Истории о армии

же, только и всё различие, что у макаровцев на левом рукаве, над золотистым якорем, пять букв, а не три, как у парней из средней мореходки. Они хоть и ленинградское и морское училище, но не высшее и не инженерное.

В том феврале мы были уже на шестом курсе и у нас во всю шли госэкзамены, когда в средней мореходке что-то случилось и от них к нам на дискотеку никто не пришёл. Девушки где-то с час потанцевали одни, а потом пошли искать кавалеров в жилой корпус.

Кубрики нашей роты располагались на пятом этаже, а под нами, на четвёртом, было общежитие для иногородних капитанов и старпомов, приехавших на курсы повышения квалификации. Комсостав, коротая субботний питерский вечер, пил горячительные напитки и мечтал о женском обществе. И тут к ним в дверь постучали.

Увиденному девушки не обрадовались. Они хотели найти кавалеров лет на двадцать помоложе и на пол-литра на нос потрезвее. В общем, стало много шума и визга. На женские крики, вниз, на этаж ниже, спустились курсанты выпускного курса. Ну что тут сказать: молодость и массовость победили опыт и алкоголизм. Часа через два, уже из травмы, помятые капитаны и старпомы звонили своим однокашникам, всевозможным начальникам с замполитами, и требовали отчислить из училища всех участников драки.

Поскольку выгнать весь шестой курс за месяц до выпуска не представлялось возможным, то «козлом отпущения» решили сделать дежурного по роте, то есть меня. В тот вечер я сидел дома и готовился к защите диплома, когда позвонил мой дневальный с рассказом о побоище в общежитии комсостава. Пришлось сесть в машину и вернуться в роту. К училищу я подъехал только минут через сорок и даже поучаствовал в эвакуации пострадавших в травму. Но мое отсутствие на мордобойном мероприятии меня не спасло. Виноват я был по любому: либо за то, что участвовал в драке, либо за то, что отсутствовал и в драке, соответственно, не участвовал.

Дисциплинарную комиссию по моему отчислению назначили на первое апреля. Ровно через месяц после нашего выпуска из Макаровки. На заседание комиссии я прибыл в курсантской форме, но с ромбиком выпускника ВУЗа на груди. Начальник училища, тот самый, который ещё совсем недавно вручал мне диплом и поздравлял с окончанием учёбы, теперь грозно вращал глазами и предлагал выгнать меня вон из мореходки. Рядом с ним сидели перебинтованные и загипсованные капитаны и зло мне улыбались. Так я был отчислен после выпуска и на следующий день, на автобусе, уехал в Таллин, штурманом на пароход.

С тех пор прошло много лет и я до сих пор не очень уверен: где меня разыграли? ! Когда вручали диплом или потом, через месяц, на дисциплинарной комиссии?!

поверье, что если после первого боя уцелел, - то дальше уже долго воевать будешь.

Я войну начинал в составе сибирских дивизий. До того, как в конце осени 1941 года нас перебросили под Москву, мы четыре года на советско-китайской границе стояли. Практически ни одна ночь без стрельбы не обходилась. Японская разведка постоянно пакостила: то сено для лошадей подожгут, то часового обстреляют. Так что, за четыре года мы были уже все с боевым опытом. Некоторые ребята даже на звук или вспышку выстрела без промаха стреляли.

Запомнилась первая атака. Подтянулись мы на передовую. Короткий диалог наших командиров с местными обитателями окопов: "Ну, что держим оборону?". "Держим".

- Ну, а сейчас мы пойдем прогуляемся.

Далее команда по цепи: "Штыки примкнуть! " и неуставное "Пошли, ребята!"

Местные командиры за головы схватились: "Куда на пулеметы?!", "Без артподготовки!", "Да вас же всех положат!"

И только несколько минут спустя всем стало ясно. Мороз под пятьдесят градусов. Оружейные затворы не работают - смазку прихватило. Мы в полушубках, свеженькие, с трехлинейками, и злые, как черти. А немец мороженый, измотанный боями, и винтовка не у каждого. А с нестреляющими хоть с "машиненпистоле", хоть с пулеметом бросаться на штыки трехлинеек как-то не особенно сподручно.

Атака быстро переросла в побоище. Прав был Суворов : штык - молодец!

Соседи потом удивлялись: "Откуда этих собак привезли? У них даже потерь-то нет!"

Но потери, конечно, были.

Запомнился еще один бой. Участок фронта около километра. Нас сотни две стрелков с трехлинейками и несколько пулеметов. Все.

Что держаться до последнего - это понятно. Но как нам объяснили, погибнуть смертью храбрых права у нас тоже нет. Потому, что позади нас нет никого.

Почесал репу. В первую очередь выбивают пулеметчиков. Опытные солдаты даже старались подальше от них окапываться.

Пулемет "Максим" хоть и был сравнительно неплохим оружием - бил до двух километров, но для той войны уже устарел. Основными его недостатками были высокий профиль и малая подвижность на поле боя. Пришлось "усовершенствовать": убрал щиток, снял со станка.

Дальше вся технология выглядела так. Несешься с пулеметом по ходу сообщения, выбираешь место, бросаешь его на бруствер, даешь оередь в два десятка патронов, опять пулемет в охапку - и бегом вправо или влево по ходу сообщения. За тобой - второй номер с патронами, скачками. А на то место где ты только что был, уже мина идет. Стреляли немцы довольно точно: метр вправо - метр влево. В начале боя у нас еще и третий номер был, за водяное охлаждение отвечал. Но слегка замешкался парень.

"Максим" - вещь довольно тяжелая. Но в бою не чувствуешь. Не до этого.

Стрелять без станка тоже не просто. Но в умелых руках и бычий хвост - веревка. Да и не на два километра дистанция.

Вот так в русскую рулетку с немцами и играли целый день. Но рубеж все-таки удержали.

постоянно, то периодически мы баловались кабаниной или олениной в качестве компенсации так сказать за ложный вызов. Иногда и просто на охоту ходили, вот об этом и пойдет речь... .

В тот раз со старшиной выпало идти мне, взяли лыжи, старшина карабин с оптикой, я калаш прихватил. Долго ли коротко, видим огромного КАБАНА кило под 200 где-то, прямо на нас идет, дистанция где-то 100-150 метров.

Старшина прицелился... хлоп... а кабан сел на задницу и на нас смотрит.

Мля... что за дела? Старшина еще раз прицеливается, стреляет... кабан с@ка сидит и смотрит. Че делать-то? Подойти боимся, а ну как живой, уйти охотничий азарт не позволяет. Обходим с боку, кабан сидит не шелохнется, старшина еще раз ему засадил, упал кабан. Осторожно так подходим, старшина с карабином на изготовку, я с калашом, палец на крючке.

Смотрим, готов кабанчик, старшина решил выпендриться и как заправский охотник на сафари ставит ногу с лыжей кабану на грудь. И в этот момент кабан хрюкает... мля я как стоял так весь рожок в него и выпустил... а старшина... сосны в Закарпатье высокие, стройные, гладкие, сучков нет... я первый раз в жизни видел как человек в лыжах на сосну за несколько секунд забрался... как в ускоренном кино.

Как потом выяснилось, убили мы кабана еще первым выстрелом, он воздуха вдохнул да так и остался, а старшина, когда на грудь ему наступил, воздух стравил, вот и получился эффект хрюка.

Такая вот история.

А старшина долго еще с сосны не слезал, крепко испугался мужик...

можно лечь) командирский крик-Караул в

ружье!!!! А по этому крику надо за несколько секунд (20 или 30, честно

не помню) Обуть сапоги, взять автоматы-строго по номерам, и одеть каски.

Ну и само собой построиться в коридоре-там объявляют что

случилось(пожар, нападение и т. д.) Ну вот-вернулся я домой. А у мамки

появилась вредная привычка-будить меня крича-Подъем!!! На то как я

прыгал она смотрела смеясь( ну не служила, не понимает...) НО!!! Прошла

неделя-у мамкиной сестры был юбилей, меня тоже туда затащили. а я за всю

службу не пил кроме воды и компота-ничего. А тут водка... водка...

водка... А с части я привез комплект формы-но сапоги не привез.

Короче-приехали мы после праздника домой, все пьяные-я никакой. Легли

спать. В 03-45 весь дом просыпается от моего дикого вопля-КАРАУЛ В

РУЖЬЕ!!!!!

Я успел вытащить из шкафа форму, надеть ее, а потом рвануть к родителям

в комнату с криком-АВТОМАТ Б%Я №2..... ГДЕ КОЗЛЫ!!!! КТО Б%Я МОИ САПОГИ

НАДЕЛ пе[тух]Ы!!!!

И все произошло секунд за 30. С тех пор мамка верит что за 45 секунд

одеться-реально. А главное-по утрам мне никто не говорит ПОДЪЕМ!!!

непосредственной близости от здания консульской службы МИД РК. Затем вернулись в арендованную ими квартиру. Примерно в 9 утра Султангалиев снова приехал к зданию консульской службы МИД РК - на этот раз, чтобы дистанционно привести в действие взрывной механизм. Однако устройство не сработало", - излагает материалы расследования издание.

Почему им не удалось привести в действие взрывной механизм, сами террористы узнали только в ходе следствия.

Оно выяснило, что в тот день, 3 октября 2011 года, примерно в 6. 30 утра дворник Нацбанка, убирая территорию, случайно обнаружил взрывное устройство и выкинул его в мусорный контейнер, расположенный за зданием консульской службы МИД РК - в 70 метрах от места обнаружения.

По свидетельским показаниям дворника, под елью был спрятан рюкзак, в котором находилась пятилитровая пластиковая емкость с пенистой жидкостью желтого цвета, из бутыли торчало несколько проводов.

Рюкзак, не вызвавший у дворника никаких подозрений, был выброшен им в мусорный контейнер.

По всей видимости, при этом были нарушены какие-то контакты, что и предотвратило взрыв и возможную гибель людей в этом людном месте Алматы.

руками и ногами продвигали самолет все ближе к родному дому. Все по плану и в штатном режиме, до посадки минут пять. Мужики уже почувствовали себя дома и расслабились... а зря.

Дима возьми да ляпни:

- Этот хренов Шмарко, премии меня лишил за нефиг... Вот же сучий потрох!

А Шмарко, надо сказать, - это начальник их отряда. Его все без исключения боялись и ненавидели.

Второй пилот, невзначай подхватил:

- И не говори, скотобаза! Обещал мне отпуск, а когда я уже путевки купил, этот говнюк Шмарко видно позавидовал и не пустил... Чтоб его земля выбросила!

Третий:

- А мне он вставлял палки в колеса на переаттестации: «Зачем тебя переаттестовывать, ты и так неплохо живешь, вон себе, смотрю, новую машину купил у меня такой нет». Ну не ублю...

И тут все трое замерли и похолодели.

Они поняли - это их последний в жизни полет (не пугайтесь, в качестве пилотов последний... ) Дело в том, что этот Шмарко каждый раз после приземления самолета, изучал по «черному ящику» действия экипажа для последующего разбора полета, и как следствие взбучки...

Ясно, что когда начальник прослушает все эти разговоры, то бедные летчики не успеют написать заявления по собственному.

Но оставалась еще одна маленькая лазейка: запись голосов членов экипажа длится полчаса, а дальше начинает затираться начало и так непрерывно. В результате всегда есть последние 30 минут разговоров в кабине.

Наши славные парни влезшие по уши в дерьмо, молча переглянулись, кивнули друг другу и ну давай играть в игрушки:

- Земля, земля, я борт такой-то. У меня нештатная ситуация, садиться пока не могу!

Авиация и сегодня дело темное, а уж если хорошие летчики хотят ее притемнить, то только держись…

Им видней как навести тень на плетень, организовать вибрацию и болтанку, чтобы по черному ящику было видно: с самолетом все очень не так, но экипаж своими умелыми действиями предотвратил катастрофу. Причинно следственная связь будет непонятна. Кто может подумать, что экипаж намеренно на ровном месте стал трясти свой самолет как грушу?

На полосе уже ждали пожарные и скорые - как положено.

А наши бравые ребята все героически боролись с нештатными ситуациями, которые сами и создавали. Болтанка, перегрузки, виражи. Черный ящик все наполнялся тревожными параметрами. Но время нужно было еще тянуть и тянуть. Полчаса, болтанки и ажиотажа - срок немалый.

Все пару сотен пассажиров без исключения, завтрак и ужин вернули обратно авиакомпании.

Прибежала стюардесса:

- Что случилось, мы разобьемся!!! ? В салоне паника, все молятся и орут!

Что им сказать! ?

И Дима спокойным голосом Жженова из фильма «экипаж»:

- Тамарочка, успокой людей и знаешь, что: сделай-ка ты нам кофейку...

Короче говоря, как только старая запись, в которой парни чморили Шмарко, затерлась новой, героической, самолет тут же идеально сел, гордо продефилировав мимо скорых и пожарных.

Экипаж понимал, что хочешь, не хочешь, а надо выходить из кабины и проходить сквозь строй облеванных и потрясенных пассажиров.

Летчикам было стыдно и страшно. Была, не была. Дима открыл дверь и, глядя в пол, вошел в пассажирский салон…

Сталину ни разу так не аплодировали в Колонном зале дома союзов, как этим «героическим» парням:

- Спасибо мужики, вы настоящие герои!!!

- Вы сотворили невозможное, все мы живы и даже никто не пострадал!!!

- Командир, как ваше имя, я назову им своего будущего ребенка!!!

- Дайте вас расцеловать ребята!!!

Летчики, все так же глядя в пол и продвигаясь к выходу:

- Ну что вы, не нужно, это наша работа…

Если бы пассажиры знали всю подноготную этого «подвига», то наверняка, у меня не было бы друга Димы... Линчевали и правильно бы сделали. А так их с благодарностью будут вспоминать всю свою жизнь.

P. S.

По окончании служебной проверки, Шмарко на общем собрании вывел перед всеми Димин экипаж и объявил благодарность за своевременные и грамотные действия в чрезвычайной ситуации.

А экипаж думал только об одном: не встретиться бы друг с другом глазами, расколются на хрен...

и ведение диверсионных действий. Все условия по максиму приближены к боевым. По той же легенде на наше уничтожение был послан армейский спецназ состоящий в основном из офицерского состава. Понятно было, что спецназ нагрянет глубокой ночью, когда мы вымотанные марш бросками и выполнением боевых задач должны забазироваться в полевом лагере для короткого отдыха. Защитить лагерь когда против тебя действуют профессионалы задача сложная и возможно даже невыполнимая при нашем раскладе сил. Поэтому после небольшого оперативного совещания было принято нестандартное решение. Наша группа разбилась на две части, большая часть одев масхалаты залегла в ближайшем перелеске замаскировавшись в сугробах, а небольшая создавала в лагере имитацию его жизнедеятельности. Лежать в сугробе даже в армейской экипировке, когда ни то что покурить, шевельнуться нельзя, дело несладкое, но на кону стоит твоя жизнь, пусть даже условная. Как сработала их разведгруппа мы походу все же прозевали, но и они нас не вычислили, да и наши в лагере имитированно провели полный отбой на отлично. Зато часов около трех ночи мы засекли основную. Они двигались как призраки сливаясь со снегом и только тени от редко выглядывающей луны выдали их передвижение. И командир дал команду — вперед. Атаки с тыла спецназ не ожидал, мы рванули в яростном порыве с душераздирающими криками. Каждый орал то что мог, этот крик поднимал наш воинский дух и должен был внести сумятицу в ряды противника. В первой схватке мы разбились об них как волна об скалу. Больших результатов рукопашная не дала, но выровняла линию фронта, поставив нас и их стена на стену. Возникла небольшая пауза, противник видимо анализировал откуда к зачищаемому объекту прибыла подмога, а мы глядя на них думали осилим или не осилим. Ведь против нас стояли волки спецназа. Матерые. Годами обучаемые убивать. Там куда не ткни либо мастер либо КМС по боевым искусствам. Ситуацию спас сержант Гордеев, оставшийся в лагере с группой «муляжа». Этого его истошный крик:

- Вовремя братушки! Сейчас мы их с двух сторон жахнем! - заставил спецназ раствориться в снежной мгле.

Нет, они не струсили, не сбежали, просто воинская наука их подразделений говорит о том, что если разведданные не совпадают с реальной обстановкой развивать операцию нельзя во избежание потерь личного состава.

Это не было чистой победой в схватке, но дало выжить нам ночь, а посветлу идти в лобовую любому даже сверхобученному спецназу, просто чревато. Мы представляли их разбор и были горды тем, что и мы не лыком шиты. Что, кстати, по окончанию учений подтвердило и командование.

атомохода была проста: при попытке массового взлета летательных аппаратов с сопровождаемого авианосца — авианосец уничтожить. Главным, для выполнения данной задачи, было не обнаружить себя раньше времени и не потерять опекаемый авианосец ВМС США на просторах бескрайнего Мирового океана.

Как известно, атомный подводный крейсер – это чрезвычайно сложный инженерно-технический объект стоимостью в пару миллиардов долларов, который полторы пятилетки строили где-нибудь на "Звездочке" или «Красном Сормово» несколько сотен корабелов. Почти что научно-фантастическая подводная Звезда Смерти олицетворяющая собой победу гениальной советской инженерной мысли над законами природы и здравым смыслом. Так что поломки с авариями были на них не такой уж большой и редкостью.

В один прекрасный день, когда, сопровождаемый дружественными и совсем недружественными кораблями, американский авианосец нёсся куда-то по Атлантике со скоростью под тридцать узлов, на советской АПЛ сработала аварийная защита атомного реактора и атомоход резко сбросил ход. Потеря американской ударной группы грозила командиру подводного крейсера самыми серьезными последствиями - вплоть до трибунала.

И тут случилось странное: буквально через пару минут после того, как «убийца авианосцев» начал замедляться, снизил свою скорость и авианосец. Несколько долгих часов несостоявшийся подводный убийца и его потенциальная жертва лежали в дрейфе друг напротив друга. Но на этом странности не закончились: через полчаса после того, как советская АПЛ была готова дать полный ход, опекаемый ею авианосец начал движение.

До самого конца той автономки командир подводного крейсера так и не смог понять: что же произошло? Как так случилось, что американский адмирал ждал, пока советские механики ликвидируют последствия аварии и запустят реактор? И главное, как на авианосце поняли, что поломка в реакторном отсеке советской АПЛ устранена?!

Первым делом, придя на базу, командир подлодки кинулся в разведуправление флота за разгадкой этой странной истории. Там над ним поржали и рассказали о том, что почти в тот же самый момент, когда на его лодке упала АЗ реактора, на авианосце взорвался паровой котел и американцам пришлось срочно лечь в дрейф для ремонта.

Такое вот забавное совпадение.

служил молодой человек. И не просто служил, а был уже в чине подполковника. И не просто подполковника, а занимал в соответствии с этим званием должность. И вот захотелось ему летом прогуляться по Киеву одному. Семейная жизнь из-за службы как-то не складывалась, а тут предоставился случай подышать каштанами и познакомиться с девчонками. 39 лет, подстрижен по уставу, выглядел не больше чем на 23. Немного правда был уже лысоват, но короткая прическа, бейсболка, и джинсы довершали его образ перед выходом в город. Такой вот Уле Гуннар Сольскьяер, кто помнит по МЮ такого футболиста. "Убийца с лицом младенца", как его называли телекомментаторы всех стран.

Ага. И ещё, что не соответствовало его должности и выдавало в нем мальчишку, по мнению рассказчика, был он весь как на пружинах. Знаете, есть такие люди, боксеры в весовой категории "комар" обычно такими бывают. Ну и у него, этого подполковника, была фактура соответствующая. Не выдающаяся, скажем так. Не знаю всех подробностей, но, гуляя по городу, поцапался он с ментами. Естественно драка, ещё менты на подмогу прибежали, повязали и отправили в отделение. В отделении, ещё помяв задержанного, стали выяснять ху есть ху. Документов с собой у него не было. Тогда, в то время, никто из гражданских документов с собой не носил. Ну и ему они были без надобности.

Когда он сказал что он подполковник, посмеялись, добавили и велели лучше подумать. На просьбу позвонить в часть (мобилок тогда ещё не было), ещё посмеялись и добавили ещё, за телефон. Для профилактики.

Не знаю как, но ему удалось улизнуть из КПЗ.

Вот тут-то всё и началось...

В тот же вечер к отделению милиции подъехал "Урал" без номеров. Из него спешился взвод людей в камуфляжной форме без опознавательных знаков с закатанными рукавами. Четко по военной науке, как учат диверсантов, была отключена связь с внешним миром, заблокированы все входы-выходы, и началась воспитательная работа. Не долго. До утра. Под утро прикладные занятия по перевоспитанию находящего в отделении личного состава ментов были закончены, даны устные инструкции, "Урал" пыхнул выхлопом и растаял в предрассветной дымке. Пост вновь перешел к ментам.

Никаких жалоб от трудновоспитуемых ни в тот день, ни позже, не поступило.

Вот такой вот обман зрения.