Семейные истории #родители

воспитателка и заныла папаше Василию, что его чадо требует повышенного внимания и немалых дополнительных хлопот. Вестимо, намекая на взятку или какой там ещё бакшиш. Вася с ней согласился, но предпочёл рассчитать натурой и своё повышенное внимание направил на неё, даму пусть и не слишком казистую. Васино внимание её вполне удовлетворило – он оказался классным удовлетворителем.

А павликова маманька радовалась, что благоверный вдруг добровольно взял на себя обязанность вечерней эвакуации малого из садика. Пусть и поздно, зато она получала после дня напряженного труда во имя и на благо Родины пару часов свободного времени. Для варки, стирки, уборки и прочих дамских развлекушек по хозяйству. Заложил же папашу Павлик, когда мамочка поинтересовалась, не скучает ли дитё один в ожидании папы.

Павлик обрадованно:

- Нет! Марьстепанна выдаёт игрушки из витрины для комиссий! – и принялся взахлёб об издалека управляемом танке, кубике Рубика, конструкторе с болтиками-отвёрткой и мультяшками в теливизере.

- Так она с тобой играет?

- Не, - гордо сказал Павлик, - я один! Она запирает меня в группе, а сама в нашей спальне сдвигает с папкой три кровати, и они на них ипуца. Мне вахтёр дядя Вова рассказал. Он всё в окошко видит. Просил тебе передать, но мне всё некогда.

Ошарашенная маманя проявила выдержку до следующего дня и с помощью вахтёра дяди Вовы, фанатичного блюдуна семейных ценностей, через указанное окошко лично убедилась в энергичной неверности благоверного. А в ходе подобающей случаю истерики уже дома, в промежутках между битьём тарелок на голове грешника, вопила:

- Ну что ты нашёл в этой крысе? Она ж мине в подмётки негожа!

Гнусный изменщик не признался в своих находках, но, бия себя в грудь, пошёл в сознанку:

- Дорогая, ну поверь, не для греха, а нашего дорогого Павлушки ради. Ты ж знаешь - люблю я только тебя! - и, привычно уворачиваясь от летающих тарелок, поцеловал супругу как в загсе.

В конце концов он, как оказалось, заядлый ходок по бабам, был в какой там у них раз прощён. Но от изъятия Павлика из садика отстранён как утративший доверие. Мальчика уже забирали мама или бабушка. У той же самой Марьстепанны - заведующая садиком после скандала никаких организационно-воспитательных мер применять к ней не стала. Соискателей детских местов в садике – вагон и маленькая тележка, а новую воспитателку поди сыщи! Кто согласится на эту нелёгкую работу за мизерную зарплату без всяких там бонусов. Кроме как доплаты натурой от таких сознательных папаш как отец Павлика.

Возмущённой маме, накатившей телегу на воспитателку ("... чему эта б%%%ь может воспитывать детей... бла-бла-бла. . "), было предложено поискать другой детский садик, да впредь следить получче за своим мужиком, слабым на передок. Увы, уже и в то время отыскать место в детском садике было потруднее, чем другого мужа, и маманя уговорила заведующую не увольнять Павлика из-за аморального поведения совращённого отца – дети за родителей не в ответе, так считал даже товарищ Сталин, хотя и поступал наоборот. Отец уже прощён, перевоспитан дома и в трудовом коллективе. Осознал и больше не будет. Хотя бы потому, что впредь Павлика будет забирать как пораньше она или бабушка, к чему они уже приступили. А телегу забирает взад.

... И всё вернулось на круги своя. Вася сразу после работы занимал своё лежачее место примерного семьянина на диване перед телевизором, по-прежнему предаваясь государственным или мировым проблемам, пока супруга на кухне с горшками и в ванной с бельишком решала куда более приземлённые домашние проблемки. Павлик гонял по квартире управляемый танк, который выканючил в порядке компенсации своей утери в садике. Вуаерист-вахтёр Вова великодушно простил Марьстепанну и продолжил с ней свои прежние романтические отношения. Марьстепанна усилила своё педагогическое внимание Павлику, чтобы не заподозрили в какой там мести. Да делала это искренне, перенеся свою любовь на него как детёныша любимого человека.

Так и закончилась эта история не с одним счастливым концом, а с двумя: вахтёра Вовы и папы Васи. Самое же пикантное в ней - фамилия благородного павликина семейства была Морозенко, что в переводе с мовы (украинской) на язык (русский) - Морозов. Так что наш Павлик Морозов исторически был обречён на этот подвиг – заложить родного отца.

Однако никаких посмертных лавров из этого подвига мальчик не стяжал – не сам же к нему пришёл, а по наводке ревнивого вахтёра дяди Вовы. Да и остался в живых, папа с роднёй со своей стороны, включая свёкра, свекровь своей супруги и двух братьев-рецидивистов, не стал убивать сынишку из-за эдакого пустяка. Да времена уже настали другие, борьба с кулаками (имеется в виду не бокс! ) успешно закончилась ещё до войны. И пионером-ленинцом наш Павлик не был - возрастом ещё не вышел. В общем, не вполне соответствовал установленному формату пионера-героя, пожертвовавшим отцом во благо Родины.

— Так я, это... — Славик по-хозяйски оглядел комнату и снял рюкзак с плеча. — К вам приехал. Пожить.

Тёща с минуту пыталась понять смысл фразы зятя, потом переспросила:

— Пожить?

— Ну, да...

— Тебя, чего, Татьяна из дома выгнала?

— Почему, выгнала? — удивился Славик. — Если бы она меня выгнала, я бы разве к вам заявился? Я же не такой наглый, как некоторые.

— Погоди-погоди, — перебила его Вера Степановна. — Ничего не понимаю. Ты зачем ко мне приехал? Может, по делам? Где Татьяна?

— Она дома осталась. В общем так, Вера Степановна, объясняю ситуацию. После того, как вы вчера от нас уехали, мы долго с Танюхой думали по поводу вашего предложения.

— Какого ещё предложения?

— Ну, как? Вы же всю неделю, которую у нас жили, долдонили об этом. Вы же требовали от меня, чтобы я отпустил Таньку одну в Таиланд. Ну, по этой вашей горящей путёвке, которую вам всучили ваши знакомые. Отъезд, вроде, через десять дней?

— И чего? — Тёща смотрела на зятя вытаращенными глазами, пытаясь вникнуть в суть.

— Мы ещё сопротивлялись, говорили, что мы муж и жена, и привыкли отдыхать вдвоём, — продолжал объяснять Славик. — Но вы говорили, что, мол, ничего с нами не случится, нужно вашей любимой Танечке отдохнуть от семейного быта. И Танька вчера всё-таки поддалась на ваши уговоры и согласилась.

— И чего? — опять повторила свой вопрос Вера Степановна.

— Вот. — Зять сел на диван тёщи. — Мы, всё-таки, решили провести с ней следственный эксперимент. Точнее, хотим проверить, сможем ли мы прожить какое-то время друг без друга, и при этом не натворить глупостей. Так, как у меня путёвки никакой нет, и ехать мне в этом городе совершенно не к кому, мы с Таней решили, что я поживу с недельку у вас, а она будет одна в нашей квартире.

— Сколько — сколько ты собрался здесь жить? — У тёщи от возмущения даже перехватило дыхание.

— Всего неделю. А ничего. Вы же у нас и больше живёте. Мы терпим.

— Погоди! — опять перебила зятя тёща. — А чего это ты ко мне припёрся, а не к своим родителям? У тебя свои родители есть, езжай к ним!

— Ну, во-первых, они живут в другом городе, и тратиться на билеты туда обратно ради такого эксперимента глупо. Во-вторых, они меня без Тани надолго не примут. Они по старомодным правилам живут. А вы у нас человек современный, так что, потерпите. Я, чтобы вас по ночам храпом не будить, на кухне спать буду.

— На какой ещё кухне? Даже и не думай. Я по ночам встаю и на кухне кушаю.

— Ах, да, — вспомнил Славик. — Точно! Вы же и у нас по ночам по квартире бродите. Ну тогда, буду на полу спать, где-нибудь в углу, на коврике. Вы не беспокойтесь, я вам мешать сильно не буду. Днём буду на балконе сидеть, вечером телевизор смотреть и с вами о жизни нашей с Таней сплетничать.

— Ты чего тут плетёшь? — Вера Степановна от ужаса не знала что предпринять. — Ты надо мной, что ли, поиздеваться приехал?

— Почему вы так обо мне плохо думаете? — удивился Славик. — Что вам, для меня еды жалко? Не бойтесь, я вас сильно не объем. Единственное, о чём бы я вас попросил, сегодня дать мне возможность посидеть с моими друзьями на вашем уютном балкончике.

— С кем?

— С приятелями. Ну, у нас на работе такая традиция. Как кто-то из наших в отпуск уходит, так мы с друзьями собираемся и немножко гуляем. Таня про эту традицию знает. Кстати, вы можете дочке потом рассказать — кто и сколько чего выпил, и всё такое.

— Это что, я ещё должна и твою компанию здесь терпеть? — у тёщи внутри всё закипело. — С какой кстати?

— А что такого? Вы же сами нам вчера говорили, что отпуск без веселья не бывает. Ну, подумаешь, говорили вы, сходит Татьяна в бар какой-нибудь, выпьет с компанией туристов винца — и что? Она же не какая-нибудь "прости-господи". Говорили вы так?

— Ну, допустим, говорила, — со злостью согласилась тёща.

— Значит, и я имею право выпить винца, тем более под вашим надзором. Если что, и вам нальём. А вы нам закусочку приготовите.

— Ты совсем сдурел?

— Нормально, — махнул легкомысленно рукой Славик. — Вам ещё в нашей компании и понравится. Ещё и песню затянете. А Таня, пусть она одна в квартире сидит, скучает набирается терпения. Через десять дней у неё полная свобода начнётся. Так что, решено. Я тут сейчас рюкзачок у вас оставлю, и пойду в магазин, к нашему банкету чего-нибудь прикуплю. А вам советую сегодня же сгонять до моей Татьяны и отвести ей эту вашу путёвку. Потому что завтра у вас голова будет болеть от сегодняшнего вечера, а потом ещё чего-нибудь может случиться.

— Ой, Славик, я ведь тебе забыла сказать! — вдруг воскликнула тёща. — Я ведь ту путёвку-то, которую Тане обещала, я её уже другому человеку отдала.

— Это как? — растерялся Славик. — Зачем? Мы же уже настроились!

— А на всякий случай, — с облегчением вздохнула Вера Степановна. — А вдруг наша Таня там всё-таки чего-нибудь такого натворит. Отпуск в одиночку — это дело непредсказуемое, я по себе знаю. Не дай Бог — разрушится ваша счастливая пара, я буду виноватая. Так что, Славик, эксперимент вам теперь не нужен, и дуй-ка ты со своим рюкзачком домой, до жены.

— Эх... — Славик выдохнул, встал с дивана, взял рюкзак, и на прощание сверкнув недовольно глазами, вышел из квартиры тёщи.

— Слава тебе, Господи, — перекрестилась тёща.

— Пронесло... — перекрестился и Славик, закрыв за собой дверь.

часто плакал (попросту орал без умолку) и от этого чуть ни с самого рождения спал с родителями. Годам к двум привычка спать между мамой и папой совсем укоренилась, и любые попытки приучать ребенка к собственной кровати неизменно проваливались: даже когда удавалось перенести сонного дитятю в кроватку, он просыпался и устраивал такой скандал посреди ночи, что материнское сердце и отцовские нервы не выдерживали, и малой водружался на прежнее место, между несчастными родителями, где неизменно успокаивался и засыпал. И вот стукнуло ребенку 6 лет. В детском саду появилось создание неземной красоты: девочка, блондинка с огромными голубыми глазами, длинными ресницами и розовыми бантами. Малой, придя из сада, был сам не свой: рассеян, задумчив, на любимые вкусности реагировал тяжелым вздохом. Подойдя к отцу, посмотрел на него долгим взглядом и очень серьезно изрек: "Папа, я хочу жениться... " Таймураз понял: вот он, шанс - час пробил! Отложил газету, без тени иронии посмотрел на сына-шестилетку, и пряча улыбку в густых кавказских усах, задумчиво произнес: "Ну, что же, сынок, видно, все серьезно. Давай сватать твою невесту. Сейчас едем на базар, покупаем вкусностей всяких на выкуп. А завтра одеваемся в нарядные костюмы, берем дядю Аслана (соседа) с собой для представительности и едем прямо с утра в детский сад, говорить с невестой, вызывать родителей, свататься будем"... Мальчонка кивает, как завороженный, в глазах свет сумасшедший надежды... И тут папа добавляет: "Только учти, сын: если все срастется и твоя любовь согласится за тебя выйти, первые шесть лет со дня вашей свадьбы Я буду спать между вами"... У сына немой вопрос в глазах. " Ну, как же, добавляет папаня, ведь ты спишь между мной и мамой уже шесть лет! Предупреждаю, я большой, сильно храплю, ворочаюсь и вообще, спать со мной вам с невестой, скорее всего, будет неудобно... Поэтому когда будем свататься, ее обязательно нужно будет об этом предупредить"... Малец смотрел на отца с минуту с ужасом. Потом покачал головой и отошел, а на вопрос, идем или нет завтра в детский сад свататься, задумчиво промолчал. Таймураз клянется, что с того дня вопрос о совместном сне с родителями не вставал более ни разу.

А вот алкоголь приводил его в благодушное настроение. В будни было по-разному, а по выходным дед был в благодушном настроении. Я в детстве проснусь бывало часов в 10, а дед уже в полном благодушии. И тогда уже неизвестно, что от него ждать - может рогатку смастерить, а может и на рыбалку взять.

До школы я большую часть времени жил с дедушкой и бабушкой в деревне и дед был для меня большим авторитетом, чем родители.

Родители приехали как-то, привезли мне какую-то обновку, я одел и пошел деду показывать. А поскольку была субота (см. выше), то дед говорит:

- Что они тебе одели? Это же бабское! Сними и пошли их к ебеней матери.

Я развернулся, бросил обновку к ногам родителей и послал их в точности по указанному дедом адресу. Уговорить меня одеть подарок снова больше не удалось.

За малолетством и незначительностью я сам эту историю не запомнил, знаю ее только со слов отца. А вот следующую историю я запомнил сам. Думаю, и родителям она отбилась в памяти.

В тот раз дед навестил нас в городе. Папа с мамой воспользовались моментом и ушли в кино, оставив то ли меня на деда, то ли деда на меня...

Кто из нас нашел папино ружье для подводной охоты я не помню. Зато помню, что дед сказал, что будем стрелять из-за дивана и целиться в планку на боковой стороне шкафа. Было бы неплохо, чтобы он сказал, что приклад надо плотно прижимать к подбородку, но то ли он сам этого не знал, то ли считал 7-летний мужщина должен сам это знать. Впрочем, после первого выстрела я твердо усвоил это на всю жизнь.

- Внучек, в планку, тебе говорю, целься.

Когда папа с мамой вернулись из кино, шкаф был конкретно расхуяерен. Претензий они никому не предъявили. Да и кому предъявлять? Один малый, другой пьяный.

вот у моего знакомого (он лет на 8-10 моложе меня) немножечко дела обстоят не так. Вот фрагмент нашего с ним недавнего диалога о семье и отношениях, точнее смс переписка:

(Друг):

- Познакомиться с нормальной девушкой в наше время в принципе не реально. У всех на уме только принцы с замками или тупо качки, обрисованные татуировками так, что клейма ставить негде. Тебе повезло, тебя с женой явно родители свели, потому что так не бывает, что бы женился и все хорошо. Все девки по своей сути это офтальмологи-строители с самооценкой зашкаливающей за потолок.

(Я):

- А ты попробуй не в тошниловке кафе знакомиться, где вы вместе с "девушками" за кустики "до ветру" выходите, а, хотя бы просто по интернету, но на нормальных сайтах. При знакомстве не на сиськи смотри, а попробуй пообщаться нормально, об искусстве и литературе не можешь разговор поддержать, поинтересуйся хотя бы об образовании девушки, ее увлечениях, планах на жизнь.

(Друг):

- Так с такими замутить и не проканает, им как минимум внук Рокфеллера в спутники нужен.

(Я):

- Во первых не замутить, а познакомиться, во вторых, убери этот босяцкий сленг из подворотни, разговаривай нормальным человеческим языком. Перед встречей сходи умойся, побрейся, причешись (от тебя ж воняет как от псины после твоих пьянок-гулянок). Оденься в нормальную одежу, а не как ты любишь - кроссовки, джинсы и прокуренный свитер на голое тело, который остался от твоего покойного деда и приди на свидание ТРЕЗВЫМ! Карл! Внимание! ТРЕЗВЫМ! Глядишь и будет тебе счастье.

(Друг):

- Я те че? ботаник что ли? меня пацаны не поймут.

На этом моменте я просто выключил телефон. Может со временем до него само как-нибудь что-нибудь дойдет.

Говорят, некоторым таким ребятам хорошо помогают курсы "юных джентльменов" (в какой-то социалке видел такие, но они платные), а некоторым только эвтаназия... По просьбе родственников, говорят бесплатно.

в отряды: первый - самые старшие, 15-16 лет. Я во второй попал, 14 с некислым лих[рено]м. Дня два все спокойно проходит, а на третий ко мне подходит камрадо-соседо по палате, нас по четверо селили, и говорит русским языком:

- Тебе через два дня драться.

- С чего бы это?!

- Ну как же, всегда первый и второй отряды типа выставляют бойцов и лупятся до первой крови, или дальше ещё, а потом проигравшие всю смену другой отряд сигаретами снабжают и бабло дают! Ты што, не в курсе? ! Вона, гляди - видишь того татарина, он против тя будет, ты у нас в отряде самый здоровый (а друг тогда уже где-то 62-64 весил, для его возраста - лосяра совсем некислый)

А там татарин такой подтягивается на турнике - раз, раз раз, и этот раз как-то ни фига не кончается. Хотя сам упитанный, но видно - что мышца не от дурного жира, а в плепорцию.

- Ладно, говорю, подготовлюсь. Спасибо, что предупредил. - И сам так на татарина - зырк, зырк мрачно.

На воротах футбольных подтянулся пятнадцать раз - мол, пусть видит.

Показал ему кулак издалека - татарин так голову наклонил и ухмыльнулся непонятно.

Вечерком дрын из забора выломал, на футбольном поле, где, мол, схватка намечалась, кинул под лавку за бордюр, чтобы не шибко заметно было, если что - схвачу да нахлобучу, русские ж в историческом итоге всегда татарам вламывали, и тут не посрамлю честь страны, супостату по балде накидаю, не видать ему дани с русских! Будет тебе взятие Казани, думал.

Он, правда, потом рассказал, башкиром оказался, ну так что же, и Бишкек теперь не брать... или где там эти кочевники живут?!

На следующий день в столовой поутру увидел его, вызвал - поболтать на поле. Провести решил разведку боем.

Ну, и поцапались через слово, по мордасам друг другу закатали, я дрын вытащил, ни разу не попал, вертлявый, падла, хоть и упитанный, погнался за ним, он мне камнем синяк на ребре поставил. Резвых каких татар стали делать, понятно, отчего иго было! Треснул дрыном ему по башке, промазал, тут, - чую мне как в допу пинок влетел и по шее шмяк. Очнулся тока в столовой, нас туда принесли. Вожатые, суки спортивные, двое - поймали меня, один не расчитал да и приложил со своей тхеквандосской души, кто ж знал, что этих уродов тогда с секции набрали, да эта падла еще и отслужила - как вдарил, так уж и вдарил, потом извинялся, тыж, говорит, дурак с дрыном - чего делаешь - непонятно, зачем - совсем неясно; озверина нажрался, что ли? Ну, так я аккуратно и... чисто на автомате.

Рожа вся припухла, хорошо не убил, говорю. Ты тока заявление не пиши, я тебя прошу, - говорит.

Положили нас в "клубе" - ну, там где шахматы, малый пеннис, - то есть настольный теннис - и прочие развлечения стояли. Ободраны оба, все в царапинах, синяки и прочая фигня, Хакима рядом положили, вожатый - Валера сказал:

-Будете бузить, обоим ноги поломаю.

Про заявление дипломатично промолчал, но было и так понятно - ему проще списать два неустановленных трупа, чем отчитываться за двоих побитых подростков. Ни скорой, ни милиции не вызывали - фельдшер при лагере справилась.

Лежим.

Повариху-вторую дежурной посадили при входе на стуле с газетой. ЧП все же никому не надо, пока - решают своими силами. Да и повреждений - никаких, так, еНдура, за день заживает. С нами, ясно, провели беседу - мол, так не так, родителям шибко не болтать - вы же мужчины уже и все такое.

Растрынделись с Хакимом.

- И как ты меня бороть собирался?

- Ты ваще о чем, а?

- Ну так между первым и вторым отрядом... типа драка... - начал я уже понимать.

- Ты совсем больной? Себе там по голове палкой не бил? Какие драки!

- Ну, Сирожа! Ну, сосед!.. - И пересказываю - мол, так и так.

Хаким-татарин, мудрый оказался. Он сразу сказал:

- Ты тока смотри, чтобы Сирожа раньше времени не смотался.

- Тока в зубы я ему первый буду бить!

- Добро! - весомо заметил сосед, и мы уснули под ночник поварихи.

Заболтались так. Оказывается - соседи, через две улицы живём, то-то думаю, лицо знакомо, после школы видел я его пару-другую раз.

В общем, никто не пострадал. Кроме, конечно, Сирожи, которому табуретками набили пальцы на ногах и два-пятьдесят раза вразумляюще треснули по морде, чтобы больше таких приколов не устраивал.

Койка Сирожи опустела на следующий день, он как раз после сорок первого раза по роже почему-то запросился домой, наверное - дела, индюшка недоенная, или корова непрополотая, хлопоты свои. Туда как раз и перехал Хаким. А ще через три дня - к нему родители с визитом. И с ними сестра Хакима, лет ей тогда 11-12 было, Гуля. Гюльнара.

Чего-то зацепились языками, обзывались, "письками" и матюками по-детски дразнились. Водой ее брызгал около машины из бутылки, матушка её нас разнимать кинулась, Хаким её так технично остановил - мол, молодые бранятся, только милуются. Тут мы и утихли, конечно - ага, а то еще запоют "жених и невеста, тили-тили тесто!".

С Хакимом потом крепко срослись, - благо рядом. Гулю каждый день видел, приглашал на свидания.

Выросла девушка.

В 95-ом, мне 17, ей 15 - убегали даже на острова, брал лодку у дядьки, сам грёб, по три дня там отвисали, на Волге ничего не поймать в протоке - просто нереально, на уху всегда наловишь косынкой. Мама ее кричала - как так, нельзя! Не пущу. В штыки были.

Выпускные, институт, оба с первого курса - вылетели. Он в десант, я в десант.

Обещала ждать.

Хаким-то раньше меня вернулся, стопу оттяпало миной, спасибо ребяткам, вынесли; бодро прыгает на протезе, если не знать, что инвалид - так и не приметишь ни разу, я же говорю резвых татар стали делать нонче, хоть они и башкиры, бусурмане - один фиг, мало им Чудского озера... а, там не про них? Но Хакиму-то как-то похрену, ногу уже не вернуть. Жаль, говорит, нас там, татар не было на Чудском озере - мы б лыцарям етим показали б куда ветер дует, да как в жопу задувает! Два пулямёта... а?

Не было их тогда? Да пох, три залпа из хороших луков - ты вот меня всё татарином зовёшь, а яж башкир! Мы бы их!..

Что сказать?

Это он сдуру себя башкиром считает. А так - русские мы.

- Тока пусть сунутся к нам, - заявляет. - Мы, тока протез пристегнём!

Да дубину возьмём!

В 99-ом, по конце года, так и обженились мы с Гюльнарой.

Тёща, конечно - я вам не позволю! Растила не для тебя!!! Да как... Тесть молчал, что с него взять, старый подкаблучник.

Хаким тут как треснул кулаком по столу, а как раз сидели впятером за столом.

- Или, мама, - или. Друг мой, уж сколько лет знаю, хуже он Гульке не сделает, а если сделает... Лично прирежу.

- Ну, - говорю, - хоть приятно будет помереть от друга... Не парьтесь, Анна Геннадьевна, сами понимаете - вот вы когда за татарина замуж...

- Мы башкиры! - рявкнул Хаким. - Ну... наполовину!

Самый главный башкир - тесть - тока кивнул, а маме Хаким тыкнул пальцем на прильнувшею в моему плечу Гулю, и сказал:

- От оно как. - После чего чокнулся со мной полной рюмкой (я же говорю - щас хороших татар стали делать, наливают грамотно, хоть они и башкиры) и закусил салом с чёрным хлебом.

Потом в начале 2000-го, на излёте бесноватых девяностых, открывали магазин с Гюльнарой, приехали нам крышу предлагать, тут Хаким был, на компе игрался в "Дума второго", вышел, рассказал парням такое, что больше никто и никогда не появлялся рядом.

Мы, - говорит, - в 2002-ом первую девочку родили.

Годик - вторую.

Еще годик - сына увидели.

Потом - ещё дочку.

И каждый раз Хаким проставляется в полный рост. И теща балдеет, и радостеет. А тесть, конечно, молчит, и пьет - старый подкаблучник.

Я ж говорю - хороших щас стали татар делать, хоть они и башкиры.

Ну, за дружбу народов!