Истории о армии #друг

первую очередь, понятное дело, гальюны. Задраили их, а для морячков на стенке времянку соорудили.

За полчаса до появления на корабле высокого гостя гальюны открыли. Строго-настрого приказав никому там не появляться. Под страхом 10-суточного ареста. Оно и понятно – на носовой гальюн ответственный за этот объект приборки командир БЧ-5 капитан-лейтенант Витя Сироткин не пожалел даже флакона «Тройного». Так что благоухало там, как в приличном борделе.

Горшок, как было известно, к проверке гальюнов питал особую страсть.

Вот и посетил носовой. Зашел, повел носом, принюхался, засомневался.

И говорит:

– Все понятно. Тут у вас две недели драили, никого не пускали…

Сироткин неуверенно:

– Никак нет, товарищ адмирал флота Советского Союза… Ежедневно пользуемся…

Горшков самоуверенно:

– Ты мне, друг, не свисти… Что я, на кораблях не служил?

И ногой по дверце кабинки. Та открывается, и… перед изумленным главкомом… в позе орла доблестный наш морячок. Не вытерпел, видно.

– Да, – только и нашелся что сказать главком, – действительно. Чу-де-са…

области онисоздают массу проблем, и от них там стараются избавиться.

Один оперативник с Петровки, которого "достала" экзальтированнаядевушка, мечтавшая об оперативной работе, придумал хитрый способ отнее избавиться. Он пригласил энтузиастку "на ответственнейшуюоперацию". Морозной январской ночью опер отвез девушку к наглухозабитым воротам, которые присмотрел для этого еще днем. Онпредупредил, что через эти ворота ночью воры будут вывозить похищенноеими заводское оборудование. Он оставил девушке рацию и отъехал.Несчастная энтузиастка почти всю ночь простояла на морозе в легкомпальто. Утром опер вернулся, забрал у нее рацию и отвез жертвусобственного энтузиазма домой. Все кончилось благополучно, она даже незаболела. Но на Петровке энтузиастку больше никто не видел.

О своем успехе опер рассказал коллегам. Один из нихвоспользовался тем же методом, чтобы отвадить одного рабочего ЗИЛа,который уже надоел ему со своими инициативами. Поставив беднягу под теже ворота, причем безо всяких раций, опер уехал спать. Среди ночи егоразбудил звонок дежурного по городу: "Ваши воры задержаны с поличным.Звонил ваш внештатник. Группу из территориального отделения милиции яуже направил." Встревоженный опер пулей примчался в отделение. Там ужесидели воры - двое работяг с местной фабрики, выносившие запчасти. Онине ожидали засады и теперь наперебой "топили" друг друга.

Опер только вздохнул и решительно прервал излагавшего очередную"идею" внештатника:

- У меня тоже идея. Иди-ка ты лучше к нам в штат!

Опер сумел уклониться от шефства над новым сотрудником.

В конце концов эти два авто закономерно встретились лоб в лоб прямо на центре плаца. Я к этому времени уже бежал к месту проишествия. В общем, грохот, шум, пар, подбегаю к нашему НАЗону со стороны водительского места, распахиваю дверь - ЗА РУЛЕМ НИКОГО. Только на пассажирском месте мелко трясется наш завклуб с армейским бушлатом на коленках. В бушлате, как оказалось, было шесть бутылок местного портвейна. Долго ничего не могли добиться от завклуба Мишки. Потом глотнул из бутылки, взор потеплел, и вот что оказалось.

Отдыхали они компанией в клубе части. Как водится - мало оказалось, нужно ехать. А ездили в Тюратам - казахский поселок на одноименной ж/д станции. Там если ночью в окошке свет - значит - ЕСТЬ. Портвейн - пятерка. Водка - десятка. Вот Мишка и водителем и собрались. Съездили, купили, а на обратном пути - в засаде ВАИ. Конечно, зачем им пустых ловить, они лучше подождут, пока клиент затарится...

Далее - погоня по степи при свете луны, потом они вроде бы оторвались, и через дырку в заборе - в часть. А ВАИ - за ними! Гонялись, гонялись, Мишка все бушлат к груди прижимал, чтобы сберечь самое ценное. Потом, говорит выезжаем на плац, навстречу- ВАИ, шофер кричит - держись, я глаза закрыл, шум, грохот, потом все...

Я спрашиваю - а водитель-то где? Он - не знаю, до последнего за баранкой был. В общем, пришел тот парень-водитель в часть на исходе третьих суток (законы знает!). Я его после губы пытал, куда же он делся из машины. Ведь я видел, как все случилось, никто из машины не выпрыгивал. Так и не выяснил ничего. Не помнит парень, и все. Телепортация, однако!

и стали присматривать жертву. Повезло им почти сразу: у дороги, под бетонным мостом, сидел и грелся на кочке симпатичнейший маленький крокодильчик длиной где-то в полметра. Грелся себе на солнышке и не подозревал о том, что его ожидает.

Сержант Смит спрыгнул с бетонного обрыва, нагло игнорируя знак предупреждающий об опасности, и стал красться к детенышу, а рядовой

Джонс остался у машины караулить и наблюдать за его действиями.

Очевидно, что ни тот, ни другой не любили смотреть программы о природе, в справочники не заглядывали, и вообще были людьми далекими от реальности. Радуясь успеху, сержант Смит протянул лапу и схватил крокодильчика за хвост, поднял его в воздух и победно глядя на товарища, потряс его как трофей.

Малыш-аллигатор не стал ни кусаться, ни извиваться, а только издал жалобное меканье, в результате чего, как утверждал потом Смит, болото

ВЗОРВАЛОСЬ.

Из болота ракетой вылетела мамаша-аллигатор, которая показалась одуревшему Смиту громадной. Если раньше Смит думал, что крокодилы медлительные и ленивые ящеры, то теперь он понял что это не так. Он уронил детеныша и ринулся обратно к дороге, забыв что на его пути двухметровая бетонная стена. Завывая, сержант Смит стал прыгать на обрыв, крича рядовому Джонсу, который (с@ка) вместо того чтобы протянуть руку помощи собрату, валялся в три погибели рядом с грузовиком, и ржал.

Как Смит залез на обрыв, он не помнит, но помнит, что маменька-аллигатор еще долго караулила его внизу.

С тех пор, когда миссис Смит обучает маленьких смитиков о пищевой цепочке и о том, что человек - Царь Природы, Смит скромно поправляет ее:

"Нет, дорогая. На вершине пищевой цепочки находится крокодил".

что она была кобель и в жизни не трахала ничего лучше, чем нога стоящего часового.

Цыгане сказали суке "айдануданай", она побежала в лес, пограничник-кобель побежал за ней, а пограничник-папа спал и не видел, что кругом враги, а друг предал. Цыгане папу будить не стали, спящему гадать постеснялись и просто пошли воровать по своим делам. Но в расположении отряда товарищи офицеры постигали принцип действия недавно привезенных сейсмодатчиков и обнаружили мелкий групповой топот. Плохого никто не подумал, а все подумали хорошее про косулю с огромными глазами и длинным отварным языком. Ком сказал "таки да", зам сказал "уже есть" и с парой юных карабинеров пошел встречать вырезку. Но цыгане были вдвое хитрее самих себя и впереди пустили одетое ребенком дитя. Которое ломаными жестами стало уверять, что оно соотечественник, идет длинной дорогой, несет бабушке пирожок. Уже почти убедило, но тут позади него в зарослях раздались более чем просто скорбящий крик и звуки гибнущей жопы. Это папин кобель, то ли не догнал с@ку, то ли догнал, что его посадят за измену Родине и ноге, вернулся и стал поедать чавэл.

Последовал уставный азохнвэй, примчались группы и повязали вторгшиеся иностранные организмы. Когда папу везли на гауптическую вахту, конвойный штык-ножом вырезал на борту кузова слово "Лена". Папа сказал, что его брат в ней тонул, едва вынули, после чего долго объяснял, что именно он этим хотел сказать.

не очень. Скукотища…

К счастью, на свете существует семь миллиардов правд и никто не знает - чья главнее?

Не верите? Тогда вот вам простая история двух сестер – москвичек, которую рассказал мне старый, мудрый человек - бывший КГБист Юрий Тарасович.

Итак, жили-были две сестры, младшей - Юле тогда было девятнадцать и училась она в МГУ, почти сама поступила, очень умная девочка, отличница. Старшей – Валентине, чуть за двадцать, но она к тому времени уже успела закончить институт, выйти замуж и даже родить двоих детей.

А вот к Юле только-только пришла ее первая, настоящая любовь.

Он учился на курс старше и был простым кубинским парнем. Дело молодое и поэтому оно неминуемо шло к бракосочетанию, даже заявление уже подали и вся общага начала потихоньку готовиться к скромной, международной, студенческой свадьбе.

Первой узнала мама, она кое-как пришла в себя и сразу во все колокола кинулась вызванивать старшую дочь, которая жила за тысячу километров от Москвы.

Через сутки прилетела Валентина, и тут же с порога, вместе с мамой, бросилась на колени перед младшей сестренкой:

- Дурочка, ну зачем тебе какой-то кубинец, ты еще найдешь отличного русского парня. Юленька, подумай, подожди, может это не настоящая любовь, а так, баловство. Ты молодая, красивая, ну, почему сразу замуж? Не губи. Поживите пока без росписи, у него же в запасе целый год, сто раз еще разбежитесь.

Но Юля была непреклонна, она подняла маму и сестру с колен и веско парировала:

- И слушать ничего не хочу, Валя, может ты и не заметила, но я уже взрослая девочка и сама могу решать - когда и за кого мне выходить замуж. Вы вот, тоже, со своим мужем через месяц знакомства поженились и ничего, живете дружно, детей растите, вот и моему счастью не мешайте. Все решено, даже не уговаривайте, мы поженимся и уедем на Кубу…

Вечером позвонил Валин муж - Виктор, попросил к телефону Юлю и сказал:

- Дело, конечно, твое, я тебе не указ, твои дела - это твои дела, мои - это мои, ты можешь выйти замуж хоть за японца, хоть за монгола, но лучше еще раз все взвесь, послушай старшую сестру и не делай непоправимых поступков, учти, если ты все же выйдешь за своего кубинца, то советую держаться от нас подальше, а то я при встрече сломаю тебе нос…

Я не выдержал и вставил «пять своих копеек»:

- Да, рваться замуж, а тем более за кубинца – это как-то, но мама и сестра со своим мужем тоже перегнули палку, да еще и «сломаю тебе нос…» как-то совсем не по-мужски, к тому же - какое его собачье дело?

А моя жена, так и вообще не стеснялась в выражениях:

- Мама – маразматичка, сестра – эгоистичная сволочь, а ее муж - маньяк, хотя может быть он был тайно влюблен в эту самую Юлю, кто его знает, но все равно, я за Юлю.

Юрий Тарасович усмехнулся и сказал:

- Не спешите судить, а дослушайте до конца и загляните на ситуацию с другой стороны.

Юля все-таки вышла замуж и улетела на Кубу, но через полгода, когда кончились деньги, они разошлись со своим красавцем и Юля вернулась обратно к маме. Вскоре она снова вышла замуж, уже за русского, родила ребенка, но что-то опять не заладилось, опять разошлась...

... С тех пор прошло полжизни, тридцать лет, и вот однажды Юля решилась приехать в Минск погостить у старшей сестры, сын ее каждый год приезжает к тете Вале и дяде Вите, а Юля так ни разу и не решалась и вот однажды набралась смелости и позвонила:

- Валечка, может я приеду к вам на выходные?

- Нет, сестренка, лучше не рискуй, если Витя тебя увидит, то, как и обещал, не пожалеет и сломает нос, ты же его не пожалела…

А вся правда в том, что в те далекие советские времена, Виктор был майором СВР (как теперь ее называют) и служил в Германии, а потому, новый кубинский родственник для него с Валей был как нож в печень.

Через 48 часов после скромной общажной свадьбы, "испорченного" разведчика Виктора, с женой и детьми, аккуратно вернули в Союз и за ненадобностью выбросили за Урал дослуживать до пенсии…

его ближайшего будущего. На борту было двое.

Юный стажер-летчик Вовчик радостно крутил головою по сторонам, любовался бесчисленными протоками и старицами под крылом. Старый воздушный волк Митрич сидел за штурвалом и хищно вглядывался в длинную протоку прямо по курсу.

Вдруг он возбудился: ноздри раздулись и даже уши его зашевелились, как уверял впоследствии стажер. Митрич в самом деле был славен на базе тем, что умел неплохо шевелить ушами, довольно крупными - уши настоящего охотника и рыбака.

- Вова! - заорал он и показал пальцем вдаль - ты позорче меня будешь, глянь вон туда, за вторым извивом - это не рыба ли плывет?

Вовчик всмотрелся:

- А черт его знает! Может рыба, а может и бревно.

- Дурень ты, Вова! Какие тут могут быть бревна?!

Мотор вдруг заглох, кукурузник перешел в плавное бесшумное пике. Митрич сухо сказал:

- Вынимай и распаковывай парашюты, быстро!

- Какие нахрен парашюты! Низко же прыгать! – возмутился Вова.

- Вот говорю же - дурак ты еще полный. Для прыжка парашют надевают, а не распаковывают. Я же прошу - распаковать. Мы с ними, скорее всего, рыбалкой сейчас займемся.

- Какая рыбалка?! Митрич, мы падаем!

- Вова, ты стажер или кто? За руками моими следить обязан. Мотор я сам выключил, чтобы рыбу не спугнуть. Щас спущусь еще, проверю! Черт его знает, может это лодка вверх дном затонула.

Вовчик поплелся в хвост за парашютами. Митрич недовольно оглянулся:

- Где тебя носит? Щас уже прямо над ней пролетать будем. Как скажу, открой дверь, башку наружу высунь и гляди вниз внимательно! Я уже вижу, что рыба. Постарайся понять, в какую сторону она плывет. В той стороне будет ее голова.

По команде Вовчик высунулся и заорал восторженно:

- Рыба точно! Здоровенная какая! Плывет по нашему курсу!

- Да не ори ты так, спугнешь. Осетр это, похоже белуга. Так что живо разматывай оба парашюта, а как скажу перед посадкой, крепко схватись за поручни. Когда остановимся, сразу выпрыгивай и тащи парашюты к речке.

Через несколько минут Митрич приземлился на давно испытанном им лугу, остановил кукурузник прямо у берега в узком месте протоки. Связался с базой совершенно спокойным голосом - сообщил о вынужденной посадке по таким-то координатам и мелкой неисправности, требующей ремонта на месте. Попросил выслать другой кукурузник с техником, такими-то деталями и 4-6 людьми на борту помочь выкатить самолет из колдобины для последующего взлета. Под конец не удержался и ляпнул прямо в эфир:

- [м]ляха-муха!

Это был тайный сигнал, известный всей базе вплоть до ее командира, но больше никому. Для лишних ушей в эфире - понятные эмоции ветерана от вынужденной посадки.

Сухопутным транспортом до места аварии было никак не доехать. Пока радостные коллеги загружали в ближайший кукурузник всё необходимое для ремонта - большой котел, мешки древесного угля, мангал, ножи, топоры и тому подобную утварь, на берегу происходили такие события.

Закончив доклад, Митрич выбежал из самолета с двумя саперными лопатками и связкой каких-то дреколий, давно валявшихся в хвосте грузового отсека. Одной из лопат вырубил в дерне контур и вручил ее Вовчику с лаконичным приказом:

- Копай быстро! На штык вглубь, вертикально.

После чего отошел поодаль и стал копать такую же яму сам.

Ошалелый Вова уже не задавал никаких вопросов ни ветерану, ни своему разуму. А зря. Как показало дальнейшее - надо было копать на полметра. Но Вова вырыл как сказано - на штык. Справился за минуту одновременно с первым пилотом. Потом оба авиатора, понатужившись, вкатили свой кукурузник колесами прямо в эти углубления.

Всё было готово к проходу осетра – из того, что требовало совместных усилий. Далее Вова был откомандирован метров на триста вдаль по протоке с инструкцией бежать рысью, найти такое же сужение и загородить русло парашютом, привязав его стропы к вбитым дрекольям. Вода была стоячая, никаких проблем с такой плотиной не предвиделось.

- Особо крепко колья можно не вбивать, главное не шуми, не стучи долго. Осетр увидит препятствие и сразу повернет ко мне. Твоя задача - задержать его на какое-то время, пока я тут не закончу настоящую ловушку. Увидишь, что он повернул сразу - сбей его с толку. Встань на пути, постарайся не пускать. Но спокойно, чтобы он не запаниковал, не проломил твою плотину, тебя чтобы не зашиб. Ты должен сделать так, чтобы он спокойно, не торопясь плыл ко мне.

Озаренный гением мастера большой рыбалки, Вова ринулся вдаль. Быстро устроил свою плотину, набил кольев по всему дну и лег в засаду. Ждать пришлось довольно долго. Несмотря на вроде бы стоячую воду, парашют изрядно вытянулся вдоль, но устоял на кольях.

Митрич не подавал шуму и давно пропал из вида, Вова следовал его примеру. Тихо было вокруг. Где черт возьми этот осетр, плывет ли он себе дальше, уснул ли в пути или повернул обратно, отметав икру - вот каким размышлениям предавался Вова, когда огромная длинная тварь тихо вплыла в его парашют, как в презерватив. Попыталась его прободать сходу и отчаянно заметалась запутавшись.

Проблема авиаторов-рыболовов заключалась в том, что они привыкли иметь дело с обычными осетрами, кг 30-70 весом, для которых все эти парашютные трюки годились. В данном же случае, в вовин парашют заплыло примерно пятиметровое существо под названием белуга, весом далеко за тонну. И изрядно взбесилось, обнаружив себя в засаде.

Митрич увидел это так: не успел он закончить крепеж своей плотины к кукурузнику и другому берегу, как послышались отчаянные вопли Вовы, быстро приближавшиеся. Вскоре показался и сам Вовчик, мужественно уцепившийся за стропы своего парашюта, Он несся как морской дьявол, а впереди его сильно бурлило. Не успел Митрич опомниться, как кукурузник вырвало из ямок, и он скатился в воду. В следующий миг сам Митрич унесся вдаль, крепко уцепившись за Вовчика.

Прибывшая на место экспедиция обнаружила самолет в воде, обмотанный вокруг него парашют, и никаких вокруг пилотов. Полетели дальше вдоль протоки и вскоре обнаружили, что оба пилота вроде живы-здоровы, плывут по направлению к Волге с феноменальной скоростью. Дальше вероятно направляются к Каспию.

На каком-то этапе этого путешествия белуге стало душновато, она ткнулась рылом о грунт и прорвала вовин парашют. Далее плыла в нем как в сарафанчике, мордой и половиной туши наружу.

Подходящего места для посадки на ее пути не нашлось. Команде второго самолета оставалась барражировать, наслаждаясь зрелищем, высовываясь и подбадривая экипаж рыбы азартными воплями. Была надежда, что она когда-нибудь выдохнется и остановится. На мелких местах пилоты даже успели побегать по дну эдакими бурлаками-спринтерами.

Только завидев ширь Волги, пилоты наконец от белуги отцепились. Стали легендами своего авиаотряда.

атомохода была проста: при попытке массового взлета летательных аппаратов с сопровождаемого авианосца — авианосец уничтожить. Главным, для выполнения данной задачи, было не обнаружить себя раньше времени и не потерять опекаемый авианосец ВМС США на просторах бескрайнего Мирового океана.

Как известно, атомный подводный крейсер – это чрезвычайно сложный инженерно-технический объект стоимостью в пару миллиардов долларов, который полторы пятилетки строили где-нибудь на "Звездочке" или «Красном Сормово» несколько сотен корабелов. Почти что научно-фантастическая подводная Звезда Смерти олицетворяющая собой победу гениальной советской инженерной мысли над законами природы и здравым смыслом. Так что поломки с авариями были на них не такой уж большой и редкостью.

В один прекрасный день, когда, сопровождаемый дружественными и совсем недружественными кораблями, американский авианосец нёсся куда-то по Атлантике со скоростью под тридцать узлов, на советской АПЛ сработала аварийная защита атомного реактора и атомоход резко сбросил ход. Потеря американской ударной группы грозила командиру подводного крейсера самыми серьезными последствиями - вплоть до трибунала.

И тут случилось странное: буквально через пару минут после того, как «убийца авианосцев» начал замедляться, снизил свою скорость и авианосец. Несколько долгих часов несостоявшийся подводный убийца и его потенциальная жертва лежали в дрейфе друг напротив друга. Но на этом странности не закончились: через полчаса после того, как советская АПЛ была готова дать полный ход, опекаемый ею авианосец начал движение.

До самого конца той автономки командир подводного крейсера так и не смог понять: что же произошло? Как так случилось, что американский адмирал ждал, пока советские механики ликвидируют последствия аварии и запустят реактор? И главное, как на авианосце поняли, что поломка в реакторном отсеке советской АПЛ устранена?!

Первым делом, придя на базу, командир подлодки кинулся в разведуправление флота за разгадкой этой странной истории. Там над ним поржали и рассказали о том, что почти в тот же самый момент, когда на его лодке упала АЗ реактора, на авианосце взорвался паровой котел и американцам пришлось срочно лечь в дрейф для ремонта.

Такое вот забавное совпадение.

А ещё на подводной лодке ты, почти всё время, за[дол]бан уставший вусмерть. А какие там снятся сны... эх.

И вот, вы сладко спите после полутора суток вынужденного бодрствования, а вас начинает кто-то грубо хватать руками, трясти и орать прямо в ваши свит дримсы:

- Эдииик! ! Эдиииикбляааа, вставай! [м]ляааа, Эдик, пи[c]ец, просыпайся! !

Ага, началось, думаю я себе спросонья. Механизмы гудят, вентиляция шелестит, значит на лодке всё в порядке. Вот она, значит, как подкралась-то, Третья Мировая... Это Игорь, так вероломно трясёт меня за плечи - наш турбинист, а впоследствии комдив-три.

- Да, встал, Игорь, встал! Хватит меня уже так беспардонно трясти! Что случилось-то?

Но Игорь уже выскочил из каюты и орёт в соседней:

- Борисыыыч! Борисыыычбля, вставай! [м]ляаааа, Борисыч, пи[c]ец просыпайся!

Вот жешь, интриган хренов. Через минуту стоим в проходе между каютами: Игорь в РБ и подпрыгивает, мы с Борисычем в трусах и озабоченных лицах.

- [м]ля, мужики, мне таракан в ухо заполз! ! Что делать-то! ! - Игорь, конечно, в панике. Мы с Борисычем, как знатные тараканологи, сохраняем внешнее спокойствие.

- А точно? - уточняет Борисыч, принюхиваясь.

- Сочно, [м]ля! Он лапами в ухе там шевелит! Я это чувствую!

- Надо что-то делать, - говорю.

- Да неужели! - орёт Игорь, - да вы гении, ё[ж] вашу мать, так быстро соображаете!

- Надо его убить, для начала, - рассуждает Борисыч, - чтоб он дальше в мозг к тебе не полез.

- Вмоск! ? Какэтавмоск?! - Игорь взрослый, спокойный и очень умный мужчина, но сейчас, как малое дите, право слово.

- Как-как. Через Евстахиеву трубу, конечно же, - блистаю я анатомической эрудицией.

- Ну дык давайте убивайте иво уже быстрей!

Заглядываем с Борисычем Игорю в ухо.

- У тебя ж пистолет, может застрелим его? - предлагает Борисыч.

- Не вариант, мозг-то у пациента мы не заденем, наверняка, но вот патрон я потом х[рен] спишу.

- [м]ляаааа. [м]ля-бля-бля, - причитает Игорь

- О! - догадывается Борисыч, - надо его утопить! А может он испугается и обратно вылезет от этого!

Ну всё. Решение принято. Игорь убегает в душ, топить или пугать таракана, мы с Борисычем одеваемся, хохоча, и бежим следом. Заглядываем в душ, - Игорь льёт воду в ухо максимальным напором.

- Ну что там? - искренне волнуясь, спрашиваем мы.

- Да, вроде, перестал шевелиться.

- Ну за[ши]бись, ещё пару вёдер влей, на всякий случай!

Влил. Сидим в центральном.

- Ну, что - шевелится?

- Да нет, вроде, вода только булькает.

- Чо, надо его достать теперь... как-то.

Ну нашли шурупчик потоньше, с мыслью им тараканий труп проткнуть, навернуть и вытащить. Инженеры же (один ядерщик, другой электромеханик и третий в панике) и всё такое. Борисыч, высунув язык от напряжения, начинает засовывать шурупчик Игорю в ухо.

- Ойбля! ! - вскакивает Игорь, - зашевелился опять!

- Не прокатило, - вздыхает Борисыч, - пошли-ка покурим-ка.

Поднимаемя на мостик. Зябко. Четыре часа утра, темно, холодно, сыро и неуютно. Закуриваем.

- А может его это, - дымом травануть? Эдик, дунь-ка мне в ухо дымом, да побольше.

Ну что не сделаешь ради друга? Набираю дыма побольше и начинаю задувать его Игорю в ухо. И тут. На мостик заходят удивлённые глаза командира (он дежурным по дивизии стоял).

- Что это, [м]лядь, тут происходит на моей подводной лодке?!

- Игорю Юрьевичу таракан в ухо заполз, тащ командир, - докладывает Борисыч потому, что у меня-то рот занят, - пытаемся его оттуда вытравить.

- Да лааадно? - улыбается командир такому, неожиданно интересному, событию в серых буднях береговой жизни, - а чо он туда заполз-то? Этот одесский еврей там сосиски от друзей прячет, небось?

- Товарищ капитан первого ранга! - негодует Игорь, - я попросил бы! !

- А ты таракана попроси, может вылезет. С сосиской. Ладно, не ссы - русские на войне своих не бросают! Хотя ты ж х@хол, тебя, вроде как, и можно. Чо делали-то, докладывайте.

Доложили.

- Ну вы долбое[ж]ы, что ли? - удивляется командир, - тараканы же назад не ходят, как бы он сам вылез-то, пугатели?

Ну вот, [м]лядь, откуда он это знает?

- Значит так. Сейчас пошлю машину дежурную за доктором нашим. Надеюсь, что за это время он до мозга не доберётся. Хотя, тараканы же кости не грызут, вроде бы.

- Ну тааащ командир! - требует уважительного к себе отношения Игорь.

- А будешь [зв]издеть - не пошлю. Так что попиететнее тут со мной. Тепереча от мине тут всё зависит. Пошли пока, чаю попьём.

Сидим в центральном, пьём чай. Командир, Борисыч и я, в смысле, пьём, а Игорь носится кругами вокруг командирского стола.

- Игорь, не мельтеши! - не выдерживает командир, - Что ты, как профурсетка при первом мин@те матросу, - линолеум мне весь до дыр сотрёшь!

- Да он шевелится там - как не мельтешить-то?

- А вот не будешь больше сосиски от друзей в ушах прятать. Я вот не прячу, ко мне тараканы в ухо и не залезают!

- Ну таааащ командир!

- Не ной! Будь мужиком, [м]лядь!

- Легко вам говорить!

- Конечно, легко. Я сосисками с друзьями делюсь же!

- ... ... . ! !

Привозят злого и невыспавшегося доктора Андрюху.

- Что тут у вас опять, аппендицит? - подозрительно косится на меня Андрей.

- Гороздо хуже, товарищ военврач! - торжественно докладывает ему командир, - к Игорю Юрьевичу в ухо заполз таракан и теперь тщетно пытается найти там его мозг!

- Чтобля? Таракан? А как он туда заполз-то?

- И я о том же, - радостно поддерживает его командир, - предлагаю назначить служебное расследование и, до его окончания, никаких действий с тараканом не производить, для сохранения в целостности оперативной обстановки! Да ладно, шучу, не пучь глаза, а то лопнут сейчас - давай Андрюха, доставай.

- Да я вам ветеринар, что ли? Меня в академии медицинской этому как-то забыли научить. Пошли в амбулаторию, будем что-то думать.

Всей делегацией двинулись в амбулаторию. Там Андрюха перебирает какие-то пузырьки и думает, а мы просто сидим и делаем вид, что тоже думаем. Игорь бегает из угла в угол.

- А! Во! Придумал! - показывает нам Андрюха какой-то пузырёк, - ложись, Игорь, на кушетку!

- А что там в пузырьке этом? - опасливо косится на пузырёк Игорь.

Андрей молча смотрит на него минуту, другую, третью... .

- ЭПОКСИДНАЯ СМОЛА ТАМ! Залью её тебе в ухо, а потом сделаю трепанацию черепа и добуду себе брелок с тараканом! ! Вот я тебя спрашиваю, что ты там в испарители свои сыпешь, чтоб пресная вода была? Нет? И ты мне моск не еб@! Ложись, я сказал, [м]лядь, с@ка любопытная, пока я добрый! !

Ну кто в здравом уме, пусть даже и с тараканом в ухе, будет спорить с военным врачом? Правильный ответ - никто. Доктор закапал Игорю в ухо какую-то маслянистую жидкость, обождал минут пять и каким-то хитрым пинцетом аккуратно вытащил таракана на белый свет.

- Ты там это, поглубже загляни - нет ли сосиски?

- Нет, Сан Сеич, видимо, таракан всю съел, видите, какой жирный? Ну вот, дарю тебе, Игорь, этого таракана, носи его на шее и не забывай думать о Смерти!

Доктор у нас добряк, конечно, был и широкой души человек. Мне аппендикс мой пытался подарить в банке с формалином, мол, поставь его дома на полку и не забывай думать о Смерти. Самурай херов.

- Ну что, - потирает руки командир, - дело сделано, полшестого утра, спать всё равно уже не вариант, может отработочку вахты забабахаем посерьёзнее?

- Ну таааащ командир, - ноем все в унисон, даже доктор, который в отработках и не участвует, практически.

- Ладно, лентяи и бездельники. Как вы мхом-то не поросли до сих пор? Но стресс снимать запрещаю категорически!

- Ну тащ командир, ну полшестого же утра, ну что мы совсем, что ли?

- А что - нет? Рассказывайте мне тут сказки венского леса, а то я не знаю вас. Ладно, пошли ко мне в салон, по чуть-чуть у меня есть.

- Только вы это, мужики, не рассказывайте никому, а то же запод[кал]ывают потом вусмерть, - попросил нас Игорь в салоне за рюмочкой коньяка.

- Каааанешна-канеееешна, ну о чём ты, братан, - дружно ответили мы и сдержали своё железное подводное слово. Примерно часа полтора.

Так вот и закончилась эта история, всего с одним трупом, после которой я и обладаю, не знаю зачем, знанием, что тараканы назад не ходят.

свою машину, стоящую рядом, и пережидает, затем вылезает снова. И пробежек таких было около 30. Казалось бы, что так шифроваться, писал бы себе спокойно. Как оказалось, стремался он не зря.

Вчера. Ночь. Вернее, середина ночи. Пытаюсь заснуть, и тут слышу с улицы подозрительный стук. Выглядываю в окно и наблюдаю: стоят две машины с включенными аварийками, перегородили полдороги. По проезжей части вальяжно ходят два субтильных паренька с валиками и наносят краску на дорогу. Надпись на асфальте гласит "Доброе утро любимая" (интересно, она у них одна на двоих? :-). Поодаль стоит 4 несколько банок краски. Не проходит и 10 минут, как рядом с ними останавливается млицейская патрульная машина с номером ххх2. Парней вежливо просят предъявить документы, затем приглашают сесть в машину. Через 5 минут один из них, грустный, вылезает оттуда, пряча в куртку бумажник. Машина уезжает. Парни продолжают свое дело. Не проходит и 10 минут, как рядом с ними останавливается млицейская патрульная машина с номером ххх7 (газель). Парни кладут валики и покорно идут к машине. Их обыскивают, шмонают их машины, затем держат в машине минут 10. Затем другой из них, грустный, вылезает оттуда, пряча в куртку бумажник. Машина остается невдалеке охранять "художников" до завершения их работы. Как оказывается, не зря. Не проходит и 5 минут, как рядом с ними останавливается млицейская патрульная машина с номером ххх1. Парни бросают валики, их лица приобретают выражение "совсем оборзели". Однако вид газели срабатывает, и третий по счету патруль уезжает. Наконец, надпись закончена, и газель скрывается вдали. Парни собирают мусор (пустые банки, тряпки), направляются куда-то во двор. И тут неподалеку раздается милицейский спецсигнал, "крякалка". Как эти парни припустиииили! :-)))

Сегодня. Ночь. Пишу эту историю. Что тут сказать? Вот такая любовь. Романтики, будте осторожны в своих деяниях! А что преподнесет сегодняшняя ночь, неизвестно. Судя по логике веещей, сегодня на улицу сбегутся толпы мужиков, перекроют ее всю, и зальют ее краской с помощью асфальторазметочных машин. А от прибывшего спецназа будут откупаться чемоданчиком с деньгами, дабы обеспечить себе охрану. :-)

(и уже тогда понял, что взялся не за свое дело), а после обеда должен был на опорном пункте принимать граждан. Надо сказать, что на этом участке должность участкового оставалась вакантной в течение четырех месяцев. За полдня благая весть о назначении Славы неведомыми путями распространилась по району, так что на подходе к опорному пункту собралась толпа страждущих. В надежде наконец-то одним махом решить все свои проблемы (а проблемы у посетителей опорного пункта необычайно важные - от диверсантов из КГБ, которые из соседней квартиры всех облучают психотронным оружием, до украденного год назад чемодана) толпа бурлила и толкалась под запертой дверью.

И вот на горизонте показался Слава в своем обычном оперском прикиде – джинсы, панк-рокерская футболочка, стильные кроссовки, прическа типа «конский хвост» и впридачу небритый как кактус. Слава уже собрался приступить к приему граждан, но в опорный пункт его не пустили. Первой взвилась некая тетка, жертва излучателей КГБ:

- Ты куда это, молодой человек! Здесь очередь! – и отбросила Славу на исходные позиции.

Прочие посетители поддержали почин. Робкие Славины объяснения никто слушать не захотел. И если раньше Славу только радовало, что его никто не считает ментом (кое-кто даже на зоне до сих пор сомневается!), то теперь его незаметность превращалась в проблему. В конце концов Слава решил подождать, пока крикуны успокоятся, сел на лавочку, достал газетку и начал читать… Через час за Славой настроилась к участковому вполне приличная очередь, народ громко роптал на загулявшего участкового, люди вытягивали шеи, озирали окрестности и спрашивали друг у друга: «Ну когда же? Когда?!» На это вопрос Слава с достоинством отвечал: «А кто ж его знает? Навряд ли до вечера появится!». Новая служба начинала ему нравиться.

Однако идиллию прервал начальник Славы, которого приволокли на опорный пункт возмущенные посетители. Он выдернул Славу с лавочки, впихнул в помещение и поинтересовался:

- Ты тут псих или придуриваешься?

- Псих, конечно! - чистосердечно покаялся Слава.

- Ну тогда начинай прием и больше в таком обезьяньем виде не разгуливай! - и начальник исчез.

Это последнее требование Славу доконало. Несколько дней спустя он навсегда покинул окаянный опорный пункт и вернулся в розыск. И даже звездочку все-таки получил - правда, не от начальства, а от модератора одной из ФИДОшных конференций, где поделился своей бедой (то ли black.log, то ли sex.adv…)