Истории о армии #начальник

не любят ее за принудительную подписку и бесконечные похвалы в адрес руководства министерства. Руководство министерства, в свою очередь, не любит ее за недостаток хвалебных статей и официоза.

Так вот, летом 2002 года мне поручили взять интервью у начальника республиканской ГАИ. Если помните, с 1 июля того года вступил в силу новый административный кодекс РФ, содержащий ряд новшеств для гаишников. Неудивительно, что лейтмотивом интервью стала как раз эта тема. Главный гаишник республики вещал примерно следующее: мол, работа в новых условиях требует притирок, идет процесс притирания, без притирок не обойтись и… и дальше в том же духе. Короче, в название статьи я вынес его цитату: «Без притирок не обойтись».

Проблемы начались, когда потребовалось фото этого начальника. Тот наотрез отказался ограничиться портретным снимком и предложил красочную фотку: он при всем параде держит на руках маленькую девочку с огромным бантом и мило так ей улыбается (видимо, кто-то из окружения подкинул дядьке этот дешевый пиаровский трюк, известный еще во времена Сталина). А так как предложения начальства такого ранга для сотрудников милицейской газеты сродни приказам, то снимок благополучно встал на полосу, которую меня, как автора материала, попросили посмотреть незадолго до сдачи газеты в типографию. И вот что я вижу! Главный гаишник с хитрым прищуром смотрит в глаза маленькой девочки у себя на руках. Рядом огромная надпись: «Без притирок не обойтись»…

Я истерично хохотал минут десять. Корректора так и не могли дознаться, в чем дело. Узнав, повеселились от души. Заголовок, естественно, сменили. Хотя, будь моя воля, оставил бы – эксперименту ради.

P.S.: Позже, копаясь в фотоархиве милицейской газеты, я наткнулся на множество фоток этого начальника в компании исключительно детей. Тут девочку на плечо посадит, там мальчика за руку возьмет…

- Поздравляю вас, товарищи, с прибытием в нашу прославленную бла, бла, бла, вам предстоит преодолевать трудности бла, бла, рубежи, бла, бла, бла.

А теперь к делу. Баня у вас будет раз в неделю. После бани солдату положена по выбору - либо бутылка пива - 500 млл, либо шоколадка - 100 гр. по выбору военнослужащих.

Лысая аудитория заметно оживилась.

- Отставить разговоры! Встать, смирно! вольно садись. Итак, я продолжу.

Вот передо мной продатестат вашей третьей роты, на довольствие пивом и шоколадом. Сержант Ватрушкин!

В комнату вошел сержант.

- Принеси-ка из каптерки послебанное довольствие.

Через минуту, сержант припер ящик пива, на нем картонная коробка шоколада "Аленка". Все мы радостно закричали одними глазами.

- Итак, я буду называть фамилию, вы говорите "Я" и называете, что вы желаете получать в банный день: пиво или шоколадку.

Пока очередь шла к моей фамилии, я задумался - что выбрать: С одной стороны, я никогда в жизни не пил спиртного, ни до, ни после, поэтому пиво мне было даром не нужно, но с другой стороны, я смогу с барского плеча, отдать свою бутылку товарищам, за ту же шоколадку из чайной.

Пиво-то в чайной не купишь... А с третьей стороны, сегодня они мне купят шоколадку, а завтра не успеют, я же не буду жлобиться и все равно отдам им свое пиво, но останусь без "Аленки". Но с четвертой стор...

Майор назвал мою фамилию.

- Я! Выбираю Шоколад!

В комнате стало тихо, как будто я сказал что-то неприличное.

- Товарищ солдат, если вы выбрали шоколадку, то пива вы не получите, вам это ясно?

- Так точно.

По окончанию списка, майор подошел ко мне вплотную, внимательно посмотрел, отошел и заорал: Вы все скоты, лентяи и как выяснилось - алкоголики! Я из вас выбью эту дурь! Пива они захотели! А может вам баб приводить после бани!!! ? Всем встать, выходи строиться! сержант

Ватрушкин, командуйте по распорядку дня.

А вас Штирлиц, я попрошу остаться. Садитесь. (Я сел на место) Майор посмотрел на меня в упор.

- Я начальник особого отдела.

(В дальнейшем, я научился безошибочно определять особистов, по рыбьему взгляду) За три года моей службы в этой учебной части, я показывал этот ящик с пивными бутылками и шоколадками из чайной, уже десятку тысяч солдат. Но никто из них, НИКТО, не выбрал шоколадку. Пока вы для меня загадка, но у меня работа, разгадывать загадки.

Вот вам бумага, пишите автобиографию. Очень подробно, на десяти страницах.

Он долго выспрашивал о родителях, знакомых иностранцах, не служили ли друзья в нашей части? Даже зачем-то пугал тюрьмой и т. д. (Черт знает, зачем ему эти фокусы с пивом, скорее всего он был просто садистом). У нашей роты начался учебный процесс, и только у меня одного не было допуска и я вместо занятий в секретном классе, спокойно сидел в казарме и писал письма маме. Целых два месяца, пока майорские секретные запросы обо мне, летали по секретным адресам, я кайфовал, а служба шла.

Трезвый образ жизни, это иногда не так уж и плохо...

ЭВМ, то этот юморист частенько озадачивал меня всякой работой, а в перерывах развлекал офицеров штаба своими историями,вот собствнно одна из них:

БУдучи еще курсантом (правда уже 4-го курса, что равносильно "старику" у срочников) заступил в наряд помошником начальника караула, одним из караульных был этакий Вася молодой курсант (ничего не знаю не умею) и выпал ему самый дальний пост, который граничил с колхозными угодьями (в частности с пастбищем). Вот ходит этот Вася вдоль забора с колючкой по верху, мается от безделья и вдруг замечает по другую сторону забора мирно пасущегося быка. Предвкушая развлечение курсант подходит к забору (благо бык стоял удачно - к лесу передом к Васе задом) и не смущаясь тыкает штыком автомата быку в яйца, от такого "нежного" обращения бык офигевает и резко поворачивается, но достать Васю через забор не может, этот садюга продолжает обход ввереной еме территории вдоль забора, бык идет за ним по другую сторону, время от времени Вася для подержания веселья продолжает колоть быка штыком, медленно приводя его в состояние аффекта. Идет эта порачка вдоль забора, Вася ржет, бым мычит, причем его мычание переходит в непредвещающий ничего хорошего хрип, глазки кровью наливаются, Васи же все до фени, и вот....

А надо сказать что в этой части да и во всей округе со стройматериалами было как везде - то есть не густо, и вот не задолго до етого события кто то не смущаясь спер несколько секций забора, и на беду именно с Васиной территории, а теперь представте себе чувства Васи ( а шел он уже не глядя на забор), когда перед его глазами не оказалось спасительной решетки, и радость быка от появившейся возможности разделаться со своим мучителем...

Стометровку с полной выкладкой (каска, бронижилет, автомат и боеприпасы) Васе можно было засчитывать сразу, а поскольку деревьев по близости не наблюдалось то садист-неудачник помчался к единственному месту где надеялся обрести спасение - к ангарам, в это время тройка курсантов красила стену одного из них, поскольку ангар был высокий то красили с помощью лестницы которая доставала до крыши, и вот видя этот бег наперегонки с быком тройка маляров - словно слаженый пожарный расчет взлетели по лестнице на самую крышу и словно осажаемые полчищами врагов втянули ее за собой не взирая на душераздирающие вопли Васи.

Уперевшись в стенку ангара Вася поняв что спасение утопающих - дело рук самих утопающих решился таки на крайнее средство а именно сорвал с плеча автомат и с разворота выпустил всю обойму мужду рогов ни в чем ниповинного животного.

Боевой расчет прибывший на место проишествия застал белого как мел Васю с дымяшимся стволом возле бездыханного тела, ухохатывающихся курсантов-маляров на крыше ангара

Но как потом сказал подполковник самое обидное было то что колхоз не отдал говядину на съедение курсантам, да еще и потребовал денежного возмещения, Вася с караула убрали и потом долго говорили что слону в ж. .. прикладом он не попадет, а вот быку штыком по яйцам очень даже...

в социалестической республике Нью-Джзёри. А Джзёрзи это штат с совершенно сумашедшим оружейным законодательством. У них там рогатки запрещены (отдельная история почему).

Так вот было это ещё в те времена когда генералы баловались идей стрлять из пушек ядерными снарядами. В дивизии где служил Энди два танка были преднозначены для таких целей. Энди как сержант с высшим образованием был в тот момент на офицерской должности.

В один прекрасный день начальство обрадовало, Эди сказав что он только что вызвался добровольцем отвезти в верхний штаб ведомость наличия ядерных снарядов. В общем приковали ему к руке чеоданчик Посадили в Джип и в сопровождении охранника и водилы отправили выполнять задание. Через некоторое время возникла необходимость залить бензин в машину, и отлить жидкость у экипажа.

В общем заехали они на бензо-колонку. Водила остался в Джипе ждать пока заправят ( этом дуратском штате самому запровлятся нельзя это должен делать заправщик), а Энди с охранником двинул в сортир. По выходу из сортира Энди услышал у себя за спиной вопрос: Сэр у вас есть разрешение на оружие? он повернулся и увидел двух ментов с револьверами (75-77год) в руках. Причём стволы были направлены на него. В общем картина маслом.

С однй тороны менты с револьверами. С другой стороны Эдни с ядерным чемоданом, и 1911м, а также охраник с автоматом. Ну а посередине покупатели. Потом чтобы не начинать бои местного значения между полицией штата и армией США, путём переговоров было договорено что каждый на своей машине проедет в полицейский учаток и там разберуся. В участке Эди обяснили, что его армейская форма всем по х[рене] и что кроме полицейских никто в штате без специльного рарешения оружия носить не могжет. В общем

Эди и его сопровождающим было сказано что они арестоваы, предложено сдать оружие и чемоданчик. В общем опять, менты за револьверы, Энди за

1911, а охранник и водила за автоматы. В конце концов Эди заявил что ему ндо позванить комдованию чтобы доложится, что он убывает под арест.

Ментам эта идея понравилсь больше чем пересрелка, и ему дали телефон.

Дежурный по штабу которому Энди обрисовал ситуацию, сначала спросил сколько он выпил? Потом поинтересовался что он курил, колол живал или нюхал за последние пару часов. Убедившсь что эта не шутка и не бред вызвал к телефону начальника участка, и вежливо попросил его подождать 5 минут. Через 2е минуты в участок позванил глвный мент штата, и в панике про-орал капитану участка. Что вся американская армия только что, обявила войну полиции штата. И что, целая броне-копытная дивизия поднимается по тревоге чтобы высвободить из плена сержанта двух рядовых и чемоданчик. После этого менты конечно отпустии, Энди и его команду, а в качестве извенения выдали им на прощание тикет за парковку в неполженом месте, так как джип запоркавали на стоянке для полицейских.

Вот это действительно дурдом.

курсантик, весьма тормознуто воспринимающий летную науку. При этом инструктор сам недавно пришел из истребителей и преподавал первый год.

Самолет для него был новый, и в кабине он еще не обвыкся. А уж этот день явно был "не его", да и курсант достал... Так что за лексикой инструктор уже не следил, и при этом постоянно путал на штурвале кнопки.

Надо сказать, что в самолете на штурвале у летчиков есть две рядом расположеные кнопки, помимо других: одна для радиосвязи с руководителем полетов - РП (и со всеми остальными тоже), а вторая - для разговоров внутри экипажа, называется СПУ - самолетное переговорное устройство.

Все, что говорится в кабине, слышно только экипажу. А прочая говорильня, типа "разрешите взлет", "первый я 300-й" и т. д. , - слышат все, у кого включена радиостанция и установлена данная частота. Плюс к этому на стартовой площадке, где, по обыкновению, курят, ожидая своей очереди, курсанты, инструкторы, обслуга и прочий аэродромный народ, установлен громкоговоритель, а-ля "в бой идут одни старики", чтобы, так сказать, атмосфера ощущалась. Плюс на столе и в машине у командира полка, у оперативного дежурного, у диспетчера авиаузла, у начальника связи, у группы объективного контроля, у черта лысого, и т. д. и т. п. , не считая тех, кто также в это время на своих бортах бороздит просторы великого и могучего воздушного океана.

Так вот, уж не знаю, чего там у них в полете происходило, но мы, сидящие на стартовой площадке, слышали это так (почти дословно):

Руководитель полетов (РП): - 645-й, заход на посадку разрешаю. Курсант

(К): - 645-й, понял, выполняю.

Инструктор (И): - Твою мать, разворот вправо, а не влево, совсем, что-ли, охренел? Завтра, мля, ты у меня попрыгаешь на разборе.

РП: - 645-й, не путайте кнопки!

И: - Прощенья просим.

К: - 645-й, на четвертом.

РП: - Выполняйте.

И: - Ты шасси выпустил, мухтар ты $баный?

РП: - Не путайте кнопки!

И: - Вот б%%%ь...

К: - 645-й к посадке готов.

РП: - Посадку разрешаю.

К: - Понял.

И: - Кто понял? Это ты понял? Куда ты х[рена]чишь, е[ж] твою мать, полоса вон где!!! За высотой смотри, мля, убьешь всех к е@#ной матери!!!

РП: 645-й, не путайте кнопки, сколько можно?!

И: -...

Тут уж то ли РП отчаялся, наставлять "шефа" на путь истинный, то ли "прочувствовал" кайф ситуации, короче, больше ему не мешает (посадка все-таки), и все мы, млея от восторга, глядя на приземлившийся и рулящий снова на взлет борт, вперемежку с докладами других экипажей слушаем дальше:

И: - Откуда ты взялся на мою голову, братское твое чувырло, #@ядь! Только попробуй мне, как в тот раз, после взлета вместо уборки шасси движки убрать на малый газ, я тебя кончу, е-кэ-лэ-мэ-нэ!

... Аэродром умирает от смеха...

И: - Мама ты моя, ну куда ты прешь на полосу без доклада?! Запрашивай, раз@#ить твою мать!

К: - 645-й, исполнительный.

РП: (со вздохом): - Разрешаю.

И: - Сил моих больше нет! Ну, только попробуй, учуди сейчас чего, я тебя к бабе твоей хер отпущу завтра, будешь у меня Руководство по ночам зубрить, пока не кончишь...

К: - 645-й, к взлету готов.

РП: - 645-й, взлет разрешаю.

... Аэродром затаил дыхание... Борт как-то с трудом отрывается от земли и, словно нехотя набирая высоту, скрывается за деревьями. Несколько секунд тишины...

РП: - 645-й, чего-то вы низковато ушли...

... Пауза... И обвал:

И: - е[ж] твою мать, пехота еб#ная, ни на секунду отвлечься нельзя! Надо же, мля, БЕЗ ЗАКРЫЛКОВ взлетели. ХОРОШО ЕЩЕ, НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ!!!

... Занавес...

проводили в ... Сапёрном). Тех солдат что призывали в 1940-м и у кого было хоть год университетского образования (а он как раз год до призыва отучился в институте) и желание, весной 1941ого отправляли на офицерские курсы (для зануд - я знаю что тогда ещё офицеров не было, а были командиры, но для простоты я буду использовать термин "офицер"). Ну а таскать понтоны на Беларуско-Польской границе (под Гродно) или быть на курсах в Ленинграде, это две большие разницы. Сами понимаете что он выбрал.

Естественно учёба-то быстро окончилась в июне ‘41 и курсантиков просто начали использовать то как пушечное мясо, то как подсобную силу. Но повезло, курсы всё таки не расформировали и прямо перед Ленинградской блокадой вывезли. И так как взводных-ротных в первые месяцы войны выкашивало как косой, обучение быстренько закончили и дали всем по кубику на петлицу. "Поздравляем товарищи! Вы все младший комсостав РККА - взводные и ротные (лучшим курсантам писали в документах младший лейтенант - командир роты, хотя большинство конечно получали должность комвзвода). А теперь шагом марш - вперед на формирование. " Но до формирования надо доехать. Спрашивается как?

Курсантов организовывали по группам в 20 человек. В группу назначался старший (один из только что отштампованных мл. лейтенантиков), и они такой полутолпой ехали куда Родина прикажет. Кстати назначать старшего здравая мысль. Ведь всегда легче в случае чего наказать его, ето же гораздо проще чем наказывать всех. Деду "подфартило" - сделали старшим группы.

Мало того что он за себя отвечать должен, старший должен отвечать за других 19 таких же балбесов. А им всем лет по 18-19. Самому старшему 20. Если думаете что отвечать за 19 других тинэйджеров в таком же звании как и сам легко, то ошибаетесь. Но мало того отвечать, надо быть нянькой для всех. Старшой, вот тебе талоны на питание - корми всех, предписание -довези всех, и самое главное - чемодан с ЛИЧНЫМИ ДЕЛАМИ - храни и доставь.

Это сейчас кажется смешно, а ЛИЧНОЕ ДЕЛО члена РККА в те времена было не хухры мухры. Это если не ВСЁ, то пожалуй очень близко к тому. Конечно личные документы у каждого с собой, но личное дело то сам военнослужащий везти не может. Значицца чемоданчик этот надо беречь как зеницу ока. Личное Дело надо доставить к формированию, а потом оно уже будет ездить за солдатом или офицером по полям сражений, госпиталям, фронтам, итд. Но изначально доставляли вот таким образом, "на попутных", наверное потому что электронная почта или факсы плохо работали : -).

Ехать до Кавказа, ой не близко, но это чёрт с ним. Страшно другое. Что в 1941м на вокзалах творилось, ни в сказке сказать ни пером описать Wes Craven, Спилберг и Тарантино могут нервно курить в сторонке. Вот о чём драмы писать можно. Там и потерянные и найдённые родственники, новорожденные, и страстные романы длинной в день и в жизнь, разлуки навсегда, незнакомые становятся друзьями, и старые друзья становятся врагами, и свои калифы на час, и чудеса в решете.

Места малo, расписания идут к чертям, люди по головам ходят (и это в прямом смысле слова), а талонами на питание можно только подтереться. Да, конечно по ним офицериков на станциях должны кормить. Только кто должен? И кому? А если жрачки нет? А начальники станций уже и так на грани того что бы застрелиться и не мучиться, им ещё с голодными пацанами разбираться. "Не маленькие, потерпите. И какая нафиг разница, с голодухи сейчас сд@хните или через неделю вас в первом же бою на небо отправят" самые ошалевшие и уставшие говорят.

Ну, ну, попробуй, удержи 19 голодных пацанов. Все на каждой станции разбредаются, ищут что сменять, купить, отработать. Кое кто ищет сердобольных селянок. Жрать то хоцца и очень. Кстати на станции можно застрять было и на сутки, и на двое, и более. Так что бегай, ищи всех, обеспечивай жрачкой, и смотри что бы кто-то в какой нибудь блуд не вписался.

А по нужде сходить? Ладно остальные, у них тощий вещмешок и всё. А тут, этот проклятый чемодан с личными делами. Вечно в руках. Вечная тревога. Ни тебе поставить что бы пожрать, ни поставить что бы пардон, облегчиться. Спишь с ним в обнимку, а то уведут в момент, народ ушлый. Черед 4-5 суток уже в полуобморочном состоянии. Уж лучше на передовую, там хоть чемодан проклятый не надо таскать.

На одной станции застряли не на шутку. Когда состав - не понятно, когда хавчик - тем более. Начальника станции ищут днём с огнём, он не дурак - прячется от всех. Товарищ деда из группы сжалился, "ты с чемоданом своим скоро с ума сойдёшь. Давай так, ты иди ищи начальника станции и попробуй талоны отоварить хоть на что либо. А чемодан отдай мне, я на него лягу, спать на нём буду. " Сказано - сделано.

Вернулся дед счастливый через пару часов, с собой большой котелок с кашей тащит. Чудо из чудес, сумел талоны отоварить. Подходит к своим и товарищ смущённо мямлит - "извини чемодана нет. " "Ты что? Ты знаешь что за чемодан? Ты понимаешь что там? " "Да" тот кряхтит. "понимаю. Заснул, из под головы вытащили. Я даже и не проснулся. "

За утерянные личные дела 20 офицеров и сейчас вряд ли по головке погладят. А в военное время, смело можешь считать что это расстрел. И за меньшее к стенке на раз-два ставили. Найти в этом Вавилонском столпотворении украденный чемодан не реально. Повезло лишь в одном, в кармане гимнастёрки было у деда было направление на группу. Ну типа сопроводительное письмо "отправляется 20 штук младшего комсостава, каждого звание и имярек. Едут туда то. " И всё. Больше документов нет, личные не в счёт.

Доехали как то до места. В ОСО, "где личные дела? " "Нету. Украли. " "Как нету? Как украли? А ты знаешь что тебе будет? " "Представляю. " И опять чудо из чудес, попался в ОСО нормальный майор. Сжалился, решил не губить пацана. Наверное прикинул что вряд ли кто из этих мл. лейтенантиков на передовой и месяц протянет, так что можно решить вопрос на месте (говорят что средний срок жизни комвзвода в 41м исчислялся чуть ли не днями, много неделями).

В направлении имена и звания есть, ну и хорошо. Поздравляю всем по взводу, новые личные дела и вперед на передовую. Те у кого было написано комроты конечно возмущались, комвзвода должность меньше и оклад соответственно будет поменьше, но что они могли сделать? Ну а деду майор говорит "Вообще-то за утеру документов тебя под трибунал надо. Но жалко мне тебя. Вот должность комвзвода в Феодосийско-Керченский десант? Что трибунал присудит и так ясно. Что будет в десанте тоже в принципе ясно, но всё же шанс у тебя есть. "

Вот собственно и всё. Шанс свой дед использовал на все 100%. Прошло с тех пор почти 76 лет и дай Господь ему здоровья на ещё столько-же.

Ну а Вам банальный совет, храните доверенные документы в безопасном месте и не доверяйте их товарищам. А то трибунал не трибунал, а вот проблем не оберётесь.

подготовки, просто комбат сам уходил в отпуск и опасался, вернувшись из отпуска, меня не обнаружить.

Компьютерщики тогда в армии были в цене. Комбат в свое время приобрел меня за два ящика водки у другого комбата, и предполагал, что в его отсутствие меня уведут. Долго ли, коротко ли, получив документы, надев новый камуфляж, скрипящие берцы, сделав кепку "тарелкой", переведя на подшиву новую наволочку, я отбыл на железнодорожный вокзал. За воротами

КПП части я сразу же наткнулся на патруль, который проверил у меня документы и на мое зубоскальство (патруль был из нашей части) пообещал мне [ман]дюлей. На вокзале меня сразу же остановил гарнизонный патруль, которому я опять предъявил военный билет, отпускной лист, сумку к осмотру. Отжав у меня пачку сигарет, пожелав мне приобрести сигарет на отпускные, патруль милостиво разрешил мне пройти в кассу за билетом. В воинской кассе изучили мои документы и выдали мне билет от Минеральных вод до Москвы. До Минвод я добирался на электричке, в которой меня пытался развести на деньги наряд линейного ОВД. Тогда многие участники боевых действий получали деньги в части и ехали домой с деньгами. А я своим внешним видом походил на дембеля. Эти придурки (менты) изучили мои документы, поняв, что "чеченских" денег у меня нет, выписали мне [ман]дюлину и отпустили восвояси. В Минводах на выходе из электрички передо мной внезапно материализовался молодой человек в гражданском, махнул корочками ФСБ, проверил документы и, ничего не сказав, также внезапно исчез. Частые проверки документов не удивляли: Северный Кавказ, напряженное время сразу после первой чеченской. Тут же на вокзале в

Минводах я был остановлен каким-то непонятным лейтенантом с мотострелковыми эмблемками и препровожден на гауптвахту за неотдание воинского приветствия (Чтоб тебе, шакал, на том свете вечность расставаться с честью в прямом и фигуральном смыслах). На губе изучили мои документы, подождали, пока слиняет козлина-лейтенант и предложили мне за свободу расстаться с берцами. Как мне не жалко было новых

"крокодил", но домой хотелось сильнее. И вот я в старых ботах в поезде до Москвы, где ничего примечательного не произошло за исключением того, что у меня на подъезде к столице проверил документы наряд линейного ОВД.

На ж/д вокзале в Москве я по своим документам в кассе купил билет до

Челябинска, показал свои бумажки патрулю и залез в поезд. На вокзале в

Челябинске я был встречен родителями и полит мамиными слезами. Патрулю в

Челябинске я не успел показать документы, так как перед самым патрулиным носом мама нагло запихнула меня в машину и мы тронулись в мой родной город Снежинск (кто не знает, охраняемый закрытый ядерный городок). На

КПП Снежинска я опять предъявил свой военник и отпускной лист, был пропущен в город, и уже через полчаса предъявил свои документы в военкомате, где их изучили и поставили на отпускной лист штамп о прибытии. Сам отпуск помню смутно и местами. Почему-то самым ярким воспоминанием остался графин с холодным маминым морсом, каждое утро стоящий у изголовья моей кровати на табуретке. И вот, в последний день перед отъездом, я стал приводить в порядок форму, мысли и документы. Из военного билета выпал на пол сложенный пополам отпускной лист, уже порядком замызганный от частого доставания и предъявления. Подняв и развернув его, я наконец-то, собрался его посмотреть. До этого все как-то руки не доходили, да и было кому его изучать. И вот тут-то меня чуть не хватил кондратий. Я испытал шок, внезапно стало плохо и я чуть не упал. А все потому, что я увидел, что у меня в отпускном билете нет полковой печати и подписи начальника штаба полка! То есть в бланке документа указано, кому предоставлен отпуск и с какого по какое число, а самых важных реквизитов, без которых это и не документ вовсе, нет! Имея дело с бумагами я понимал, что по факту я дезертир, что единственный документ, который легализует мое нахождение вне расположения части - ничтожен, так как лишен самых необходимых реквизитов. Я уже представлял себе дисциплинарный батальон за самовольное оставление части, зашитые с сахарным песком карманы, подшиву на обшлагах рукавов и сержантов-дуболомов с дубинками. Ситуация - жопа полная! Но ничего не сделать - надо ехать. Я проделал весь обратный путь от военкомата города

Снежинска до своей войсковой части во Владикавказе. На мандраже был два раза обыскан ментами, но, кроме того, что у меня отобрали шмат сала и банку меда, ничего страшного не произошло. Более-менее уверенно держаться мне позволяли чувство ярости, которое я испытывал по отношению к писарюгам строевой части штаба полка, и мечты о том, как я с удовольствием буду их [зв]издить за косяки и испытываемый мной страх.

Видимо в этот раз Заратустра за мной присматривал, и я благополучно добрался до своей части. Вот так я без документа съездил через полстраны домой и обратно, прошел через патрули, ментов, ФСБ, военные кассы, гауптвахту, военкомат, охрану режимного объекта.

А многим еще интересно: как террористы до Москвы добираются? Да так и добираются, с фальшивыми документами или без них совсем.

как-то автоматически, он ничего об этом не знал.

И вот Юлий Борисович Харитон, будучи очень ответственным человеком, с оттопыренными прозрачными ушками, в беретике, такой маленький-маленький, пришел по месту прописки в Москве в военкомат. Он пришел, жмется – там здоровенный какой-то такой капитанище, который в этот момент по телефонной трубке болтает с возлюбленной, обсуждая, значит, ее коленки и задницу, и который при виде маленького Харитона в этом беретике сказал: ты погоди, сиди, дед, сиди.

Харитон подождал 10 минут, наконец снова сказал, что, вот, вы знаете, мне надо было бы узнать, в каком я звании и состою ли я на учете. Ему сказали: ну вам же сказали подождать, да? Харитон терпеливо ждет. Наконец прошло 40 минут, и капитан соблаговолил двинуть свою тушу туда в картотеку и в архив. А дальше, — Харитон рассказывает, — я услышал странные звуки. Я услышал, что что-то упало, потом я услышал топот. Через несколько минут ко мне вышли перекошенные и белые начальник военкомата, совершенно белый капитан – у них у всех были приставлены к вискам руки. Они сообщили, что он находится в звании: «товарищ генерал! ». Причем сам Харитон рассказывал это без особенных эмоций, поскольку значения таким мелочам не придавал.