"Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха".
— "Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь? "
Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!
Если женщина идет с опущенной головой — у неё есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой — у неё есть любовник! Если женщина держит голову прямо — у неё есть любовник! И вообще — если у женщины есть голова, то у неё есть любовник!
— Лесбиянство, гомоc@ксуализм, мазохизм, садизм — это не извращения, — строго обьясняет Раневская. — Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.
Я как старая пальма на вокзале — никому не нужна, а выбросить жалко.
— Почему Бог создал женщин такими красивыми и такими глупыми?
— Красивыми чтобы их могли любить мужчины, а глупыми чтобы они могли любить мужчин.
Понятна мысль моя неглубокая?
Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?
Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал.
— Жалко, что мы не захватили пианино, — говорит Фаина Георгиевна.
— Неостроумно, — замечает кто-то из сопровождавших.
— Действительно неостроумно, — вздыхает Раневская. — Дело в том, что на пианино я оставила все билеты.
Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
На партсобрании в театре Моссовета, на котором обсуждалось немарксистское поведение одного именитого актера, обвиняющегося в гомоc@ксуализме:
— Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и ***ываю.
Все, что есть хорошего в жизни, либо незаконно, либо аморально, либо ведет к ожирению.
Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами.
Талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности.
Приятельница сообщает Раневской:
— Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа...
Фаина Георгиевна прерывает ее возгласом: — Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!
