурными в порядке очередности назначались те самые прапора-старшины... Журнал при смене дежурного просматривал и визировал комбат. Если кто еще не понял, то это был пролог к истории... Что — длинно и затянуто? Зато как раскрыта тема и вся картина просто стоит в глазах читателя!... конечно если воображение меньше муравьиного яйца, то ничего не стоит... И вообще я сторонник больших форм (да в литературе, а не в том, о чем вы подумали!)

Итак, теперь собственно инструкция как правильно ниизводить ((с) Карлсон) прапорщиков.

Случилось так, что один из прапорюг (да, тот самый из автороты) крепко меня обидел. Интересно как? Ну ладно, расскажу. Стоял я себе у продовольственного склада, ждал пока хороший человек, завскладом, вынесет мне небольшой, еженедельный доппаек для поддержания истощенного неусыпной заботой о здоровье сослуживцев санинструктора, когда за продуктами для столовой приехал дежурный прапор. Как уже догадались самые проницательные — это был тот самый говнюк-автомобилист. Увидев меня у склада он принял командную стойку (грудь вперед, руки в боки, глаза выпучены) и заорал: "Солдат! Ко мне"!!! Я эту команду само собой не выполнил, но не по причине вышеописанного истощения, а по причине того, что я положил на этого [ч]удака прибором. Нет, не тем у которого есть стрелка и шкала, а тем который толстый и волосатый... Прапор еще пару раз повторил свой призыв (он видать думал, что я такой же как он тупой и не въезжаю с первого раза) и убедившись, что мне наплевать на его вопли, поскакал ко мне. Далее произошел следующий диалог:

— Солдат! Я кому командовал "Ко мне"?!

— Ты что ж, сам не знаешь кому командовал?

— Почему обращаетесь к старшему по званию на ты?! Смирррнааа!!!

— Иди в жопу...

— Что?!! Да я тебя на губе сгною!!!

— Слушай, отвали, че тебе надо?

— Это не подчинение приказу!!! По Уставу я могу вас застрелить на месте!!!

— Из чего? Из соленого огурца? Так ты даже их еще не получил на складе.

— Я сейчас применю к вам меры физического воздействия (начитался, умник)!

— Давай, применяй... (Во мне росту под 190 и весу за центнер, в нем два фунта вони и от горшка два вершка...)

— Я доложу командиру батальона!

— Угу, докладывай...

Вот такая содержательная беседа произошла. Так вот, возвращаюсь я в часть аккурат к обеду, и как велит мне служебный долг, иду инспектировать столовую. В столовой с отвращением осматриваю пол, брезгливо провожу пальцем по тарелкам, вытираю платком с пальцев воображаемый жир, кривлю рожу как светская дама на помойке и вывожу в журнале: "Санитарное состояние столовой не соответствует гигиеническим нормам, посуда не промыта, уборка помещения проведена не должным образом. Пища приготовлена удовлетворительно (помните? – я не кусаю кормящую руку). Дурачок-прапор меня в упор не замечает и естественно в журнал не заглядывает… Так происходит и к ужину, и к завтраку, после которого ему должна придти долгожданная смена, когда он отправится домой, выпьет свои обязательные 300 грамм и залезет на свою прапорщицу, чтобы выстругать ей маленького прапоренка. Опля! Не тут-то было! Этот чучел со звездочками генерал-лейтенанта в миниатюре шлепает в штаб, вытягивается во фрунт и начинает нести обычную околесицу – происшествий, де не случилось, дежурство сдал и прочий бред. Надо заметить, что комбат наш зверюга был еще тот! Но надо отдать должное к солдату относился как отец родной. Холил, лелеял и в попу заглядывал. Нет, не п@дик он. Заботился просто – покакал служивый или нет. Открывает, значица, комбат журнал, читает, глаза кровью налитые на бедолагу-прапора поднимает и… Увы, я не мастер описывать батальные сцены, , да и не хочу, чтобы общество осудило меня за пропаганду разнузданного насилия. В общем прапорок автоматически назначается дежурным по столовой на ближайшую неделю, без права на 300 грамм внутрь, а тем более на воспроизводство таких же как он тупых наследников.

Я продолжал экзекуцию еще два дня, пока этот чемпион среди недоношенных дебилов не приполз в санчасть на пузе и, обливаясь слезами, не вымолил прощения за поведение недостойное прапорщика Советской Армии. Я был великодушен как Фудзияма и даровал ему отпущение грехов… За пару бутылок архи… Кто не знает, что такое Арха пусть посмотрит в словаре монгольского языка!

пистолет клал в кармашек водительской двери, а чтоб он не болтался и не гремел, прикрывал тряпицей его. Сперваначалу, я, как законнопослушный гражданин, на вопрос доблестных сотрудников ГАИ (тогда ещё): "Оружие и запрещённые предметы имеются? " гордо демонстрировал мой "ствол" и разрешение к нему. После чего частенько следовала его неполная разборка гаишниками, заглядывание в ствол (не расточен ли?) и возврат мне в разобранном виде. Я не гордый, собирал сам. Но это в городах. В районах же газовик бал ещё штукой диковинной, им откровенно восхищались и в знак этого восхищения многие( не все) просили один патрон. На память, я так понимаю. После того как я роздал практически обойму, я на это дело плюнул, и на все вопросы отвечал: "ничего запрещённого не имею", и все были довольны. Это присказка. Вот сказка. Как-то остановили меня в очередной раз, на стандартный вопрос я дал стандартный ответ, но, то ли фейс мой не понравился, то ли под ориентировку подходил, то ли рейд какой ( минцанеров на посту что-то многовато было, с автоматами), но попросили выйти из машины и начали искать: автомобилисты меня поймут-были исследованы все потаенные уголки авто, и под запаской пошарились, под сидениями, даже аптечку открыли и поворошили, инструменты само-собой. А так-как глуповато выглядит сказать "да" после того как сказал "нет", я просто стоял и молчал. В итоге, минут через 15, мне вернули документы и пожелали счастливого пути. Я сел в авто и поехал, а "Вальтер" так и лежал в своём кармашке, просто прикрытый тряпицей...

в Африке, Эритрея-Эфиопия... Где-то там. Захватили злыдни партизанос какую-то очередную страну африканскую, и всех бледно и не очень лицых согнали в аэропорт, окружили всеми собранными с округи авто-мотосредтвами и типа сели в засаду. Чо требовали — щас уже никто не помнит, но как обычно грозились всех заложников положить. Думали прийдуть люди с АК, и будут ласкаво просить усих отпускать (Вовка х@хол — Сало с большой буквы писал, украина — с маленькой). Ан нет, случилось тут рядом проходить в составе флота БДК (большой десантный корабль) с Вовкой и батальоном гарных хлопцив на борту. А еще на борту были кой какие БРДМки (боевая разведывательная десантная машина) и даже взвод танков. Теперь картина маслом — до аэропорта — км 70-80. Проблема в том, что если надо высадиться в той стране где находиться аэропорт, огибать надо много мысов. А прямо — вполне себе европейский пляж с вполне себе европейско-американско туристо. Слава богу в Африке никогда не не было Карацюпы с пограничным псом Алым, поэтому через 30 минут после приказа батальон на БРДМ и Т-62 весело перетек границу между спокойной и неспокойной страной, старательно обогнув на пляже изумленных пляжников. Дальше — быстрый и недолгий (в стиле Евкурова)маршбросок по неплохому, до этого, асфальту, легкий разгон мирной демонстрации партизанос с тщательным раскатыванием по, опять же, неплохому пока асфальту всей встреченной на пути авто-мототехники, и — оля-ля, куда девать всех остальных? Приказ-то был только по соотечественникам (СССР!). Комбат принимает решение — поскольку все заложники вдруг заговорили по-русски (дипломаты и шпионы же, еттить их мать) — всех их считать соотечественниками, и соответственно грузить на борт не спрашивая паспортов, чисто визуально. Брони на всех не хватило, даже танков. Водил тоже было в обрез, взяли скоко можно автобусов на трос (вот гибэдэдэшникам-то раздолье бы было), и, по уже не такому хорошему асфальту, поперли взад. Успокоившаяся было на пляже публика была вторично ввергнута в шок, тем более часть "соотечественников" выбрали свободу и остались на пляже. Остальных перегружали на француза в море. Все были рады. Кроме партизанос.

а жил во Владивостоке. Так как машины своей он не имел, ездить ему приходилось на автобусах, да на электричках, с несколькими пересадками. Посему, каждый раз, добираясь на смену и со смены, он только на дорогу в один конец тратил 2,5 – 3 часа. На работу так добираться – ещё куда ни шло, а вот с работы – невыспавшийся, усталый…. Ну, это все предыстория. Ну, а теперь, наконец, сама история:

Возвращается он как-то с очередного суточного дежурства. И, уже преодолев большую часть пути, садится в автобус, на котором 2 остановки — и он дома. Как на беду, в этом же автобусе, вальяжно развалившись на сиденье, ехал изрядно поддатый жлоб. Как это часто бывает с пьяными, захотелось ему покуражиться. Вот и стал он громко, на весь автобус, поносить окружающих матом. А так, как Паша все время на работу и с работы ездил в форме, народ стал недоуменно поглядывать в его сторону и шипеть – вот, мол, хулиган бесчинствует, а милиционер стоит, и в ус не дует, за что мы их, дармоедов кормим? Хочется – не хочется, а свой хлеб нужно отрабатывать. Павел подошел к хулигану и, как требует инструкция, приложив руку к фуражке, представился:

— Старший лейтенант Китаев. Гражданин, прекратите ваше противоправное поведение.

По всем канонам милицейских инструкций, хулиган при этих словах должен был испугаться, заплакать и начать просить прощения, но…. инструкций милицейских он, видимо, не читал, а посему, окунув мутным взглядом щупленькую фигурку в милицейской форме, довольно громко и внятно изрек:

— Старлей, пошел ты на Х%%!

Павел сначала опешил от такой наглости, а потом подумал, что, может, гражданин чего-то недопонял. Поэтому он снова приложил руку к фуражке и ещё раз четко и медленно произнес:

— Старший лейтенант Китаев. Гражданин, прекратите ваше противоправное поведение.

— Ты чё, старлей, не понял? Я ведь сказал: "Пошел на Х%%" — продолжал куражиться детина.

Народ, стоявший вокруг, начал хихикать, поглядывая на милиционера. Милиционер на се-кунду растерялся, но вдруг, вспомнив, чему учили в армии и в школе милиции, перехватил дебошира за запястье, и, взяв его на болевой прием, одним броском скинул с сиденья, смачно впечатав физиономией в грязный пол автобуса. Сам сел сверху и заломил ему руку за спину. Ловко это у него так получилось, как в кино…

И вдруг, вопреки ожиданиям, он услышал возмущенные голоса тех же граждан, что секунду назад корили его за бездействие:

— Ты что ему руки крутишь, садист! Да что он тебе такого сделал?

Особенно громко возмущалась полубомжеватая представительница женского пола с бланшем под глазом. Она даже пару раз стукнула по спине, облаченной в серую шинель. Ничего не понимая Паша поднял голову и увидел, что как раз в это время автобус подходит к его остановке. Решение пришло мгновенно. Паша встал, приложил руку к козырьку фуражки и произнес:

— Если вам больше нравится то, что делает хулиган, я удаляюсь.

В это время открылась дверь автобуса и опальный блюститель порядка медленно и печально покинул салон. Последнее, что он успел увидеть обернувшись, это то, как поверженный детина встав с пола, со словами: "Это кого ты, сс@ка, назвала садистом? ", со всей злости зарядил кулаком бомжихе грязным кулаком в здоровый глаз…

трогаю, и, поворачивая, краем глаза фиксирую этот знак, с мыслью: "Вчера не было...". Натыкаюсь на взмах палочки, останавливаюсь, матерясь про себя. И вижу, что таких бедолаг, вроде меня, машин пять в очереди на разборки. Жду. Сборщик не торопится, жарко, лениво, потно... Вылетает из-за поворота девятка с тонированными стеклами, тоже натыкается на палочку. Оттуда вылезает развеселый браток в шортах и шлепках, обвешаный цепурами, браслетами и т. д. Оценивает полминуты ситуацию. Следует диалог (как слышал, так и пишу).

Браток (голосом полного придурка):

— Дя-я... енька миционер!

Тот поворачивается:

— Чего?

— А у тебя это... (чешет пузо) мососыкл есть?

Народ заинтересованно насторожился, мент недоуменно:

— Нет...

Браток еще более дебильно:

— А расия?... (рация?)

Мент растерянно:

— Нет...

Браток совершенно спокойно и размеренно:

— А НЕ ПОШЕЛ БЫ ТЫ В ТАКОМ СЛУЧАЕ НА Х[рен], МАКАКА С ПАЛОЧКОЙ! сплюнул сквозь зубы, сел и уехал.

Немая сцена.

Мент (слегка приходя в себя и сквозь зубы):

— Значит так. Десять секунд и все исчезли. ..

Мы, само собой, второго приглашения не дожидались

Тут как тут гаец – документы, то се что вы наделали и т. п.

Я: Ты же сам все видел.

Гаец: Да, видел, но ДТП нет, а ты заехал на встречку. Вот если ты ему протаранил бочину, то я бы ему на всю катушку залепил, а раз аварии нет то у тебя встречка. Протокол или как.

Я: или как.

Гаец: Двести рублей.

По питерским меркам достаточно скромно. Я даю ему тысячную купюру.

Гаец: Нет сдачи. (утро начало смены)

Я: Двести мелочью не наберу.

Гаец: Давай посмотрим сколько наберешь.

Я: Сотня, четыре десятки и все.

Гаец: Мало.

Я показал пустой лопатник и даже потряс его, там зазвенела железная мелочь, лицо гайца радостно вытянулось.

Гаец: давай посмотрим, сколько еще есть

Я: Два рубля, мелочь по 5 и 10 коп. и два жетона на метро.

Гаец: два рубля давай, а мелочь не надо.

Я (с иронией): может и жетоны возьмешь.

Гаец (гордо): у меня удостоверение, проезд бесплатный.

Потом гаец задумался, наверное размышлял, что жетоны в принципе то же могут пригодится (жене, подруге), но к его сожалению документы уже были у меня и я уже уходил.

неимоверной серьезности процесса, с одной стороны, и неисчерпаемым источником анекдотических ситуаций, с другой. Так вот, даже если курсант на земле подготовлен на "пять", — в воздухе (первое время, естессно) это все равно двоечник, ибо воздушная обстановка диктует свои законы. Задача инструктора — сократить до минимума время, потребное на то, чтобы курсант преодолел "эффект опупения" и начал более-менее внятно в полете соображать.

Короче, история вот какая. Одному (весьма темпераментному) инструктору попался в группу курсантик очень ближнего (по нынешним меркам, зарубежья), весьма тормознуто воспринимающий летную науку. При этом инструктор, недавно пришедший из истребителей и преподававший первый год, сам еще не обвыкся в кабине нового для него самолета (что в принципе, для нормального летуна не проблема, настоящий летчик все равно делает свою работу в конечном итоге правильно — инстинкт, наверно). Так вот, этот день явно был "не его", "тормозящий" курсант явно вывел его из себя, за лексикой он, по обыкновению, не следил, и при этом постоянно путал на штурвале кнопки. Надо сказать, что в самолете на штурвале у летчиков имеется рядом две кнопки: одна для радиосвязи с Руководителем полетов — РП (и со всеми остальными тоже), а вторая — для разговоров внутри экипажа, называется СПУ — самолетное переговорное устройство. Все, что говорится в кабине, — слышно только экипажу, а прочая говорильня типа "разрешите взлет", "к первому 300" и т. д. — слышат все, у кого включена радиостанция и установлена данная частота.

Плюс к этому на стартовой площадке, где, по обыкновению, курят, ожидая своей очереди, курсанты, инструкторы, обслуга и прочий аэродромный народ, установлен громкоговоритель а-ля "в бой идут одни старики", чтобы, так сказать, атмосфера ощущалась, плюс на столе (а также в машине) у командира полка такой же, а также у оперативного дежурного, у диспетчера авиаузла, у начальника связи, у группы объективного контроля, у черта лысого, и т. д. и т. п. , не считая тех, кто также в это время на своих бортах бороздит просторы великого и могучего воздушного океана. Так вот, уж не знаю, чего там у них в полете происходило, но мы, сидящие на стартовой площадке, слышали это так (почти дословно): Руководитель полетов

(РП): — 645-й, заход на посадку разрешаю Курсант (К) — 645-й, понял, выполняю

Инструктор (И) — "твою мать, разворот вправо, а не влево, совсем, что-ли, охренел?

Завтра, мля, ты у меня попрыгаешь на разборе" РП: — 645-й, не путайте кнопки!

И: — Прощенья просим. К: — 645-й, на четвертом РП: — Выполняйте И: — Ты шасси выпустил, мухтар ты $баный? РП: — Не путайте кнопки! И: — Вот б? ядь... К: -

645-й к посадке готов РП: — Посадку разрешаю К: — Понял И: — Кто понял?

Это ты понял? Куда ты х$ячишь, $$ твою мать, полоса вон где!!! За высотой смотри, мля, убьешь всех к е@$ной матери!!! РП: 645-й, не путайте кнопки, сколько можно?! И: —... Тут уж или РП отчаялся, наставлять "шефа" на путь истинный, то ли "прочувствовал" кайф ситуации, короче, больше ему не мешает (посадка все-таки), и все мы, млея от восторга, глядя на приземлившийся и рулящий снова на взлет борт, вперемежку с докладами других экипажей слушаемдальше: И: — Где ты взялся на мою голову, братское твое чувырло, $@ядь! Только попробуй мне, как в тот раз, после взлета вместо уборки шасси движки убрать на малый газ, я тебя кончу, е-кэ-лэ-мэ-нэ!... Аэродром умирает от смеха... И: -

Мама ты моя, ну куда ты прешь на полосу без доклада?! Запрашивай, раз@$$$@и твою мать! К: — 645-й, исполнительный РП (со вздохом): — Разрешаю И: — Сил моих больше нет! Ну, только попробуй, учуди сейчас чего, я тебя к бабе твоей хер отпущу завтра, будешь у меня Руководство по ночам зубрить, пока не кончишь...

К: — 645-й, к взлету готов РП: — 645-й, взлет разрешаю... Аэродром затаил дыхание... Борт как-то с трудом отрывается от земли и, словно нехотя набирая высоту, скрывается за деревьями. Несколько секунд тишины... РП: — 645-й, чего-то вы низковато ушли... Пауза... И обвал: И: — @б твою мать, пехота Wба? ая, ни на секунду отвлечься нельзя! Надо же, мля, БЕЗ ЗАКРЫЛКОВ взлетели. ХОРОШО ЕЩЕ,

НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ!!!

многократно каждое действие по укладке парашюта. К обеду как раз управились. А обедали мы в 15.00.

После пошли на вещевые склады получать зимнее прыжковое обмундирование. Куртки десантные, брюки ватные. Про валенки забыли, вроде начальник склада прапор, болел, вроде другая причина, но валенки не получили. Раскидали по подразделениям куртки, пока оружие готовили, пошли на ужин. Спать легли раньше, подъем был в 3.00. в казарме была приятная температура в 14 градусов тепла.

В центральном проходе уложили экипировку и в три утра сразу рванули на кухню. Был уже опыт, шансы что накормят в день прыжков были нулевые. Сожрали кашу, сахар, хлеб и масло в рюкзак, после выброски покушаем.

Сказали что самолёты уже на аэродроме и до обеда вернёмся. Это была хорошая новость.

Первый этап, всегда пешим порядком. 4 км до ЖД вокзала прошли в одних куртках и хб, остальное за спиной. В дизеле получили команду одеть ватные штаны, так как там машины и 11 км до аэродрома надо будет быстро пройти.

Это был самый большой кидос, мы вышли из теплого поезда, одетые как матрёшки. Построили, проверили, и дали команду бегом к аэродрому.

Пробовали бежать в ватных штанах??

Офицеры, кстати, все в унтах и ватные одели на аэродроме.

Через полтора часа, примерно в 7.30 распаренные, мокрые насквозь, мы приплелись на площадку формирования бортов. Самолётов не наблюдалось. Начинало светать. Температура не повышалась, ниже 20. Через полчаса мокрые спины не замерзали лишь из-за парашютов и РД на задницах. Сапоги задубели, ноги опухли, снутри покрылись инеем голенища, портянки не грели совсем-совсем. Танцевали как могли, но не помогало.

После 11.00 начали приземляться самолёты. Повезло что были в первой команде и сели в первый самолёт, крайние ждали посадку около часа. Мы за этот час согрелись, и ушли в астрал. Не помню как взлетели, как летели, первый борт летит дольше, наматывает круги пока все 24 не взлетят, станут в очередь и выбросят.

Проснулись от рева сирены. Там адский звук. Открылась рампа, двери и пошла выброска. Кидали стандартно, с 800-1000. На площадке приземления снег по пояс, но в самолёте подсохли, ноги согрели. На пункте сбора, двое бойцов потеряли в воздухе сапоги, а может сами выкинули, подошли босиком в снегу, их сразу в санитарку. Ротный был недоволен и решил наказать, вместо короткой дороги обратно в часть, он показал свой гонор и объявил о пешем марше в 50 км.

Это был единственный случай когда рота реально сплотилась и саботировал его приказы. Усталые, голодные, замёрзшие мы просто шли не обращая внимание на вопли офицеров. Они поняли что никак не сломать, тем более в лесу и отменил свой же приказ. Сделали пару лишних км, но дошли ЖД станции, сели в дизель, вернулись в часть. Прибыли мы после 21.00. ужин для нас ещё был, мы прибыли последними. Но он запретил нам ужинать. После прыжков сразу укладка парашютов. Часам к 3.00 закончили укладку, пошли спать. В 6.00 ротный лично был на подъёме и повел на зарядку. Он обещал нам отомстить за неподчинение его дебильным приказам.

Те двое что привезла санитарка проскочили удачно, ампутировали на левой ноге палец, их и ещё человек 5 в медсанбате с обморожениями оставили для лечения. Всего по полку было ещё несколько операций, почерневшие пальцы, обморожения. Всего человек 80.

И всего то не дали валенки. Прапор, ответственный за валенки, заболел или после нового года забухал.