Свежие истории от 4 ноября 2010

взревел двигателями и... заглушил их. Затем около 3х часов стоял на страшном солнцепёке, не включая вентиляцию. Все мы-пассажиры испеклись, задохнулись и, в конце концов, просто вырубились, а, может, и вправду сознание потеряли, привязанные в наших креслах.

Проснулся я от страшного холода. Самолёт набрал высоту давным-давно и изо всех вентиляторов над спящими пассажирами на полную мощность свистят потоки ледяного воздуха – ни один не проснулся и не закрыл их. Хотел попросить об этом спящую в кресле недалеко от меня бортпроводницу, но обнаружил, что у меня напрочь исчез голос – не могу издать ни звука, какое-то сипение на змеиный манер получается вместо слов.

Приезжаю в Консерваторию, хочу спросить: где находится "артистическая" — комната, в которой я могу переодеться перед моим концертом (до начала уже чуть ли не час всего остался)? Беру со стола в приёмной ректора лист бумаги и пишу на нём: "Извините, разговаривать не могу – у меня нет голоса. Скажите мне, пожалуйста, где "артистическая"?

Секретарь приёмной берёт другой лист бумаги и ПИШЕТ мне в ответ:

"Комната номер 12, этажом ниже. "Ни пуха ни пера" на концерте! Я сейчас кого-нибудь попрошу все вопросы к Вам (если у кого будут) для Вас на бумаге писать и Вам показывать, чтобы Вы ответить могли".

Её ни капли не удивило, что новоприбывший учитель музыки – глухонемой (как она сразу же догадалась). А что, писал же глухой Бетховен замечательные симфонии?!

а я потом с практики на пять дней раньше уеду.

Кто же от портвейна, то есть, от такого праздника откажется? Я ж говорю: везет. Мы пили Лешкин портвейн, а поезд вез нас на практику и Тамбовское объединение "Пигмент".

И ведь свез нас тот поезд в Тамбов к нашим тамбовским товарищам, согласно купленным билетам. Товарищи тамбовские заводчане поселили нас в старом пионерском лагере. Пионеров оттуда выселили и нас вселили.

Отличный пионерский лагерь: на берегу Цны, ее стариц-озер, лес, парк, все дела. Все дела, правда, метрах в двухстах от жилого корпуса, но кого это волнует в юности. Это даже пионеров уже не волновало. Потому что их выселили. Озера заболотились, окрест них появились комары, ужи и гадюки.

Пионеров заводчанам стало жалко и их выселили. А нас вселили. Пионерам повезло.

А у нас Лешке повезло: он ужика поймал. Уж на крыльце корпуса в мусорный бак пожрать заполз, а Лешке повезло. Нормальный такой, полуметровый ужик. Единственно, противником фотографии оказался. Иначе как объяснить, что он Лешку за палец тяпнул, когда мы их фотографировали. Уже ужу повезло: Лешка рукой тряхнул и, рожденный ползать ужик, взмыв в воздух, улетел в ближайшие кусты, назло Алексею Максимовичу, в смысле, Горькому (у нашего Лешки совсем другая фамилия).

С фамилией Лешке, кстати, тоже повезло. И с отчеством. Они у него почти одинаковые. С милицией только трудно. Лешка когда мильтонам представляется, они ему нифига не верят без паспорта. Это как Иваниванычем Ивановым назваться, ну, или Сансанычем Александровым.

Отвлекся малость. Так вот ужик в кусты улетел, а Лешкина рука в другую сторону: в дверь. А там стекло. А стекло вещь хрупкая. В общем, разбил и порезался. Сильно. Но все равно повезло: наши девчонки не зря два года юбки протирали на гражданской обороне, в то время когда мы штаны на военной кафедре просиживали. Кровь остановили, перевязали, укол засандалили от столбняка в нужное место.

Следующим утром мы на работу, а Лешка с Сашкой в травмпункт швы накладывать. Лето, тепло, солнышко светит, два студента после травмпункта пиво пьют на лавочке. По кружке. Потомушто по две у них бы денег не хватило. Но Лешка везучий. Лешка крови много потерял. Ему с одной кружки так хорошо, что даже менты к лавочке подошли.

Поинтересоваться как зовут и зачем ему так хорошо. Лешкино "Сансаныч Александров" их почему-то обидело.

Но Лешке опять повезло. Его из вытрезвителя быстро выпустили. А че там: когда крови мало пьянеешь быстро, а трезвеешь вообще моментом. Правда в вытрезвителе Лешка простудится успел. И отит еще хронический проснулся.

Но, что хорошо, так это пока отит вылечили, и рука зажила почти. Надо было на работу выходить.

Мы все футеровщиками работали. Футеровщики — это такие люди замечательные. Они оборудование от коррозии защищают разными материалами.

Лешке опять повезло: у него отит в выходной кончился, а в выходной можно девчонок на плоту покатать по озеру. Он и катал. Пока в середине озера плот на мель не сел. И опять Лешке повезло. В том самом месте куда он спрыгнул ржавое ведро на дне было. Опять порезался. И на работу не надо ходить.

Нога зажила, когда до Лешкиного отъезда оставалось пара дней. Женской половиной группы, воспринявшей Лешкины приключения, как желание судьбы оградить его от женитьбы, был инспирирован тотальный контроль за Лешкиным везением. Ему не давали делать ничего. Ему наливали холодный чай в блюдце и дули на молоко, чтоб не обжёгся. За ним следили в умывальнике, а когда Лешка заходил в туалет, рядом с дверью обязательно кто-то шлялся. На всякий случай.

Но на работу он все-таки попал. Работать ему, естественно, не дали. На него напялили каску и усадили несколько в стороне от этажерки с итальянским оборудованием, под которой мы застилали пол полиизобутиленом. Лешке было скучно. Бездельничать он не привык и с тоской смотрел на работающих друзей. Наступил конец рабочего дня, народ начал собираться вокруг Лешки.

Он расслабился и снял каску.

Точно в это время.

Метров за пятьдесят от места пренебрежения ТБ.

Сашке попался хромированный итальянский болт М20.

Красивый и блестящий. Не чета нашим. На головке болта даже стрелочки были: опен-клозет (или как-то так). Умеют же делать, суки, — позавидовал итальянцам Сашка и зафинделил болт куда подальше. Точнее хотел зафинделить. Лешка же каску снял? Снял. Когда он ее снимал болт по трубопроводам звякал туда-сюда. А как только Лешка каску окончательно снял болт ему точно в лоб звякнул. Это я рассказываю долго. Болты быстрее летают.

Но повезло. Кроме синяка никаких повреждений, а жениться и с синяком на лбу можно.

На следующий день мы посадили Лешку на поезд в Москву. Девчонки плакали.

А мальчишки просили соседей по купе проследить и не давать в руки ножик.

На всякий случай.

Кончилось все замечательно. Алексей женат уже 27 лет и за эти 27 лет ни разу даже не порезался. Так ему везет в жизни. Тьфу-тьфу-тьфу и три по дереву.

сих пор, по праву, считается одним из лучших вертолётов. В труднодоступные места доставляли элементы опор и контейнеры с крепежом. Груз прицеплялся на внешней подвеске и опускался при снижении машины, но мог быть и сброшен экипажем одним нажатием гашетки. Ну это только в крайнем случае. Все элементы крепежа были производства, тогда ещё, Югославии и стоили громадных денег в валюте.

Работали уже несколько дней, но привыкнуть к очень сложной местности и к постоянно меняющимся воздушным потокам невозможно. Были всё время настороже, и на мандраже. И не зря. Во время одного из полётов над глубоким ущельем машину резко швырнуло вниз. Поток был настолько сильным, что инженер, сидящий "на гашетке" моментально сделал аварийный сброс. Контейнер полетел в извивающуюся внизу ленту реки, а вертолёт, резко изменивший свой вес, швырнуло в сторону, ударило об скалу и, с кучей камней, он стал скользить по наклонной стене вниз. Далеко, к счастью, не полетел. "Уселись" на на неширокий уступ, из которого росло большое корявое дерево.

Как подымали экипаж не важно. Травмы у всех разные, но все живы. До сих пор хранятся, как память, ботинки шурина без каблуков — оторвались во время аварии.

Как водится, былы создана правительственная комиссия их авторитетных специалистом и, конечно, представителей КГБ.

Склонились к мнению, что была ошибка экипажа, а именно виной послужили действия инженера, неожиданно сбросившего груз. Не верилось никому, что нисходящий поток мог так сильно швырнуть многотонную машину.

Для полной убеждённости решили сделать несколько пробных полётов по тому же маршруту. Во время первого полёта вертолёт камнем упал в пропасть.

Никто из экипажа и из членов комиссии, находящихся на борту не выжили.

Обвинения с уцелевшего экипажа были сняты.

Разумеется, в те времена о таких вещах не сообщали.

уехали. Но мент есть мент. Он подвалил к охраннику и сказал: "Найдешь кто напакостил — с меня бутылка". Охранник возликовал и немного пораскинув извилиной, решил обратиться к вожатому (взяв его в собутыльники, точнее в компаньоны по поискам).

Вожатый использовав дедуктивный метод:) нашел пацана, который был в ту смену и более того находился в его отряде. Указал на него охраннику.

Допрос был прост: охранник сделал страшное лицо и безапелляционно заявил пацану: ты зачем окна в поезде побил. Тот раскололся мгновенно: "Я только смотрел, это... и целый список участников с фамилиями и номерами отрядов"

Собрались наши сыщики звонить менту, но тут сунулся я и пытаясь давить на совесть начал увещевать — мол последнее дело ребенка ментам сдавать и т. п. В итоге согласившись со мной, чтобы я отвязался, они подождали когда я уйду, и все-таки позвонили.

Милиционер объявился на следующий день в приподнятом настроении и кучей писчей бумаги. Вожатый за шкирку притащил пацана для допроса и радостно повалил к охраннику: готовить закуску к обещанной бутылке. Я остался на допросе как представитель учреждения поскольку пацан несовершеннолетний.

Теперь вопросы и ответы: М — мент, П — пацан.

М — когда вы разбили окна?

П — число не помню, примерно тогда-то.

М — Во сколько это было?

П — в тихий час было, но я не кидал, я случайно там оказался.

М — Где случайно оказался?

П — За туалетом. А они там камни кидали.

М — А ты зачем за туалет пошел?

П — Покурить.

М — Да?! И ты один там курил?

П — Нет, мы все курили.

М — А где сигареты взяли, в каком ларьке купили?

П — Нам вожатый дал.

М — Да?! А за какие это заслуги?

П — А мы для него водку бегали в ларек покупать.

М — И вам водку продали?

П — А мы так и сказали — для вожатого, они уже знают.

М — И что, он вам поди и водку давал пить?

П — Нет нам не давал. Они ее с девчонкой (14 лет)из нашего отряда ночью на пляже пили.

М — О как сюжет завернулся. Все ясно. Обращаясь ко мне: вызовите товарища вожатого.

Иду к вожатому (а там уже стол накрыт - только водки обещанной ментом не хватает), быстро пересказываю содержание и говорю: на выход, с вещами, вас ждут для допроса.

Вожатый бледнеет, сереет, зеленеет, начинает в панике кричать: "Я с ней не спал, только водку пил и то в основном я!"

Я говорю: "Вот точно также и с такими же эмоциями будешь там выступать, может и поверят, а теперь вперед".

Итог: детей которые разбили стекла вычислили, по их адресам в местные УВД были посланы соответствующие документы. Вожатого отстранили от работы, промурыжили почти неделю, собрали на него приличное дело. За неделю допросов он похудел на 8 кг, подстригся на лысо (на всякий случай), упаковал рюкзачок.

Мент объяснил ему перспективы: отчисление из университета (поскольку был официально на практике) на 5-м курсе и уголовные статьи за растление никто не отменял со всеми выходящими последствиями. Но! Поскольку у него не горит план, и даже есть перевыполнение, благодаря раскрытию дела с разбитыми стеклами, которое он считал дохлым, он нашего вожатого отпускает! И впредь надеется, что тот будет хорошим педагогом и не будет посылать детей за водкой и тем более совместно ее распивать по ночам на пляже.

У вожатого стояли слезы счастья в глазах, когда он мне рассказывал чем закончились его мучения. Я невозмутимо заметил: "А ты обещанную бутылку у него не потребовал? Сейчас бы и отметили это дело!"