Истории о армии #армия

а мы-артисты затем давали концерт.

На сцене Иван Михайлович, в основном, повторял то, что было написано о нём в книгах, а мне он часто рассказывал истории, которые тогда напечатать было нельзя, да, наверное, и рассказывать не рекомендовалось.

И если я уже, признаюсь, забыл: с какого именно плацдарма и в котором часу утра началось то или иное наступление (можно посмотреть в книге), то вот все эти истории помню, как будто бы опять слышу голос рассказчика:

«Приносит мне председатель трибунала бумагу: «Подпишите, Иван Михайлович! Завтра в 09: 00 хотим новобранца у Вас тут перед строем расстрелять».

– За что, спрашиваю, расстрелять?

– «Бежал с поля боя. Всем другим трусам в назидание».

А я эти расстрелы, скажу тебе, терпеть не мог. Я же понимаю, что этот молокосос вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, и сразу под огонь.

Я ведь тоже (даже в книжке своей об этом пишу) с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал – и я был уверен, что пристрелит. Это же стра-а–ашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и всё дальше и дальше.

Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся.

И вот этого мальчишку завтра в 09:00 возле моего КП убьют перед строем...

Спрашиваю председателя трибунала: «А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления? » Тот мне: «А чего тут разбираться? Бежал – значит, расстрел, о чём тут ещё можно разговаривать? Всё ясно. »

Говорю: «А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной – поедем в эту часть разбираться».

А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает – ты уже проскочил.

Ну вот выскочили мы из-за бугра и вперёд. Бах-бах, - пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждём – а трибунала-то нашего нет, не едут и не едут.

Спрашиваю шофёра: «Ты точно видел, что немец мимо попал? » - «Точно, - говорит – оба разрыва даже не на дороге были! »

Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами. Ну всё я там выяснил, насчёт новобранца: бежал в тыл, кричал «Мама», сеял панику итд. Поехали обратно.

Приезжаем на КП. «Что случилось с трибуналом?», - спрашиваю.

– «Ничего не случилось», - мне говорят. «Они сейчас в столовой чай пьют».

Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один ещё печенье дожёвывает. Спрашиваю: «Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал?»

- «Так ведь обстрел начался, товарищ Генерал-Полковник, поэтому мы назад и повернули. »

Говорю им: «Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя?»

Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода: «Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09:00 расстреляйте всех этих троих перед строем!» Тот: «Есть! Сдать оружие! На выход!»

В 3 часа ночи звонит Хрущёв (член Военного Совета нашего фронта). «Иван Михайлович, ты что вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала».

«Ну уж нет, - я Хрущёву говорю. – Мне теперь никаких других не нужно! Только этих же хочу.» Тот засмеялся, говорит: «Ладно, держи их у себя, раз хочешь».

И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили.

собственное производство в Туле. С тех пор модель 3 известна как "Russian". Злые языки утверждали, что за 5 лет, потраченных на исполнение "русского" заказа, фирма Smith&Wesson практически утратила позиции на оружейном рынке США, где невозбранно утвердилась фирма Кольт. Понадобились титанические усилия и 1-я Мировая война, чтобы кое-как сравняться.

2. По мере устаревания револьверы Smith&Wesson перешли из Императорской армии в полицию. Есть мнение, что современное вооружение (Nagant! ) было одним из факторов победы бунтовщиков Великой Октябрьской.

3. В 30-е годы завалявшиеся на складах револьверы Smith&Wesson передали "Дальстрою". "Водители одно время ездили с такими, как минимум - с 32 по 69 год" (из воспоминаний).

4. В 1988-м году в Иркутске московский геодезист слушал легенды про "ковбойские" револьверы. Их (револьверы) никто не хотел брать в экспедицию, потому что патроны к ним тоже "остались от царя" и срабатывали через раз, а достать - сами понимаете... Ничего не выбрасывать - это по-нашему.

5. Абсолютный брильянт: "Я, когда был подростком дружил с девочкой которая в детстве жила с родителями на Сахалине. Ее родичи там работали гидрографами в филиале какого-то НИИ, исследовавшего рельефы морского дна. У них было много фото- и киноплёнок, где в экспедициях и на корабле сотрудники позировали с парой таких револьверов. Фото было не одно, а много. И киноплёнка черно-белая, где они стреляют из них. Так по её рассказам в НИИ среди револьверов Наган было несколько Смит-Вессонов. Которые берегли и очень ценили за то, что к ним сравнительно просто можно было подогнать обрезок гильзы от трёхлинейки 7, 62? 54. Предварительно оклёпаный в продольном срезе трубы близкого калибра, затем опиленный напильником или на токарном, т. к. толщина стенки гильзы позволяла это сделать. Обтачивался так же диаметр ранта гильзы и отливалась пуля.

Ценили за то, что можно было из самодельной гильзы по длине барабана стрелять дробью по мелкой дичи на короткие дистанции. Фото на которых я видел такие револьверы относились к 50 - 70 годам. Гильзы в их московской квартире я видел в конце 70-х.

Две книги, по которым они у себя в НИИ переделывали гильзы, впоследствии подарили мне когда я был ещё подростком (видимо за ненадобностью). Это Кустанович "Судебная баллистика" 1953 г. и. и Лотминцев "Стрельба патронами-заменителями", издание трудов Военно-Медицинской Академии им. С. М. Кирова".

Прошу наградить за эрудицию гидрографов, судебных баллистиков и военных медиков.

и осторожный, в офицерской шинели по окопам не ходил, и главным оружием была палка, чтобы бойцов в атаку выгонять (как в фильме про генерала Горбатова).

Амбула: Уж каким образом бабушка пробиралась к нему на фронт история умалчивает. Видимо прослышала она про засилие ППЖ (походно полевых жен) и старалась его навещать, хотя дед ходоком не был. И вот в один из приездов пошли они гулять в лесок… Хорошо, весна, птички поют, и вдруг дед видит кучку говна, потом внимательно его осмотрев он говорит:

- Пойдем Валя отсюда и бегом!

Она ему

- Андрей! Ты что? Я к тебе приехала, а ты тут говно разглядываешь и его боишься

На что дед резонно заметил:

- Я знаю, что мои солдаты жрут, и как они срут, так что бегом...

Посланная рота автоматчиков обнаружила и уничтожила немецких диверсантов в том леске. История эта по всему фронту потом ходила.

P. S. А дед так и не уберегся, освободил без приказа лагерь военнопленных английских летчиков, за что получил английский крест на шею, а потом вызов на Лубянку и вон из армии. И крест тот в Москву-реку выкинул, а надевал-то его всего один раз в театр. Бабушка уговорила, мол, красивый.

клещ, то меня точно отправят в город дабы его для опытов сдать а меня обезопасить от энцефалита. Надо сказать, что мы в армию приехали подготовленными, т.е. со своей жратвой, ибо надежды на вояк в этом не было, но не у всех дела обстояли так гладко… И вот вечером я мужикам говорю изловите мне клеща, а я вам банку тушенки. Сказано, сделано, на следующий день мне принесли клеща. Я его аккуратненько в баночку положил и стал ждать заветного дня, но он не наступил, т.е. нужда отпала ехать в город. У меня нужда отпала, а другого парня появилась! Вот он мне и говорит, мол давай сюда твоего клеща я тебе тушняк и все красиво. Оки! говорю я ему, достаем баночку, а клещик то – представился, да не просто помер, а усохнуть умудрился… Как к нему нитку привязать(как доказательство что мол укусил) не понятно. Ну срочно раздобыли кипятка, распарили покойничка. Ниточку привязали. Все красиво. Но народ Шурке Иванову (так звали желающего попасть в город) и говорит мол не поверят заставят место показать… Ну решили что клещ его в смое интимное место укусил, мол туда посмотреть не должны… Но ехидство и многочисленные рассказы повергли Шуру в сомнения… Надо на этом месте красноту организовать – она то в случае проверки будет доказывать правдивость случившегося… Стали думать как это сделать. Ну и надумали в соседнем бетонном боксе(на его ставится сверху большая палатка) есть муравейник с большими(около 1см) муравьями. Говорим: - ты Шура поймай 4-5 и заставь их укусить себя в то самое нежное место… Долго терзали Шурку сомнения, но в город на банкет попасть страсть как хотелось. Ушел он из палатки в наловил муравьев, отошел в лесок, через некоторое время с кислой мордой вернулся, говорит мол все нормально – краснота есть… Так и пошел к командиру роты волоча за собой клеща на веревке. Смотреть и проверять куда укусил не стали. :))) И в город до 20-00 отпустили. Пришел Шурка только на утро следующего дня, но к утренней поверке успел. В городе кроме веселья Шурка сдал клеща на анализ т.к. начальство точно захочет узнать результат. После обеда, командир роты повел его к телефону узнать анализ клеща на энцефалит. Телефонов было 2 параллельно. И как Шурке повезло, что ком. роты не стал слушать что ему сказали врачи, а они сказали ему примерно следующее: Какого хрена ты нам этого клеща приволок, этож самец! Он впринципе никого укусить не может !!!

служить в одной уставной части на границе с Монголией. И был это год, когда в наши бескрайние космические просторы запускался первый многоразовый ракетоноситель «Буран». И вот Бабкин и много кто ещё с той части должны были на своих радарах отслеживать тксказать траекторию полёта и тд и тп. И была у них на территории огромных размеров телескопическая тарелка , которая принимает различные радиосигналы и всякое такое. Знают все, и даже наукой доказано, что излучение от этой тарелки есть и нехилое. Дело было к осени, делать было есть чего. По каким то причинам, ета самая тарелька накренилась немножко вниз. История умалчивает причину по которой это произошло, может произойти всякое. Армия знаете ли ;-). Безобразие конечно сразу же устранили, и виновники происшествия были наказаны.

И вот в через какой-то промежуток времени территория около тарелки начала желтеть. Все конечно же подумали, что неожиданно нагрянула осень :-(( .Ну вроде бы и должно быть так, и желтеет всё осенью, но не тут то было! С вертолёта отчётливо выресовывалось огромное жёлтое пятно в форме овала, а за его пределами, травка и несобиралась желтеть ещё по крайней мере недельки 2-3. И вспомнился всем инцидент с приёмной тарелкой. Всё встало на свои места: ТРАВКУ ТО ОБЛУЧИЛИ НЕМНОЖКО. У начальника штаба мозги стали расширяться и закипать. Потому что тут же все получили выволочку по полной программе с применением всех матов и нецензурной брани, которую он мог вспомнить в этом состоянии. А как же, как на грех начальство в гости засобиралось, проверочки всякие поустраивать то да сё. А время до завтра осталось.

И была ночь, и был Бабкин и несколько его сослуживцев отправлены на иправление плюгавости поля. Благо зелёной краски много в Армии, так они это пятно и покрасили. Потом было начальство, которое конечно-же ничего незаметило и пьянка была, после которой это начальство улетело восвояси на своём вертолёте.

Можно сказать и истории конец, но есть ещё маленькое продолжение. Как никак за осенью обычно и зима бывает. И вот как положено, вся трава в округе пожелтела, и листья с деревьев поосыпались и снежок первый прошёл. Да не прошёл а так, припорошило немножко, и начальство на вертолёте с проверочкой ОПЯТЬ.

И что же предстало пред их очами с высоты птичьего полёта? Правилно! Огромный овал зелёного цвета. ;-)))

Мораль: Качественно выполненная работа, как говорится на года.

[email protected]

Работал вместе с ним в небольшой фирме на средненькой должности молодой парень. Ещё тридцати нет, сообразительный очень, но только грустный какой-то. Нет в нем радости к жизни совсем. Парень не общительный особо, но как-то на корпоративе они с приятелем на пару поддали, и тот рассказал ему свою историю.

Далее от его лица:

Понимаешь, у меня дед офицер, воевал в Отечественную, отец - полковник, Афган прошел, и я с детства мечтал стать военным. Искренне мечтал, без розовых очков. Закончил школу, поступил в училище, учился прилежно, стал лейтенантом, уехал служить в одну из сопредельных с Москвой областей. Служил честно, шли годы, получил капитана, затем в другую часть перевели, чуть ближе к дому. А у отца неподалеку садовый участок был. В общем, как майора получил, я стал в увольнении летом там жить. И хобби у меня появилось - за белыми грибами ходить. Я же к армии с детства готовился, всякое там ориентирование, марш-броски для меня плевое дело. И как в лес уйду с восходом солнца - так в сумерках обратно выхожу с корзинкой белых. Другие грибы принципиально не брал - чтоб азарт был.

Места у нас там дремучие, но до Москвы не особо далеко - километров 120-140.

И вот как-то пошел я с утречка рано за грибами, и забрел километров на 15 в глубь леса.

Вечереет уже, начал обратно собираться, и вдруг вышел на полянку, а на ней на поваленном дереве мужик сидит. Немолодой уже, костюм на нем явно хороший, но рваный весь, а на лице - полный набор чувств. Ну, я спросил, чего как - заблудился мужик. Спросил чего выпить. У меня с собой чекушка была. Посидели, выпили. В общем, ехал мужик с утра с дачи, водитель спереди, он с женой сзади. И слово за слово, поцапались они с женой не на жизнь, а на смерть. Он и не выдержал, велел остановить машину и пошел в лес напролом. Как в себя пришел - понял, что вокруг бурелом и куда идти не знает. Звуков не слышно. Помыкался- помыкался, умаялся и уселся на дерево. Так я его и нашел.

Ну и меня, значит, спрашивает, кто я и что. Я ему честно рассказал, что майор, что служу, что Родину люблю и армию, ну и все в таком духе.

Допили чекушку, я его повел из лесу, довел до дома, часть пути уже тащил - так он умаялся, и отвез до города - он адрес мне дал. Денег не взял с него - нехорошо это за помощь такую деньги брать с человека, хотя и предлагал он мне хорошую сумму. И напоследок он меня спрашивает: "Ну а мечта-то у тебя, майор, есть? " - "Конечно есть, отвечаю, у меня отец - полковник, дед полковник, нужно династию продолжать! ". Пожелал мне этот мужик удачи и ушел. Больше я не видел его никогда, хотя и искал конечно потом...

Ну вернулся я из увольнения, приступил к службе, и тут вдруг дежурный прибегает, говорит к начальнику части тебя, срочно. А начальник у нас хоть и полковник, но часть большая, и потому к нему без особой надобности не зовут. Прихожу, и ещё в приемной вижу, что случилось что-то. Ну, захожу в кабинет, там все руководство части нашей, на начальнике лица нет, смотрит на меня ошалело и бумагу мне дает - на, типа, почитай. Я читаю. И понять не могу. В общем, чтобы вокруг да около не ходить - присвоили мне отдельным приказом звание полковника. Не списком, как всем, а именным. Причем я ж майор был, через звание - а такое, как говорится, только в сказке. Сначала думал - шутка какая, может, батя мой пошутить решил так, с начальником и офицерами договорился. Но быстро понял, что нет.

И знаешь, отношение ко мне стало сразу какое-то неприятное. Вроде как нормальный парень я, свой-свояком, хороший офицер, а что-то поменялось. Понятное дело, стали на меня наседать, выпытывать, что где и почему. А я-то что? Это ж я только после про мужика вспомнил да факты сопоставил, да и то меня на смех подняли. Как говорится, попал я в патовую ситуацию. Ну, начальник части, мужик он нормальный, через пару дней все же понял, что я не вру товарищам и никаких "лап сверху" у меня в помине нет - да тем более на таком-то уровне! И начал по старым боевым товарищам допытываться, что да как. Только все молчат, как рыбы - да не потому, что не хотят помочь, а не знают просто - обо мне в первый раз слышат. Аж до начальника округа дошел - но даже там ни слухом ни духом. А то, что приказ настоящий, сразу поняли - несколько раз в штаб звонили - там все подтвердили, все чин чинарем. Но тоже никто ничего не знает.

Стали думать, что со мной таким орлом делать - опыта у меня нет, должности для меня тоже - откуда ж ей взяться-то самой? Да и академию я не заканчивал. Кавардак со мной начался - мама не горюй. И это начальник ещё попался нормальный, а остальные офицеры ко мне стали относиться с презрением что ли каким - кто ж поверит, что вот так простому майору ни за что полковника дали. Время суровое, война на носу, в сказки знаешь ли никто не верит. Батя тоже ко мне стал странно относиться - да что там говорить, самому противно. Я все ж потом вспомнил того мужика, думаю нужно его найти и поговорить с ним, что за дела - но сам понимаешь, дом, куда я его привез, огромный, квартир куча, время неспокойное, а так тип непонятный про кого-то разведать пытается - в общем после пары разговоров с ментами и охраной там я дело это бросил. После вызвали меня в штаб округа, мурыжили, мурыжили, тоже пытались понять что почему, и в результате решили меня на комиссовать и по-тихому в запас отправить. Начальник части мне потом на прощание сказал, что по всей видимости приказ "прямой" был, то бишь от "самого", а к нему ни на шаг не подступиться.

Я с горя чуть не спился, благо батя вытащил - сказал мне, что офицер - он не только на службе, он и в жизни офицер. И должен "стойко переносить все лишения и тяготы... ", как в уставе написано.

Пить я бросил, и на работу эту устроился. Только вот счастья в жизни нет как-то...

причину столь бурной реакции с оттенками инуреза. Рядовой Прокоп, постепенно погашая всплески веселья, начинает свой рассказ и выясняется следующее.

Очень этому солдату приспичило по нужде, маленькой. И хотелось ему осуществить это желание больше, чем дембеля. Видно вахта не давала возможности реализовать порыв своевременно, поэтому после смены караула он мчался к нужникам со скоростью ужаленного в яйца гепарда, по пути растегивая ширинку и приготавливая инструмент для работы.

А надо заметить, и в этом вся трагичность, что свет в туалетах включался возле части, в то время как они сами находились на приличном от нее расстоянии.

Так вот, свет был уже выключен (или еще не включен), а рядовому Прокопу, войдите в его положение, было не до внеплановых марш-бросков к части. В общем, темнотища, хоть глаза за ненадобностью сдавай на трансплантанты, и солдат, стремительно приближающийся к заветному месту. Дальше все происходит в мгновение ока. Ярек Прокоп со всего маху распахивает дверь одной из кабинок и с ходу, поскольку ж все было подготовлено к процессу, начинает опорожнять критически наполненный мочевой пузырь, но... Через доли секунды ссыкун-профессионал осознает, что звук не совсем, чтобы напоминал тот, который должен происходить при соприкосновении жидкости с поверхностю унитаза. Звука практически не слышно - не может же отсутствие света сказываться и на слухе тоже. Но зато через секунду становится слышно как кто-то фыркает и отплевывается. Путем нехитрых вычислений, становится ясно, что на нужнике другой боец, который выполняет более серьезную миссию в позиции сидя. Вероятно, ему тоже было не с руки шагать к включателям и он уединился в темноте наедине с мухами и собственными раздумьями про счастливое будущее после приказа.

Естественно совесть рядового Прокопа не позволила ему продолжать акт опорожнения на своего боевого товарища (хотя по сей день неясно, кого именно) и он от неожиданности и с испугу прячет орган на прежнее место в исходную позицию, но, понятное дело, процесс уже остановить невозможно и конфуз в виде пятна в районе таза набирает все большие габариты, а писун-неудачник со всех ног бежит в казарму поделиться впечатлениями с коллегами и заодно укрыться от возможной расплаты, поскольку и представить себе трудно, чем бы закончилась веселая история, если б в потемках диверсант был бы задержан.

подготовки, просто комбат сам уходил в отпуск и опасался, вернувшись из отпуска, меня не обнаружить.

Компьютерщики тогда в армии были в цене. Комбат в свое время приобрел меня за два ящика водки у другого комбата, и предполагал, что в его отсутствие меня уведут. Долго ли, коротко ли, получив документы, надев новый камуфляж, скрипящие берцы, сделав кепку "тарелкой", переведя на подшиву новую наволочку, я отбыл на железнодорожный вокзал. За воротами

КПП части я сразу же наткнулся на патруль, который проверил у меня документы и на мое зубоскальство (патруль был из нашей части) пообещал мне [ман]дюлей. На вокзале меня сразу же остановил гарнизонный патруль, которому я опять предъявил военный билет, отпускной лист, сумку к осмотру. Отжав у меня пачку сигарет, пожелав мне приобрести сигарет на отпускные, патруль милостиво разрешил мне пройти в кассу за билетом. В воинской кассе изучили мои документы и выдали мне билет от Минеральных вод до Москвы. До Минвод я добирался на электричке, в которой меня пытался развести на деньги наряд линейного ОВД. Тогда многие участники боевых действий получали деньги в части и ехали домой с деньгами. А я своим внешним видом походил на дембеля. Эти придурки (менты) изучили мои документы, поняв, что "чеченских" денег у меня нет, выписали мне [ман]дюлину и отпустили восвояси. В Минводах на выходе из электрички передо мной внезапно материализовался молодой человек в гражданском, махнул корочками ФСБ, проверил документы и, ничего не сказав, также внезапно исчез. Частые проверки документов не удивляли: Северный Кавказ, напряженное время сразу после первой чеченской. Тут же на вокзале в

Минводах я был остановлен каким-то непонятным лейтенантом с мотострелковыми эмблемками и препровожден на гауптвахту за неотдание воинского приветствия (Чтоб тебе, шакал, на том свете вечность расставаться с честью в прямом и фигуральном смыслах). На губе изучили мои документы, подождали, пока слиняет козлина-лейтенант и предложили мне за свободу расстаться с берцами. Как мне не жалко было новых

"крокодил", но домой хотелось сильнее. И вот я в старых ботах в поезде до Москвы, где ничего примечательного не произошло за исключением того, что у меня на подъезде к столице проверил документы наряд линейного ОВД.

На ж/д вокзале в Москве я по своим документам в кассе купил билет до

Челябинска, показал свои бумажки патрулю и залез в поезд. На вокзале в

Челябинске я был встречен родителями и полит мамиными слезами. Патрулю в

Челябинске я не успел показать документы, так как перед самым патрулиным носом мама нагло запихнула меня в машину и мы тронулись в мой родной город Снежинск (кто не знает, охраняемый закрытый ядерный городок). На

КПП Снежинска я опять предъявил свой военник и отпускной лист, был пропущен в город, и уже через полчаса предъявил свои документы в военкомате, где их изучили и поставили на отпускной лист штамп о прибытии. Сам отпуск помню смутно и местами. Почему-то самым ярким воспоминанием остался графин с холодным маминым морсом, каждое утро стоящий у изголовья моей кровати на табуретке. И вот, в последний день перед отъездом, я стал приводить в порядок форму, мысли и документы. Из военного билета выпал на пол сложенный пополам отпускной лист, уже порядком замызганный от частого доставания и предъявления. Подняв и развернув его, я наконец-то, собрался его посмотреть. До этого все как-то руки не доходили, да и было кому его изучать. И вот тут-то меня чуть не хватил кондратий. Я испытал шок, внезапно стало плохо и я чуть не упал. А все потому, что я увидел, что у меня в отпускном билете нет полковой печати и подписи начальника штаба полка! То есть в бланке документа указано, кому предоставлен отпуск и с какого по какое число, а самых важных реквизитов, без которых это и не документ вовсе, нет! Имея дело с бумагами я понимал, что по факту я дезертир, что единственный документ, который легализует мое нахождение вне расположения части - ничтожен, так как лишен самых необходимых реквизитов. Я уже представлял себе дисциплинарный батальон за самовольное оставление части, зашитые с сахарным песком карманы, подшиву на обшлагах рукавов и сержантов-дуболомов с дубинками. Ситуация - жопа полная! Но ничего не сделать - надо ехать. Я проделал весь обратный путь от военкомата города

Снежинска до своей войсковой части во Владикавказе. На мандраже был два раза обыскан ментами, но, кроме того, что у меня отобрали шмат сала и банку меда, ничего страшного не произошло. Более-менее уверенно держаться мне позволяли чувство ярости, которое я испытывал по отношению к писарюгам строевой части штаба полка, и мечты о том, как я с удовольствием буду их [зв]издить за косяки и испытываемый мной страх.

Видимо в этот раз Заратустра за мной присматривал, и я благополучно добрался до своей части. Вот так я без документа съездил через полстраны домой и обратно, прошел через патрули, ментов, ФСБ, военные кассы, гауптвахту, военкомат, охрану режимного объекта.

А многим еще интересно: как террористы до Москвы добираются? Да так и добираются, с фальшивыми документами или без них совсем.