Свежие истории от 8 января 2011

жирком, чтобы зимой не мёрзнуть. Но иной раз восемь килограммов балласта могут создать и проблему. И вот вам живой пример.

Хотя в Сеченовке учат заботиться о чужих телах, три часа в неделю студенты уделяют собственным футлярам и потеют на физкультуре – в конце концов, тело врача должно быть образцовым, моложавым и не навевающим на пациента мысль, что "да, деточка, все мы смертны". В группе Ярика физкультуру вёл довольно тощий организм лет сорока пяти с поэтическим именем Александр Сергеевич и кудрявой головой – парни, разумеется, звали его Пушкин.

Странная худоба Пушкина издавна толкала студентов Первого Меда на разные медицинские колкости. Злоупотребление женщиной, аллергия на еду после обедов в студенческой столовой, жертва тайных экспериментов ректора – вот самые безобидные версии. Ярик произвёл на свет свою идею – в раздевалке, под дружный хохот парней, он предположил, что тренер подрабатывает в балете. Для пущего эффекта Яр изобразил танцевальное па, что было, конечно, особенно смешно, учитывая его габариты.

Увы — в ту же секунду в раздевалку вошёл Пушкин. Он всё слышал. И видел.

И многообещающе процедил:

— Самые весёлые будут вкалывать до кровавого пота.

Не знаю, замечали ли вы, что чем человек худосочнее, тем он злее?

С этого дня у Яра возникли существенные сложности со сдачей нормативов.

Нет, свои 120 килограммов штанги он толкал без проблем, но вот с беговыми упражнениями всё обстояло иначе. Секундомер в руках тренера проявлял чудеса двойных стандартов – проклятый прибор то вдруг ломался, то начинал считать секунды так, что у законов физики лезли на лоб глаза.

Когда же, пройдя семь кругов ада и истязание плоти, Ярик сдал-таки короткие дистанции, перед ним выросло самое последнее и самое непреодолимое препятствие – кросс на пять километров. Вы, наверное, знаете, как надо выглядеть, чтобы хорошо бегать длинные дистанции?

Классический портрет кенийского бегуна: тонкие ручки, тонкие ножки, лебединая шейка и весь каркас напоказ. Фактически, кожа да лёгкие, и очень лёгкий скелет – вот формула успеха. Ещё, говорят, в Москве хорошо бегают кросс мальчики максимальной гламурности – строение их тел приближается к кенийцам. Но в Ярике, как вы уже догадались, ничего гламурного и тонкого не было лет с тринадцати. А если учесть восемь килограммов сала, с которых мы начали рассказ, выходило, что Пушкин мог кровожадно потирать руки: сдать кросс даже на "тройку" Ярику было не по силам.

Так бы парень и попал в переделку, если б не лучший друг.

Полюбуйтесь, как была разыграна эта великолепная комбинация: во время второй пересдачи кросса амиго Тёма пришёл на стадион поддержать камрада

Ярика. Ярик был явно не в форме: на финише он напоминал выжатый лимон и показал только девятнадцать минут двадцать секунд – до "тройки" не хватило ровно полминуты.

— Яр, ты чего? Тараканы быстрее бегают. Даже ты сам на прошлой неделе бежал быстрее, — возмутился после кросса Тёма.

— Уффф, не знаю. Можешь пристрелить меня. Всё равно теперь не жить – осталась одна пересдача.

На Ярика жалко было смотреть. С трибуны загоготал медицинский отморозок

Полянский, однокурсник Ярика:

— Ну что, гиппопотамус, ты уже купил кирзовые сапоги? Купи – пригодятся!

— Обломись, Полянский! Спорим, он через неделю пробежит на "пять"? – крикнул Тёма.

— Спорим! На тысячу. Нет, на три тысячи. Три косаря, Артемий! Согласен?

— А согласен!

Тёма и Полянский ударили по рукам.

— Спасибо за поддержку, но зря ты так, — хмуро сказал Ярик чуть погодя.

– Не пробегу я на "пять". Троечку бы.

— А я вот почему-то уверен, что пробежишь, — хитро ответил Тёма.

У Артёма, действительно, созрел план из двух частей. По условиям задачи,

Ярика надо заставить прыгнуть выше головы. Что для этого нужно? Нужно привести на стадион допинг – его любимую девушку Марину. Она весь забег будет срывать голос, поддерживая бойфренда, и этот последний резвее зашевелит конечностями.

Поняв это, Тёма направился прямиком в маринин вуз. И там, набрав в голос побольше искренности, сообщил девушке – волнуется, мол, твой дружочек.

Назавтра ему, бедняге, главный норматив сдавать, а тренер у него злой и свирепый бармалей.

Марина испугалась и прикрыла пухлый ротик ладонью:

— Ах, это я виновата, — прощебетала она.

— Почему же?

— Он все выходные водил меня в кафе и угощал мороженым. А я-то на диете.

Чуточку укушу – и всё. А он доедал. Килограмма два мороженого умял – не меньше. Вот он теперь и не в форме.

— Понятно, — кивнул Артём. – Марин, не надо убиваться. Ты сейчас единственная можешь ему помочь.

— Чем? – зелёные глазки заискрились.

— Завтра приходи на стадион его поддержать. Только Ярику ничего про это не говори. Здесь главное – эффект приятной неожиданности. Увидит Ярик тебя перед стартом, гормоны ему в кровь прыснут, усталость исчезнет, и он сразу пролетит пять километров за шестнадцать минут, хотя раньше еле за девятнадцать ползал. Да и стыдно позориться на глазах любимой девушки.

— Хорошо, я обязательно буду.

— И я приду. Да, ещё – надень завтра лиловую блузку. Ты в ней, как он говорит, очень соблазнительно выглядишь.

На стадион Артём пришёл чуть раньше Марины и успел поболтать с Яриком перед стартом. Ярик трясся как осиновый лист.

— Отличная погода, амиго. Ты, я вижу, дрожишь от нетерпения, как жеребец перед скачками. Это хорошо. Пусть же Господь укрепит твой дух, сделает ноги твои как оленьи и на высотах твоих поставит тебя. Я правильно цитирую 17-ый псалом?

— Ты правильно цитируешь 17-ый псалом, но, боюсь, ждать помощи от

Всевышнего не приходится. Я в выходные чревоугодничал и трескал мороженое.

— А я знаю. Марина мне рассказала. Кстати, вон она пришла – помаши ей рукой.

Ярик перевёл взгляд на трибуну, на лиловое пятно блузки, на розовое личико, на тёмные волосы… Он узнал Марину. И в этот миг на лице Ярика появились уверенность и решительность. Глаза его засверкали, плечи расправились.

— Ну вот, теперь ты готов к бою, — с улыбкой сказал Артём. – Удачи.

Кросс начался.

— Я вижу его, вижу! Вон он, поворот делает! — сообщала Марина, похожая со своим театральным биноклем и азартом на посетительницу ипподрома.

Артём удовлетворённо кивнул – затея, похоже, удалась. Завершая первый круг, Ярик страстно посмотрел на трибуну, поймал обожающий Маринин взгляд и заработал с удвоенной энергией.

Так пролетел второй круг, третий, четвёртый. Яр чуть набычился: наклонил вперёд голову, насупил брови – признак сосредоточенности и усердия.

Марина при его пробеганиях мимо трибуны всякий раз прыгала.

— Ну, как там? Какое время?! – свирепо бросила она через плечо.

— Идёт на "пятёрку", — объявил Артём. – По-моему, просто здорово.

— Ярик, умница-умница! Давай-давай! – завопила Марина, и Ярослав на глазах ускорился.

За круг до финиша лицо Ярослава исказила мучительная гримаса, он весь раскраснелся, как сталевар у печи, и от усталости стал гулко шлёпать ногами на всю ступню.

"Больше не могу", — читалось на его лице.

— Терпеть, Яр! Терпеть!! За меня-ая-а! За Мариночку! — завопила Марина.

Подействовало. С выражением невыносимой муки на лице Ярослав пробежал-таки последний круг и финишировал.

— Нууууу, пятёрочка, так уж и быть, — кисло резюмировал Пушкин. – Хотя слабенькая. Худеть надо.

Марина бросилась на потного, обессилевшего Ярика. Сзади на трибуне тихо ругнулся рассерженный Полянский – плакали его три тысячи.

Вечером Ярик, довольный донельзя, соизволил поблагодарить Тёму:

— Спасибо, друг. Я бы не догадался привести на стадион Марину. Это было неожиданно… и полезно!

— Да ладно. Это как раз ерунда. Ты ведь ещё не всё знаешь.

— То есть?

— Яр, ты ведь на самом деле только на "тройку" пробежал. Вот твоё время: восемнадцать минут сорок, я засёк.

Улыбка сползла с лица Ярика:

— Постой, я не понял… Но ведь Пушкин сказал, что я пробежал на "пять"!

— Правильно. Твоя "пятёрка" куплена у Пушкина за три тысячи рублей.

— Ты что, потратился ради меня?

— Я? Я не потерял ни копейки, Ярик. Твою "пятёрку" полностью оплатил

Полянский, когда по глупости ввязался со мной в спор.

Ярик остолбенел:

— Постой… Это получается… Ты ещё тогда, неделю назад, рассчитал, что

Полянский за всё заплатит?

— Ага! – Артём расхохотался, не в силах сдерживать смех.

— Тёма… ты… гений. И лучший парень в Сеченовке.

— Да я знаю. Пошли.

лбы, греющиеся на лавочке у подъезда, подумали, что в руки сама "плывет" легкая добыча.

Гопник, к великому сожалению, уже почти не встречается на просторах нашей Родины. Но 15 лет назад это был очень распространенный вид

"обезьяны разумной". Пацан "с понятиями" в "правильном"(3 полоски на штанах) адидасе и черной куртке полностью доминировал во дворах и возле подъездов.

Но бывает и на старуху проруха. Кто ж знал, что провести "силовой прием" для хокеиста, это как для обычных людей поздороваться на улице. Ну а регулярные драки бывают не только по правилам (когда соперники скидывают перчатки и каски), но иногда и совсем не по-спортивному - только от клюшек щепа летит: -)

В общем не насторожил гопников ни поломанный нос, ни шрамы на подбородке. Возможно успокаивало количество особей в стае.

Попросили покурить, потом спросили сколько с собой денег.

Как так не дашь?! Совсем???? Да ты что же?! Нас не уважаешь?!

Да действительно не уважает их "чмо" очкастое...

Джунгли есть джунгли! И жалко "чмо", а надо бить!

А вот с этим небольшая проблема, "чмо" вертится как на льду.

Только кулаки да ноги мелькают. Что не удар - то "отдыхающий".

Ведь хоккеист — это ж, наверное, по-опаснее боксера будет: -).

Боксер-то ниже пояса не бъет — привычка!

Тут на шум выбежал на подмогу друг "очкарика", такой-же математик.

Стало вообще весело!

Когда подъехал "луноход", милиции оставалось только погрузить ноющих черно-курточных "обезьян" и поблагодарить студентов. К чести математиков

(умеют рассчитать силу удара!), урок для "черных обезьян" обошелся сравнительно дешево.

Так что в хоккей играют действительно настоящие мужчины!

выспался в машине. Мы уселись на кухне, и его как в поезде прорвало на исповедь. Ефиму нужно было, скорее всего, простое человеческое сочувствие. Советы в его ситуации давать было уже поздно...

Умеют же люди, открывая на празднике шампанское, повредить себе глазное дно...

Евреи таких людей называют коротко и емко – шлемазл, и вот вкратце его история:

"Два года назад я познакомился с шикарной женщиной. Умная, красивая, а уж в смысле... так просто нет слов. Зовут Лена. Ее не смущала наша разница в возрасте, она старше меня на 15 лет, но с виду не скажешь, выглядит как малолетка. Особенно когда я отпускаю бороду, так вообще разница между нами пропадает. Через неделю знакомства, Лена переехала жить ко мне. Мне как раз после бабушки осталась квартира. Любили мы друг друга безумно, а вот родители мои были против: большая разница и все такое...

Как же они были правы.

Дело в том что у Лены подрастал сыночек которого она родила в 16 лет, то есть теперь он здоровый лоб, всего на год младше меня. Вроде фигня, живет он отдельно, понятно, что ревнует маму к какому-то еврейчику практически ровеснику, но беда в том, что – этот сынок не просто сынок.

Если спросить у любого жителя Магнитогорска от пяти до ста лет, каждый знает этого сынка – он несмотря на возраст, очень авторитетный в городе бандит.

Как так у него получилось?

В первую нашу встречу сынок отвел меня в сторонку и сказал: Если ты исчезнешь из жизни моей матери прямо сегодня, то обещаю, что только сломаю тебе нос и все, больше не трону.

Но если увижу тебя еще когда-нибудь, то брошу в расплавленный чугун, и из тебя наделают канализационных люков...

Лена сразу просекла его умонастроения и выдвинула сыну ультиматум:

— Если с Фиминой головы хоть волос упадет, неважно каким образом, то ты мне больше не сын! Ты знаешь, что я не шучу!

Отпрыск собрал волю в кулачек и, не без зубного скрежета, мирился с моим существованием на белом свете.

Однажды я попал в аварию с джипом. Моя семерка в хлам, джипу тоже досталось, но там "обоюдка" была. Оба виноваты, но ему же не докажешь, какой-то непростой чувак оказался. Давай меня разводить на бабки по счетчику. Я забегал по знакомым одалживать денег, чуть-чуть не хватало, и у Лены сдуру спросил. Лена позвонила сыну. На следующий день он вызвал на стрелку моего "джипаря". Мужик после стрелки пришел ко мне на работу, долго и униженно извинялся, но самое ужасное, что в качестве извинений привез под окна, совершенно новую семерку еще без номеров. Тут я понял, что по настоящему влип.

В семье не бывает без ссор, хотя бы маленьких. Но я боялся даже дышать в сторону Лены не то, что ругаться. Я чувствовал, что сынок как крокодил сидит в засаде и не мигая смотрит сквозь стены на меня... Пытался заговорить с ней об этом, но Лена отшучивалась:

— А ты не ругайся со мной. Зачем ругаться с любимой? Любимую нужно любить... А сын, мой защитник, должен же он маму защищать... Короче Фима не драматизируй. Или, может, ты решил меня бросить?

— Нет ну что ты любимая, только смерть разлучит нас и боюсь что моя...

Я стал не то что подкаблучником, но даже подплинтусником... А ей с@ка-это нравится. Глаза бы мои ее не видели.

Веришь ли, вот приехал на два дня и это просто рай для меня...

Сынок, кстати, как-то намекал мне:

— Если вдруг в один прекрасный день ты исчезнешь и тем разобьешь сердце моей маме, то будь уверен, что я для симметрии разобью сердце твоей маме, а заодно уж и папе...

Я бы убежал, куда глаза глядят, но родители-то в заложниках останутся...

У всех нормальных людей, любовь-морковь, а у меня любовь — выпущу всю кровь...

Такие дела.

Хочешь, не хочешь, а завтра нужно возвращаться в свое болото к крокодилу и его матери".

Я как-то громоздко пошутил в ответ на Фимину историю, что, мол, тебя спасет только боевая операция американских морских котиков, плюс программа по защите свидетелей,

... Его это не особо развеселило.

Прошло, как я уже сказал, два года.

Сижу в гостинице, просматриваю письма на самом жадном и бестолковом на свете сайте "Одноклассники", вдруг вижу сообщение от Ефима (он нашел меня через друзей, друзей). Я ответил.

Фима был в сети и набросал продолжение своей истории:

"Вернулся я тогда домой и понял: нужно что-то менять, в смысле все менять, но как? Думал месяц.

Разработал войсковую операцию: уговорил Лену и ее сына поехать вместе в

Турцию, сказал, что путевки в лотерею выиграл. Раньше-то я не ездил за границу и паспорта у меня не было. Сделали. Ее бандюган ехать никак не хотел, он видеть меня не мог, но мамаша убедила.

Пока были в Турции, мои родители моментально задешево продали свою и мою квартиры и улетели в Израиль. Прислали мне контрольную смску: "Над всем

Магнитогорском безоблачное небо... "

После пляжа, я в одних шортах, с паспортом, не заходя в номер, рванул в аэропорт и вот уже почти два года живу в Израиле, в городе Тель-Авиве.

Работаю таксистом".

Бывают же в жизни совпадения!

Я пишу ему короткий ответ:

"Раз ты работаешь таксистом, то прими срочный заказ: город Нетания, отель Seasons. Тебя там ждет человек по имени Грубас".

Через сорок минут, Фима уже сидел у меня в номере.