Свежие истории от 13 марта 2009

располагается в черте города, но на самой его окраине, где жилмассив плавно переходит в бескрайние поля и леса пригорода. То есть, с одного берега озера — огромный пустырь и на горизонте многоэтажные дома, с другой — опушка леса. Приехали мы значит на озеро (расположились как раз на той самой опушке леса), сели на бережку, закинули удочки... Ждем. Темно. Вокруг ни души. Клева нет. И холодно что-то. Ну налили, выпили. Как-то не особо помогло. Налили по второй, потом, спустя какое-то время еще. И еще. Через час "согревания" потеплело, похорошело... Только клева все равно нет. И тут, в рассеивающейся ночной мгле на окрестности опускается туман. Не так чтобы очень густой, видимость метров 10. И вдруг, в этот тихий предрассветный час и в полнейшей тишине мы вдруг слышим с середины озера какой-то плеск воды, фырканье, хрипение, бульканье и еще совершенно не поняные звуки. Мы насторожились. Знаем ведь, что в озере этом ничего крупнее окуней не водится. А тут такое! И, судя по звукам ОНО к нам приближается. В памяти сразу стали всплывать рассказы о Лох-Несском чудище, о всякой нечисти, которая утаскивает с собой в воды одиноких рыбаков... Честно говоря, очень хотелось дать деру, бросив все. Настолько сильным был этот живоный страх. Но любопытство пересилило. Вооружившись какими-то корягами и гаечным ключом на 32, мы стали ждать. Звуки приближались. Вот волна, поднятая ЭТИМ, ударилась о берег, за ней вторая... И тут, в начинающем рассеиваться тумане, мы вдруг видим на поверхности воды... Плывущего СЛОНА!!! Натурального, со всеми слоновьми атрибутами — хоботом, бивнями и ушами. Представьте наше состояние — в небольшом, но очень независимом прибалтийском государстве, в городе со стотысячным населением по озеру плывет слон!!! Страх о пойманной наконец белой горячке, о метиловом спирте, которым разбавили воду и залили в бутылку заставил забыть о всех прочих страхах, как и о самой рыбалке... В жутком шоке от происходящего мы просто не знали что и делать... Слон уплыл. Солнце вставало. И туман рассеивался достаточно быстро. И на обозначившемся противоположном берегу озера мы увидели шатер цирка! Как оказалось, в предыдущий день в город пожаловал гастролирующий цирк-шапито с тиграми, слонами и прочей живностью и расположился аккурат на том пустыре. А с утра дрессировщики, сочтя озеро подходящей ванной устроили водный моцион своим подопечным.

Мораль — следить надо за городскими новостями или уж хотя бы не пить. По крайней мере с утра. Кстати, воспоминания о пережитом оказались настолько сильны, что с другом мы на о озеро рыбачить больше не ездим.

они находятся...

Об одной своей заначке я забыл, вернее не помнил, где она спрятана, так как сделано это секретное дело было по пьянке. Я не особо расстраивался все равно найду, если уж припрет. Гостил в это время у меня мой лучший друг. И вот, надоело нам как-то сидеть за очередной бутылкой на кухне, решили провести вечер " культурно" — где-нибудь поплясать.

Жене сказал, что мы пошли в музей, или в библиотеку не важно, в тот момент мне показалось, что это убедительный повод, чтобы к нам не придираться и спокойно нас отпустить. Естественно, мне и моему другу были обещаны все кары, вплоть до физической расправы, если мы придем поздно и пьяные. Рука, надо сказать у нее тяжелая, со сковородкой.

Повеселились хорошо, танцы в ночном клубе помню эпизодически, а как добрались и вовсе темное пятно.

Тяжелое похмельное утро.

Жена — само совершенство, все утро тихо ходила на цыпочках, накрыла завтрак, а в холодильнике нас ждали запотевшие бутылки с пивом.

???!!!

Друг не мог больше смотреть на то, как я мучился в догадках, тем более думать я мог с трудом и только хлопал глазами. Давясь от смеха, он рассказал, что весь сервис я оплатил...

Не успела жена, как мы заявились, раскрыть рот, я молча прошел в комнату. Достав на глазах у изумленных домочадцев из-за ковра деньги, отдал их супруге с просьбой нас не беспокоить, а утром опохмелить. В тот вечер она не проронила ни слова.

пароход не перевернется (кильнется), что ты с ним не делай. Дело было в 50 км от Сангар и 290 от Якутска, у Белой горы. Шел теплоход в Якутск, но на Лене начался шторм. А шторм на Лене — это серьезно. Волны до 4м. Теплоход полностью захлестывают, идти на крыле нельзя. Отец загоняет метеор в бухточку, и, поскольку делать нечего, отправляет команду по грибы.

Видя, как команда на берегу жарит шашлыки, пассажиры отправляют парламентариев в лице депутата местного парламента Илтумен (в первый раз услышав это самоназвание я спросил, помнится, "а причем здесь два больных мужика?") который, отматерив отца за задержку рейса и пообещав ему устроить проблемы с руководством порта, прокуратурой и прочее, буквально заставляет его выйти из бухты. Далее, как рассказал батя: "Я даже команду с острова забирать на стал. Выгнал Метеор на середину фарватера, повернулся бортом к волне, волна через крышу прехлестывает, бортовая качка градусов 30 движки заглушил. Цепляясь за что ни попадя, выхожу в салон. В салоне все сидят тихо-тихо, и лица белые. Говорю: "Ну что, дальше поедем?" Депутатик головой машет — нет, мол. Ну ладно — закладываю циркуляцию на остров, где команду оставил."

Мораль этого рассказа такова — если профи говорит нет — это значит нет, сделать это нельзя. Даже для депутата.

спортсменов жмет на педали, лицом в руль для меньшего сопротивления, вперед почти не смотрит — трассу отслеживает глядя вниз: полметра от обочины. Проехал деревушку — в ней уже пришлось смотреть вперед, вдруг кто идет впереди — и опять морду вниз. После деревушки дорога идет под уклон, то есть разогнался прилично... И вдруг — удар, на секунду отрубается. Очнулся — лежит на корове, велосипед рядом. Первая мысль — убил. Начал прикидывать сколько весит корова, почем мясо, сколько платить за скотину... Потом прислушался — вроде дышит. Тут подъехал народ — велосипедисты, сопровождение — подняли мужика, ощупали. Руки — ноги целы, ничего не сломал, в результате отделался ушибами и сильным сотрясением мозга. Велику хуже — колесо всмятку, раму погнул.

А корова лежала минут пять, молча, хлопая глазами, тяжело дыша, наверное пыталась понять кто она и где она. Потом с трудом встала и галопом побежала назад к стаду, от которого она отбилась, и пастуху, который так и стоял все время с обалдевшим видом. Тоже, наверное, прикидывал, но свое — сколько лет дадут за труп велосипедиста.

исключительно тепло и с нежностью.

Так хорошо на Великом и Могучем Али говорил уже в девяностых, а вот когда в середине восьмидесятых он только-только приехал в СССР начинать студенческую жизнь, знал он по-русски только слово “Да”, слово “Нет”, и несколько слов матом.

Прилетел тогда Али из Триполи в Москву, а до Минска решил добраться поездом. О том, что для иностранцев билет на поезд стоил в разы дороже, Али знал, и хотя с деньгами у него проблем не было, выбрасывать на ветер он их не любил. Не знаю, как именно он купил обычный билет – попросил ли кого, сам ли сумел объяснить кассирше, что именно ему надо, — да в те времена со всем этим и попроще было, паспортов особенно никто не спрашивал, а внешний вид Али подозрений не вызывал.

Как бы-то ни было, в назначенный час Али сидел в купе поезда, следующего до Минска. Поезд тронулся, минут через пять зашла проводница. И о чем-то спросила, как ей казалось, кавказского гостя. Али решил что его просят предъявить билет, что и сделал. Проводницу это удовлетворило, но, упаковав билет в свою проводничью папку, она спросила Али о чем-то еще. Совершенно справедливо Али рассудил, что, с его познаниями русского, он может выбирать из трех вариантов ответа: “Да”, “Нет” и “Иди нах[рен]”. Чем третий ответ для него мог закончиться, Али подозревал, и с милицией общаться не хотел. Ответ “Да” – конечно вполне вежливый и нейтральный, но чаще всего требует продолжения беседы, а поскольку продолжить беседу Али мог только все тем же “Иди нах[рен]”, то второй вариант для него неизбежно заканчивался тем же, что и третий. И Али сделал выбор:

— Нэт! — ответил он проводнице, и уставился в окно.

Та несколько удивленно спросила Али о чем-то еще.

— Нэт! – не поворачиваясь, также гордо ответил Али.

Проводница вышла, но минут через пятнадцать постучалась в купе снова, и снова о чем-то спросила. Понятно, что ничего нового она не услышала, ушла, и опять ненадолго.

Продолжалась эта бодяга до тех пор, пока Али не решил, что, видимо, одним “Нэт” от настырной проводницы ему не отделаться. И на очередной непонятный вопрос, глянул посвирепее на тетку, и прорычал:

— НЭТ, Б%Я!

... Больше проводница Али до самого Минска не беспокоила. По-моему, даже билет по приезду ему вернуть побоялась. А что Али? А ничего, так и доехал до Минска – без постельного белья и без чая.