Детские истории #школа

надпись простым карандашом: "Физрук — пи[тух]! "

Надпись стирали как уборщица, так и физрук сам, но всё было бесполезно: надпись появлялась снова и снова, изо дня в день.

Физрук на нервной почве похудел, сделался каким-то дёрганым и ещё более говнистым: ещё бы — вся школа над ним смеётся...

В конце концов он решил выследить неизвестного художника самолично, для чего стал (от большого ума, похоже) дежурить в сортире как каждую перемену, так и все свои "окна". И даже, кажется, вечерами.

И чего, дурак, добился? По школе поползли (вполне оправданные действительным положением вещей) слухи, что, мол, физрук некоторым образом подозрителен, потому что постоянно торчит в туалете для мальчиков. Родительский комитет отбросил свой извечный феминизм и потихоньку начал вербовать в свои ряды мужиков пожёстче.

Дело вдруг разбухло из ничего до размеров конкретного скандала, и физрук, во избежание чего ни попадя, неожиданно женился на химичке. Надписи исчезли. Физрук остепенился, подобрел и раздобрел. Оказался нормальным мужиком.

Вот так вот. Безобидные надписи в туалете сделали с самцом-физруком то, что не могла с ним сделать ни одна женщина.

P. S.

А кто же делал все эти надписи? – спросите вы. Теперь, когда они двух дочерей выдали замуж, это кажется неважным. Ну, скажем... Садовник. Именно такую фамилию носила тогда уборщица, двоюродная тётя химички.

(Но это только догадки)

Антошка, он всем прозвища придумывает и потом дразнит. Ему уже и воспитательница Нина Ивановна замечание делала, а он все равно дразнится.

— Давай, дочь, я сейчас его попрошу так больше не делать и родителям его скажу.

Приехали в сад, как раз в раздевалке мальчишка этот раздевается. С ним его папа. Подошел, познакомились. Отец такой общительный, позитивный.

Говорит:

— Я с Антошкой поговорю конечно, но вы не делайте трагедию, это же дети, подразнятся и перестанут.

Вечером дочь спрашивает:

— Папа, а как прозвища придумываются?

— Дразнится?

— Да.

— Нужно к имени прибавить первое созвучное слово. Например, Антошка-картошка.

Скажу сразу, поступил неправильно. Но "алягер ком алягер".

На следующий день вечером звонок от Антонова папы, судя по голосу, позитива поубавилось.

— Мы поговорили с сыном, он больше дразниться не будет, но и ваша дочь пусть больше не дразнится.

— Конечно. Как она его дразнит?

— Антон-картон. Мальчик расстроен, плачет, в сад идти не хочет.

— Успокойтесь, это же дети. Подразнят и забудут)))

— Нам в школу через год, не хватало чтобы еще это прозвище прилипло.

— Конечно, моя дочь тоже в школу через год, может даже в один класс попадут.

— Я Вас понял.

Блин, Антошка, не с твоим именем прозвища раздавать.

по "интересным" сайтам. Кто виноват, и что делать?

Ну, виновата сама. Дала добро на пользование компьютером для мультиков и игрушек. Что делать? Муж услужливо предложил старый дедовский способ, на что коллега резонно заметила, что если бы его родители так отнеслись к найденным у него в детстве игральным картам с веселыми картинками, то сына у него, может, никогда и не было бы. И, хотя Макаренко не отбрасывал напрочь физическое воздействие на орган воспитания, профессиональная гордость (кандидат педагогических наук) не позволила пойти проторенной дорогой.

"Сама справлюсь с дитем", – подумала мама, и с сыном состоялась воспитательная беседа.

– Ну, что, сын. Понравилось?

Сын опустил глаза, но в последнее мгновение мама успела заметить в его взгляде удивление: "Ха! А что, ЭТО могло не понравиться?"

– А ты догадываешься, сынок, что это сайт для взрослых?

Дите согласно кивает, еще ниже опустив голову.

– Значит, ты хочешь поскорее стать взрослым?

Голова заинтересованно приподнимается.

"А кто ж не хочет, мама! Что за глупые вопросы ты задаешь! Ведь у взрослых столько возможностей! Можно каждый день есть конфеты-мороженое-пирожное, сколько захочешь! Можно целый день прыгать на батуте в парке. Можно в интернете смотреть про ЭТО с соседом Сережкой, который и подсказал, как ЭТО найти. Можно… Э-э-эх! Чего только не можно!

– Хорошо! Значит с сегодняшнего дня, сын, ты – ВЗРОСЛЫЙ!

"WoW! "

– Но ты же знаешь, что взрослые живут по-другому? Взрослые, например, не ходят в школу, не делают уроки.

"И она мне будет рассказывать! Каждый день я вам с папой завидую черной завистью. Папа пришел с работы – телевизор. Ты управилась на кухне – компьютер. А я – уроки! А в 9-ть часов – спать!"

– Так вот! В понедельник ты в школу не идешь.

"WOOOOOOOW, WOW-WOW-WOW! YE-E-E-E-S!"

– Мам! А можно я тогда в какую-нибудь игру поиграю?

– Конечно, сын. Ты же взрослый! Почему спрашиваешь?! Ты можешь делать, что хочешь.

(через 10 минут, действующие лица те же, место действия то же)

– Сын, вынеси мусор, пожалуйста!

"Черт! Сейчас меня эти боты завалят! Ладно, поставлю на паузу".

(еще через 10 минут)

– Сын! Сходи-ка в магазин! Папа придет с работы, а у нас хлеба мало.

"Блин! "

– Сын, живее! Да, и вот тебе список. Купи килограмм картошки, пачку масла… И смотри, чтобы масло было хорошее, без растительных жиров. Еще в овощном отделе купишь петрушки, лука зеленого, полкилограмма огурцов, полкилограмма помидоров: я к ужину салатик сделаю. И проверь, чтобы овощи были свежие, не вялые. Да что я тебе объясняю! Ты же взрослый!

(через полчаса)

– Купил? Молодец! Вот умничка! Ку-у-да!? Цурюк нах кюхе! А картошку помочь почистить!

(еще через полчаса, когда возле сына валялась куча очисток и несколько горошин, которые недавно гордо назывались КИЛОГРАММ КАРТОШКИ)

– Ну, вот видишь, как быстро мы управились вдвоем! Теперь можешь поиграть. Только сначала зашей носок. Там у тебя дырочка, я хотела сама, но теперь ты взрослый. Так что, будь любезен!

(несколько позже, все те же и папа, пришедший с работы)

– Знаешь, сынок! (выпутывая сына из ниток и выбрасывая то, что час назад было носком с маленькой дырочкой), я вот что подумала. Коль уж ты стал взрослым (мы с папой не успели, как-то, к этому подготовиться), я поговорю с тетей Валей – она подыщет тебе работу. Ведь все взрослые должны работать. А так как профессии у тебя еще нет, она устроит тебя дворником в нашем ЖЭКе. Потом поищем что-нибудь другое.

"Фигасе! Что-то тут не так! Ладно, уже 9-ть часов, и что-то не очень хочется играться".

– Опаньки! Гет бэк! Взрослые не ложатся спать так рано! Помоги мне погладить белье. Я буду гладить, а ты складывай. Завтра суббота – выходной. Я не хочу весь день заниматься хозяйством. Вот только с утра уберемся, КАЖДЫЙ в СВОЕЙ комнате.

…

– Уже одиннадцать? Ну, что, папа? Будем ложиться? Сынок, ты тоже ложись.

Завтра рано вставать.

Светало.

– Вставай сын! Ауфштейн! Тебя ждут великие дела!

Лапки в тапки, десять шагов до ванной, такой близкой всегда и такой далекой сегодня. Пять минут дремы на унитазе, пять минут над умывальником, двадцать минут за столом на тарелке с завтраком. Дите поднимает глаза на маму, которая сидит напротив с тоже нетронутым завтраком и смотрит на него с улыбкой. Это его мама. Все такая же добрая, ласковая мама, которая никому не даст его обидеть. Которая все так же любит его. Он подходит к ней, привычно залезает на колени, утыкается носом в щекочущие мамины волосы и шепчет "на ушко":

– Мамочка, я все понял! Я ТАК ХОЧУ В ДЕТСТВО!

срывались, сбивая по пути кривые деревца на склоне, и разбиваясь внизу, добавляли нашему пляжу новую конфигурацию.

Мы ходили по этим камням, не особо обращая на них внимания. Ну, камни, и камни. И приходил тогда на речку купаться один пацан из нашей школы, по натуре своей очень внимательный и любопытный.

Вот. И как-то сидим мы на берегу, загораем, а он все что-то ползает у нас за спинами, на отвалах камней. Потом подошел, в руке обломок, белый, ровный, показывает нам и говорит: "Вот нашел, это зуб динозавра". Мы, конечно, тогда уже в курсе были, кто такие динозавры. Ходила по рукам какая-то фантастика Обручева. Но сразу ему твердо сказали, мол ты давай, ерунду не пори, откуда у нас здесь динозавры, выбрось это, и иди лучше окунись.

На что пацан нам ответил, что там этих костей лежит куча выше его роста, и завтра он этот зуб отнесет в школу учителю биологии. Было лето тогда, но почти все учителя еще сидели на месте, отработка у нас была, не помню сейчас уже.

На следующий день, когда пришли на реку, застали этого археолога на этом же самом склоне с картофельным мешком. На наш вялый вопрос, ну как там, он взахлеб рассказал, что учитель в шоке, сказал, что этой косточке минимум шестьдесят пять миллионов лет, что у меня по биологии будет пятерка в четверти, и что я ему сейчас еще наберу.

На следующий день, когда пришли на реку, застали опять этого археолога на склоне, и более заинтересованно спросили, ну как там, он ответил, что биолог не смог все взять, в кабинете не хватает места, и предложил остальное отнести в краеведческий музей. Сейчас я им еще наберу, радостно сообщил он.

На следующий день, когда пришли на реку, этот пацан сидел довольный на берегу, жмурился от солнца, и неторопливо жрал пломбир. Ну, как там, уже взволнованно спросили мы. Да, нормально. Все взяли в музее, сказали, что пришлют в школу благодарственное письмо, и еще денег дали. Десять рублей.

Эта новость разлетелась по пляжу со скоростью птеродактиля. Застала и школу, отдыхающую справа, не пожалела и школу слева.

На следующий день, мрачный сторож краеведческого музея с шести утра разгонял наседающих на дверь пацанов, с мешками, хозяйственными сумками, рюкзаками, доверху набитых костями. Как минимум двух игуанадонов по запчастям они ему точно принесли.

Когда к десяти часам, вспотев и прогнав, наконец, всех, он сел на лавочку отдохнуть и покурить, в ворота, распахнув ногой, зашли трое наших самых главных школьных хулигана. Они, как самые рослые и сильные, принесли в музей жемчужину несостоявшейся тогда коллекции. Всего одну кость. Но какую. Один нес ее впереди, другой сзади, а третий помогал им посередине, чтобы случайно ее не бросили.