Свежие истории от 16 июля 2013

приходите, отвечаю. Делов то, резистор поменять. послезавтра приходит дедок, спрашивает: —

— готово?

— готово, говорю. Выношу приемник.

А надо сказать, что у приемника этого вместо тоненького шнура для приема сигнала и такой же маленькой, тоненькой вилки, припаян был шнур типа от утюга.

Значит беру приемник, и по привычке спрашиваю:

— проверять будем?

— будем. на полном автомате сую вилку в розетку 220V и получаю мощный достаточно взрыв внутри приемника.

Ой. говорю, извините, запарочка вышла, послезавтра все поправим, приходите.

Дедок спокойный оказался, ничего, грит, послезавтра так послезавтра.

Через день приходит, у меня очередь человек 15. Работаю быстро, не поднимая головы:

— Готово? -готово.-проверять будем? -будем. чик... щелк... квитанцию заполнил, расписался, досвидания.

Готово? -готово.-проверять будем? -будем. бам, бам... квитанцию заполнил, расписался, досвидания.

Готово? -готово.-проверять будем? -будем. чик... [м]ля-я-я-я!!! взрыв. Поднимаю глаза, вижу деда...

Опять куча извинений, переносим на послезавтра. на следующий день меня переводят мастером в радиоцех. на мое место приходит молодой мальчик. Еще через какое то время в курилке слушаю его рассказ про то, как вчера к нему приходил один дедок, забирать радиоприемник, и я начинаю писать кипятком. Моя история повторилась В ДЕТАЛЯХ!!

Но бедный дедок, ЧЕТЫРЕ РАЗА ему аппарат в ателье палили!!! Что он о нас подумал??!!!

сумку и помчался к зеленому таможенному коридору, толкая перед собой тележку...

В этот момент от стены отделился неброский, излучающий силу, парень лет тридцати, под широкой рубашкой которого угадывалась вооруженная мощь родного государства.

— Капулянский!? – скорее утвердительно произнес местный гэбэшник.

— Капулянский – упавшим голосом ответил я.

— Ну пойдем поговорим....

И началось!... В паузах между вопросами про наркотики, работорговлю и выдачу государственных секретов, я пытался вспомнить, что, где и когда я натворил... Парень все спрашивал и спрашивал, а я все вспоминал и вспоминал. Список совершенных преступлений, приходивших на ум, рос и ширился: перешел улицу на красный свет, два раза заплыл за буй, два дня подряд не звонил родителям!... Нет было кое-что и посерьезней, но мои воспоминания и его вопросы не пересекались. Что мне марихуана и гер@ин, что я им... В конце концов гэбэшник заскучал, взял с меня обещание больше так не делать (я конечно заверил его, что никогда) и отпустил с богом. Отойдя метров на пять, я все же оглянулся, не выдержав: "Мужик, а что у вас на меня есть? Ну ведь ты как-то меня вычислил в толпе. Откуда-то знал мою фамилию! "

Парень взглядом приказал приблизится, и я, отставив в сторону багаж, подскочил к нему на плохо гнущихся ногах: "Поворотись сынку и посмотри назад". Сзади стояла моя телега с сумкой, рюкзачком и красивой коробкой из "Дьюти-фри", а на ней крупными буквами было написано:

"К А П У Л Я Н С К И Й"...

А не фиг прилетать одновременно с самолетом из Амстердама и носить длинные волосы!

Петр Капулянский (с)

учится на факультете журналистики и мечтает стать нашим корреспондентом. Приглядись к нему, поговори и потом скажи мне: "Что это за Сухов? "Ну, и вообще, потянет ли профессию?

Продюсер ушел, я отпустил монтажера на обед и усадил Костика на его кресло.

Вначале поговорили о всякой ерунде, чтобы бедный Костя опять превратился в восемнадцатилетнего парня и убрал с лица выражение председателя ВГТРК на допросе.

Перешли к делу:

— Костя, подумайте, вспомните своих знакомых, знакомых знакомых, и прикиньте – о ком бы вы хотели сделать сюжет, чтобы это было интересно не только вам и мне, а еще сотне миллионов незнакомых нам людей? Попробуйте увлечь меня своей идеей, чтобы я бросил все дела, нарыл вам камеру, оператора и раздолбанную "Газель"

Костя погрузился в транс и стал похож на самовар, которого с нетерпением ждет большая компания, а он все не кипит. Наконец он робко запыхтел идеейками:

— У нас в доме живет тетка, на вид нормальная, выглядит солидно, но когда выпьет – себя не помнит. То на мусоросборнике проснется, а то и вообще…

— Стоп, стоп, стоп. Это немного не то, у нас каждый второй, когда выпьет – себя не помнит, каждый третий – просыпается в мусоросборнике, а каждый четвертый – так и вообще.

Этим никого не удивишь. Подумайте еще, не спешите.

— Есть один приятель, он всю свою жизнь собирает марки о животных.

— Вот это уже теплее, а сколько всего у него альбомов?

— Ну, не знаю, два, а может и три.

— Это тоже не масштаб, ну не торопитесь, подумайте еще, а как надумаете, приходите, а лучше зво…

— Есть! Есть у меня потрясающий человек с очень интересной и удивительной судьбой!

Это отец моего друга детства — дядя Толик, мы и теперь с его сыном на одном факультете учимся.

Так вот он уже восемь лет как живет в Крыму, в палатке, на самом берегу моря и только на зиму уезжает куда-то подальше вглубь острова.

Выглядит он как абсолютный хиппи, или растаман. Худой, жилистый и загорелый, как кочерыжка. Раньше у него даже дреды были, но теперь он слегка полысел. А самое интересное, то, что он совсем не наркоман и никакой не хиппи, да и вообще — не курит и не пьет, просто "косит", чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, там ведь таких много.

Целыми днями он ловит рыбу и слушает свой радиоприемник. На самом деле, этот дядя Толик был когда-то довольно крупным московским бизнесменом, потом, что-то случилось, на него "наехали" конкуренты, натравили органы и общими усилиями весь его бизнес прибрали к рукам. А Дядя Толик не сдержался и сильно избил судебных приставов, когда те пришли описывать имущество. Вот его и объявили во всероссийский розыск, но дядя Толик ухитрился и сбежал заграницу в Крым.

Мы даже в прошлом году ездил с его сыном Борей и с его мамой, навестить дядю Толю. Привезли ему новую палатку, теплые вещи, консервы, там, батарейки, еще кучу всего…

Ну, как? Эта история подойдет вам для сюжета?

Я надолго призадумался и почему-то сказал:

— А ведь ты вроде не голодаешь...

— А? Что, извините?

— Константин, я интересуюсь, а как вы собираетесь его снимать, он ведь в розыске?

— Ну, ведь у вас в телекомпании наверняка есть маленькие, невидимые камеры в пачке сигарет, например, или еще где?

— Да… камеры-то есть, а вы, Константин, не будете потом терзаться муками совести, что с потрохами сдали отца вашего лучшего друга? Его ведь экстрадируют и посадят.

— А при чем тут совесть? Я ведь не собираюсь делать что-то противозаконное и потом, работа есть работа. Разве нет?

Я еще многое хотел сказать этому славному парню, или скорее — спросить, но тут с обеда вернулся мой монтажер, согнал Костю со своего места, потом посмотрел на меня и тактично поинтересовался:

— Я так понимаю, что мне лучше еще покурить?

Но говорить с Костиком как-то перехотелось.

Я наскоро попрощался с мальчиком во взрослом костюме и сказал ему напоследок:

— Константин, мир телевидения не так уж и велик, как вам могло показаться, так вот, если я хоть раз увижу вас в наших, или каких-нибудь других телевизионных коридорах, я не поленюсь и в тот же день отыщу вашего однокурсника Бориса Анатольевича.

Мне есть что ему сказать…

но неплохо бы донести сумку до вагона. Дежурный — старый мужик. Я прошу разрешения просто донести сумку до вагона. Ага, щас. Этот СТАРЫЙ КОЗЕЛ говорит, что обратно все равно не выпустит. Прошу хотя бы открыть ворота, чтобы сумку передать — все-таки вес килограммов 20 будет, над головой не сильно покидаешь, да и жене на той стороне не сильно ловко ее принимать таким образом. Говорит — "Сбоку". Пришлось лишние 10 метров все-таки пройти. Как там жена с дочерью ее дотаскивали, уже не видел. Пошел на Ярославский, билет брать. Работает... как бы лучше сказать... В общем, в двух ближних кассах по 20 человек, третья дальняя с технологическим перерывом, четвертая обслуживает последнего и тоже закрывается, в пятой 3 человека, но тааак доооолго оообслуууживает... Наконец билет на руках, прыгаю в электричку, двери закрываются, едем. Разгадываю судоку, весь в процессе, и вдруг понимаю, что едем мы уже несколько станций, а их не объявляют. Вот и моя Лосиноостровская отплывает от окна... Ну не беда, когда две недели назад в нашем вагоне не открылась дверь, я просто доехал до Лося, а там перешел на другую сторону и меня спокойно и выпустили, и впустили, и я доехал до дома. Доезжаю до Лося, объясняю ситуацию, теперь уже МОЛОДОЙ КОЗЕЛ, то ли выслуживается непонятно перед кем, то ли перед коллегой женского пола крутизну демонстрирует — "Касса на выход на перроне" И это при том, что тариф по Москве до любой станции один и тот же. Наконец открывает проход (может, это у него типа шутка такая? , полудурок). И, наконец, светлейшее пятно сегодняшнего дня. Спускаюсь с виадука, внутренне готовлюсь снова объяснять, почему я хочу бесплатно пройти... Там молодая симпатичная девушка-дежурная. Я еще не успел рта раскрыть, а она и говорит человеческим голосом: "Вы в Москву? " — "Нет, — отвечаю, — я просто слегка проспал свою Лосиноостровскую, а еду из Москвы, вот билет, куплен 20 минут назад" — "Проходите". Небесное создание улыбается и открывает проход.

Милая девочка, пусть у тебя будет хороший мальчик, и вообще все в жизни будет хорошо.

Итак, российское село. Подруга с мелкими детьми (без мужа) гостит у свекрови. Там же, в гостях, сидит дед Василий (свекровин брат) с женой, детьми и внуками. Мелкие дети резвятся во дворе, мужики ведут неспешную беседу, бабы суетятся, кошка сладко урчит, мухи жужжат... ляпота.

— А чё Сашки-то нету? Когда приедет-то? — спрашивает дед Василий.

— А они на Багамы полетели, на 2 недели, вдвоём, — отвечает подруга, вся в мыслях о дочери, которую впервые в жизни отпустила заграницу.

— С кем это, вдвоём? По работе, что ли?

— Ну причем здесь работа. С бойфрэндом Сашка. А что? Пусть отдохнут! Я только "за"! (на самом деле, подруга была не слишком-то "за", и переживает за дочку. Но, как каждый человек, который старается убедить, в первую очередь, саму себя, перед роднёй она говорит очень уверенно.)

Повисла пауза. Народ переваривает услышанное. Дед Василий силится представить себе 50-летнего лысого Сашку, с бойфрендом, на Багамах. Сашкина мама подавилась чаем. И покраснела. Пауза стала ошутимой.

— Не понял. Это как? Ты всё знаешь и отпустила? Сашка, значит, на Багамы, а тебя с детьми картошку копать?

— Да, ладно, пусть отдохнут. Год-то тяжелый был.

Еще одна пауза. Если бы подруга метала молнии, плакала, жаловалась, скандалила... народ бы понял. Но скандала нету, поэтому зависли уже все.

— А че за бойфренд-то? (это подала голос племянница Саши-старшего. Мужикам вроде как неприлично такое спрашивать, а ей, вроде, можно).

— Да замечательный парень. Не знаю, что вы все так нахмурились. Хороший парень. И вообще, они уже давно встречаются. Приличный мальчик, и семья у него приличная. Ему, правда, 30 лет, разница в возрасте, конечно, есть. Но я думаю это не страшно. Кстати, он в Газпроме работает.

Почему-то подробность про Газпром оживила этот абсурд. Видимо, сработала подсознательная увереность простого народа в том, что "там все пидерасы".

— Дак, это что? Они на Багамы, а тебя здесь с детьми бросили? Тебе что, совсем не обидно, что ли?

— Хосподи, а зачем я им нужна, на Багамах-то? Без меня поди разберутся. (в принципе, справедливо, возразить нечего)

— Да как же так? У тебя гордость-то есть?

— Да ладно вам.. (подруга чувствует напряженость в воздухе, но не понимает откуда она. Она инстинктивно начинает защищать свою дочку)... ну любят они друг друга, ну это же прекрасно, я только "за", не сидеть же Сашке всю жизнь под моей юбкой.

Свекровь, сама себе удивляясь, бросает на невестку взгляд полный одобрения. Ее конечно смущает то, что сын на Багамах с каким-то молодым газпромовским бойфрендом.... но с другой стороны, поддержка невестки ее почему-то радует.

— Да как вам не стыдно-то? Совсем в своём городе с ума посходили! Развели [м]лядство! Позор-то какой! — не выдержал дед Василий.

— Да, ладно вам, себя в молодости-то вспомните, ужель не баловались? — миролюбиво сказала подруга, имея ввиду то, что дед Василий слыл местным Казановой и женился по залету (как гласила известная семейная легенда).

Дед Василий подавился водкой. Народ спрятал глаза. Старший внук деда Василия взглянул на деда с большим интересом.

Как писал Марк Твен, "Опустим же завесу милосердия над концом этой сцены. ", "Том Сойер", глава 4".