Свежие истории от 4 декабря 2010

(характерный жест рукой a-la "аа-п, советский цирк! "), клал мелок на полочку и говорил: — Тема нашей сегодняшней лекции, дорогие друзья, — пиелонефриты. А также то, что происходит при пиелонефритах с важнейшим органом мужской репродукции… — с этими словами Пытель поворачивался к изображению и эффектно вскидывал длань..

Для нас навсегда останется загадкой: то ли профессор резвился и дурачился, то ли и вправду придавал серьезнейшую роль органу мужской репродукции. Но факт остается фактом: на экзаменах и зачетах Пытель использовал малейшую возможность, чтобы прицепиться с вопросом "а что же, уважаемый коллега, происходит с пенисом при данной патологии? "

Причем, в зависимости от настроения, употребляемые им определения

"важнейшего органа мужской репродуктивной системы" лежали в диапазоне от нейтрального "срамной отросток" до прямолинейного "х[рен]".

Эту особенность, если не сказать странность, в ректорских, проректорских, уж не говоря о деканатских чертогах, давным-давно приметили, взяли на карандаш и всевозможно не одобряли. Правда, оргвыводов не делали: профессор был шикарным специалистом, а на пустяки вроде "матерков в комментах" даже тогда, в 70-х-80-х, смотрели сквозь пальцы.

В те же времена, в стенах 1-го Московского Мединститута им. И. М.

Сеченова (ныне академия) на кафедре нормальной анатомии преподавала профессор Сатюкова. Она не только великолепно знала предмет, но была артистична и убедительна.

Для лучшей усвояемости материала профессор обожала прибегать к экстравагантным приемам.

Например, читая лекцию по анатомии женской половой сферы, профессор разводила руки как крылья и, магнетизируя аудиторию месмерическим взором, басисто восклицала:

— Представьте себе, Я – МАТКА.

ЭТО (дрожание растопыренных рук) — МОИ МАТОЧНЫЕ ТРУБЫ.

ВОТ (открытый рот) — ВЛАГАЛИЩЕ.

ВЫ – СПЕРМАТОЗОИДЫ!

Однажды на госэкзаменах (их принимала смешанная комиссия от "ранних, базисных" дисциплин до поздних клинических), Сатюкова задавала вопрос экзаменуемому.

— Как ведет себя матка при менструации? Представьте себе: я – матка. Это мои маточные трубы. Вот — влагалище. И что происходит…

В этот момент на экзамен ввалился профессор Пытель. Услышав последние слова, он по-кошачьи подкрался к столу экзаменаторов, цыкнул зубом и моментально встрял:

— Да-да. Я тоже хотел просить. Что происходит с хером, а?

Студент в какой-то момент сконфузился, но затем собрался с мыслями и дерзко ответил:

— При менструации, профессор, с хером не происходит ровным счетом ничего.

— Было бы правильнее сказать "как правило, ничего", — подмигнув, возразил Пытель. – Но в целом ответ верный. Я за пять с минусом.

гордым словом это компактное вёрткое мощное низкое уе#ище.

Я успокаивал себя мыслью о том, что пара баксов за такой аттракцион – это очень дешево. Но аттракцион был впереди. Навстречу нам по той же разделительной сплошной понёсся такой же придурок на мокике с таким же белым человеком на заднем сиденье — белым уже в буквальном смысле слова.

Мне показалось, что он порывается спрыгнуть на ходу, и вполне разделял его желание – началась конкретная лобовая атака.

Оба водилы мокиков вовремя заметили друг друга и сразу принялись оживлённо жестикулировать, иногда обеими руками, но скорости особо не снижали. Бамперы плотно стоявших машин по обе стороны от нас почти соприкасались. Разъехаться по сплошной было невозможно, поэтому переговоры между водителями мокиков очевидно велись о том, кто из них кого будет перепрыгивать. То, что эти переговоры зашли в тупик, я понял по жестам водителей — в них стал преобладать выставленный вперёд средний палец.

Слабаком оказался мой водитель. Чуть не поцеловавшись с конкурентом, он нашёл вдруг просвет среди бамперов и нырнул туда, чтобы обогнуть отмороженный встречный мокик между машинами в следующем ряду.

Но тут его ждал облом – две машины на нашем пути торчали зеркалами заднего вида навстречу друг другу, оставив между зеркалами пространство меньше полутора метров. Любой нормальный водитель просто сшиб бы оба зеркала, ибо окончательно затормозить было уже невозможно.

Но мой ненормальный резко и последовательно качнул мокик в разные стороны, успешно вписав своё тщедушное тельце между зеркалами.

Но я-то находился в полуфазе и был крупнее!

Пришлось заняться джигитовкой, откинувшись вбок от первого зеркала и чуть не впечатавшись мордой в дверь соседнего автомобиля.

Как раз в этот момент водитель резко кренил свой мокик в противоположную сторону, увёртываясь от второго зеркала, и я с возмущением заметил, что он использует меня в качестве балансира — иначе бы свалился. Я раскрыл было рот, чтобы поделиться с ним своими мыслями, и в следующий миг реально чуть не откусил второе зеркало – так бы и уехал бы с ним в зубах на радость окружающим водителям и пассажирам. Уворачиваясь от грёбаного зеркала, я успел в упор увидеть в нём свое отражение – ну и рожа у меня там была! Такой моментальный кадр пропал. Я б его заставкой на свой

Windows навесил, как главную память о Тайланде.

Не успел я опомниться, как мой водила молниеносно вывернул обратно между бамперами на сплошную, чуть не уе#ав мне бампером по коленке, и снова понёсся по белой полосе с нарастающей скоростью, от души втопив на газ.

“FFFFf@ck you! ” – заорал я ему в спину.

“f@ck you back! ” – весело обернулся он и философски заметил:

“I’ve lost no Russians this way yet” – типа, ни одного русского таким способом ему ещё не удалось угробить…

рассказал, что дяде Мише стало плохо под утро. Неотложка не успела. Его увезли в морг.

Гончаровы откровенно не хотят, чтобы у нас, самых молододых в доме, праздник был испорчен неприятными хлопотами и настоятельно рекомендуют тихонько уезжать по своим делам – никто кроме них нас не видел и знать мы ничего не могли. С благодарностью оставляем какие–то деньги в общий котёл на похороны и с чувством вины уезжаем.

Днём эта смерть периодически то забывалась, то опять нагоняла чувства вины и предательства. Откровенно, не знали как себя вести при встрече с соседями.

Наконец приехали. Заезжаем во двор и перед глазами картина — на фоне похоронного венка с траурной лентой "Дорогому Михаилу Ивановичу от соседей", с выражение бесконечной скорби сидит сам "покойник".

Оказывается, на дежурстве в котельной, что при гарнизонной бане, мужики по ходу предпраздничной пьянки заговорили о большой и светлой любви. Наш дядя Миша решил проверить – не угасла ли любовь его бабы Веры к нему.

Очень он заинтересовался: какая будет её реакция на известие о его смерти. Послали гонца с печальным известием и спокойно продолжили отмечать Первомай. Соседи в первую очередь отправили "молнию" сыну на Урал, а потом буквально извелись, отыскивая по моргам всех больниц труп. Параллельно закупались продукты и два венка — один "от безутешной жены Веры", второй "от соседей".

На общей кухне заканчивалась работа. Намечавшиеся на следующий день поминки решили отменить, а всем двором встретить Первомай.