Семейные истории #семья

Родительство это тяжелый труд, согласен. Но детей не выучишь репетиторством и нотациями. Дети воспитываются только примером родителей. По детям можно судить, что за люди, с кем вы общаетесь. Какие манеры в доме, насколько дружны родители, любят ли друг друга или папа ходит на сторону, а мама неряха или невежа.

Есть у меня друг, поколения моих детей. Помогал ему, тянул, общие интересы, спорт, природа. Начал двигать тему, что надо общаться только с людьми которые выше тебя, умнее, богаче, успешнее. Наши отношения несколько охладели, я не настолько богат и успешен в его глазах. Друг мой, сказал я ему, а кто будет по твоей логике общаться с тобой? Только менее успешные и богатые? Для успешных ты сам их дружбы не достоин, беден и невысокого полеты птица. Не смог он мне ответить.

По мне так быть лучше первым в обычной компании, чем последним в кругу так называемой элиты, особенно тех, кто сами из грязи поднялись. Воспитание и детство не перепишешь, что от родителей получил, то из всех щелей наружу и лезет, и манеры, и воспитание.

« Ты выбрался из грязи в князи,

Но быстро князем становясь,

Не позабудь, чтобы не сглазить.

Не вечны князи - вечна грязь».

Семья жила душа в душу и поводов для сплетен не давала. По магазинам Стас и Лариса ходили держась за руки как пионеры, порознь их почти не видели, и вообще их пара излучала просто ауру любви и благоденствия. Идиллия одним словом. С годами чувства не слабели, а только крепли на зависть окружающим. За семь лет между ними ни разу не пробежала черная кошка. Единственное, что Стас посматривая вокруг, понемногу, глубоко в себе начал мучиться вечным спутником семейного счастья-ревностью. Будучи по природе человеком выдержанным, Стас не позволял этому пороку выплеснуться наружу, давя все сомнения в себе.

Хотя кто знает, какие бури бушевали в глубине души подводника, видя восхищенные взгляды мужчин, направленные на жену, и слушая комплименты и любезности сослуживцев на праздничных саммитах. Но тем не менее, внешене заметно не было, и даже Лариса сомнений и тревоги мужа не замечала, да и не хотела. А вот Стас незаметно созревал, прямо как прыщ перед тем, как лопнуть.

Корабль уходил в море на контрольный выход. Схема отработанная и привычная.

Десять дней тревог и нервотрепки плюс десять бессонных ночей. Рано утром Стас попрощался с женой, поцеловал спящего сына, и пообещав вернуться через десять суток, отправился выполнять конституционный долг. Моря выдались нелегкие, то тут, то там намертво отказывалась работать матчасть. Стас служил в механических силах и порядком научился, днем и ночью латая капризную технику. Тем обиднее было решение старшего на выходе командира дивизии на седьмой день идти в базу, по причине массовой неисправности технической части корабля. Злость и раздражение Стаса скрашивала лишь одна мысль: теплый бок жены стал на три дня ближе. А так, как на мужское достоинство и силу соскучившийся каплей не жаловался, то весь путь домой провел на подъеме, рисуя в мыслях одну картину за другой.

По традиции в базу вернулись поздно вечером. Когда чехарда с выводом ГЭУ закончилась, Стас, даже не опрокинув традиционную стопку спирта за прибытие, словно жеребец, поскакал домой. Смакуя процесс возложения головы на пышную грудь законной супруги, Стас домчался до дома, рывком поднялся на третий этаж и затормозил перед родной дверью.

Было начало второго ночи. Мои спят-подумал Стас. Не ждут, и представил, как неслышно разденется и запрыгнет в постель к Ларисе, удивление той, и все последующее безобразие: Как можно аккуратнее вставив ключ, дрожащий от нетерпения Стас тихонько повернул его и протиснулся в прихожую.

Механиком каплей был отменным, замок регулярно смазывал, и тот его не подвел.

К большому разочарованию, жена, судя по всему, не спала. Из-за неплотно прикрытой двери спальни падал луч света и что-то слышалось. Что именно, Стас не понял, и не раздеваясь, даже не снимая фуражки, на цыпочках подкрался поближе. Под ложечкой засосало. Сквозь створ двери его глазам предстала картина, не снившаяся даже в самом страшном сне. Горел ночник.

На его супружеском ложе бесстыдно раскинув ноги и раскидав по подушке белокурые волосы, лежала женщина. Все остальное закрывала фигура обнаженного мужчины, ритмично задиравшего зад к потолку. Женщина стонала во весь голос, его жена стонала так, как никогда не стонала с ним. Стас был убит на месте. Вся жизнь рухнула в одночастье. Сколько он простоял в полупарализованном состоянии, неизвестно. Но когда Стас очнулся за свои поступки он уже не отвечал. В милицейский протоколах это называется : в состоянии тяжелого душевного потрясения. Охваченный пламенем мщения за поруганную супружескую честь, Стас начал судорожно искать кобуру на поясе. Ее, естественно не было. Кортика тоже. Стас ринулся на кухню.

Первое, что попало под руку, была вилка. Красивая мельхиоровая вилка из набора, подаренного им на свадьбу. Зажав в крепкой офицерской руке неуставное холодное оружие, Стас метнулся обратно к спальне. Ворвавшись, как торнадо, в обитель изменщицы, перехватив для верности вилку второй рукой, униженный офицер от души размахнулся... Рука оскорбленного военного не дрогнула. Вилка, описав широкую дугу, почти полностью погрузилась аккурат посередине движущихся ляжек прелюбодея. Описать раздавшийся после удара крик я не решусь. Ветеран войны, приехавший в гости к сыну, в квартиру по соседству, переживший блокадный Ленинград и штурм Берлина, рассказывал, что проснулся с криком Бомбы!!! и поднял на ноги всю семью. Причём, в отсутствие бомбежки и пострадавших его убеждали всей семьей минут сорок. И хотя спать он потом лег, но в отсутствии погибших и разрушений сомневался до самого отъезда. У соседей сверху описались дети, и чуть не наложили в штаны родители по причине непередаваемого ультразвукового воздействия. А овчарка других соседей выла до утра, оплакивая чью-то собачью жизнь.

Оставив орудие мщения торчать в анусе осквернителя, Стас резко развернулся и почти строевым шагом вышел из спальни. У него оставалось одно желание: покинуть ставший чужим дом, хорошенько надраться и утром забрать вещи.

О содеянном Стас как то не задумывался. На удивление в прихожей уже горел свет. И еще в ней стояла Лариса собственной персоной, в домашнем халатике и с полотенцем на голове. Красивая и соблазнительная. Для потерявшего все жизненные ориентиры Стаса потрясений на этот вечер оказалось достаточно. Со стороны это напоминало детскую игру замри.

Онемению Стас не подвергся, но слова из себя выдавил с большим трудом.

- А там кто?

Дрожащая рука показала неопределенно назад.

- Да твой брат Сережка с женой. Его же к нам перевели. Я им спальню уступила, пока тебя нет. А сама с сыном. . Да, что за крики-то там?

- Я.. понимаешь... тут... вилка:

- А я мыться ходила. Днем напор слабый, а ночью ничего. Слушай Стасик, у них кажется что-то случилось:

- Ага, -только и сказал Стас и грохнулся в обморок. .

То, что брат переводится к ним, что у него жена тоже блондинка, что приехать они должны были именно сейчас, Стас, конечно, помнил, но красная пелена, упавшая на глаза, заслонила все, да и кто бы мог подумать!

В итоге все закончилось лучше, чем можно было ожидать. Задницу Сереже заштопали. Военврач в госпитале с трудом выдернув вилку долго выражал восхищение богатырским ударом, а закончив операцию, похлопал Сергея по филейной части и обрадовал:

- Геморроя не будет никогда! У тебя там труба, без сучков и задоринок.

Нефтепровод!

Помолчал, и хмыкнув, записал в журнале, что больной сел на гвоздь. Сидеть на стуле по человечески Сергей разучился надолго. Первое время плакал, когда шел в гальюн по большой нужде, и рыдал, когда возвращался. Потом привык. Сейчас и не помнит, наверное, времена, когда сравнивал унитаз с электрическим стулом. Сережиной жене Лене расклинившиеся ноги сводили четыре медсестры и хирург. Свели с трудом. А заикалась она всего три месяца. Да и то только в постели. В общем, все закончилось хорошо. Как говорится, малой кровью. Ячейка общества не распалась, семья сохранена.

Жизнь продолжалась. Стас и Лариса так-же гуляли, держась за руки и воркуя, словно голуби. Солнце так-же светило, и корабли так-же уходили в море.

Вот только Лариса стала убирать по шкафам все острое, вплоть до зубочистки, а Стас, приходя домой, звонил в дверь по пять минут, и ждал, пока ему откроют.

Что касается Сергея и его жены, то они хоть и простили Стаса, но ночевать у брата никогда больше не оставались...

моментально превращался в орудие воспитания. Соседи за стенкой знали их расписание лучше, чем программу телепередач: утро начиналось не с кофе, а с истошного Марьиного вопля, день сопровождался звоном бьющейся посуды, а вечер венчался тихими, всхлипывающими примирениями.

Психологи, почесывая бороды, назвали бы их союз «устойчивой садо-мазохистической парой».

Вот, к примеру, обычное утро в семье Ивана да Марьи. Иван, на цыпочках, чтобы не дай бог не скрипнула половица, пробирается на кухню. Его задача – сварить кофе и приготовить завтрак, не разбудив свою фурию. Но сегодня фортуна отвернулась от него. Новая пачка кофе никак не хотела поддаваться. В отчаянной попытке её вскрыть, Иван издал звук, сравнимый по громкости с падением метеорита в Челябинске.

Из спальни тут же донеслось грозное: «Ива-а-ан! »

Иван замер, пачка выпала из рук, рассыпав ароматные зёрна по всей кухне. В дверном проёме нарисовалась Марья. В бигудях, в леопардовом халате, она была похожа на разъярённую самку леопарда, которую застали врасплох во время утреннего туалета.

«Ты что творишь, паразит?! » – прошипела она, медленно надвигаясь. «Я из-за тебя, ирода, сон потеряла! А мне на работу к девяти! Мне нужно выглядеть как королева, а не как жертва твоего кофе-апокалипсиса! »

Иван, вместо того чтобы спасаться бегством, расплылся в блаженной улыбке. «Машенька, прости, родная. Я тебе новый кофе куплю, самый лучший! »

«Новый он мне купит! – взвилась Марья, хватая со стола первое, что попалось под руку. Это оказалась скалка. – Ты мне нервные клетки восстановишь?! »

И скалка, описав в воздухе изящную дугу, полетела в сторону Ивана. Тот ловко увернулся, и скалка с глухим стуком врезалась в стену, оставив в ней живописную вмятину.

«Вот видишь, Машенька, – с нежностью в голосе сказал Иван, – как ты меня любишь! Как страстно! »

Марья на секунду опешила. А потом, не выдержав, прыснула со смеху. «Дурак ты, Ванька! »

Их двенадцатилетний сын, Вовочка, давно привыкший к таким сценам, выглянул из своей комнаты. «Мам, пап, вы скоро? Я в школу опаздываю. И да, мам, в следующий раз целься лучше, а то обои новые поцарапаешь».

Их совместная жизнь была похожа на бесконечный танец. Марья наступала, Иван с радостью подставлял ногу. Она кричала – он умилялся силе её голоса. Она запускала в него тарелкой – он видел в этом акт высшего доверия. «Ведь в кого попало тарелкой не кинешь, – рассуждал он, делясь мудростью с ошарашенным приятелем в гараже. – Только в самого близкого и любимого».

Однажды приятель не выдержал: «Вань, да как ты это терпишь? Она же тебя изводит! Беги, пока не поздно! »

Иван посмотрел на него с искренним сочувствием. «Эх, не понимаешь ты ничего в настоящей любви. У вас с женой как? Скука смертная. "Дорогая, милая". Тьфу! А у нас – страсть, эмоции! Каждый день как на вулкане. Зато я точно знаю: если она на меня кричит, значит, я ей небезразличен. А когда после бури наступает затишье, и она, виновато сопя, мажет мне ссадину зелёнкой... это, брат, и есть настоящее счастье».

И он был по-своему прав. Их странная, вывернутая наизнанку любовь была для них самой настоящей. Они нашли друг в друге то, что искали. Он – свою заботливую мучительницу, она – своего преданного страдальца. И пока в их квартире летали скалки и гремели скандалы, их маленький, сумасшедший мир оставался на удивление прочным и нерушимым. И вот однажды, когда Марья снова бурчала, что он опять перепутал соль с сахаром, Иван глянул на неё с ухмылкой и сказал:

— "Марьюшка… без тебя мне было бы скучно жить. Даже ругань твоя — как симфония! "

Она замерла... потом швырнула в него подушкой. А потом… поцеловала.

И жили они долго и громко, и были, как ни странно, счастливы.

работе, от нее доброго слова не выпросишь и только один человек есть у Богдана, которого он любит всем сердцем – это его милая бабушка.

По пальцам одной руки можно было бы посчитать те дни, когда он засыпал, не поговорив перед сном со своей бабулей. Секретов друг от друга у них не было никогда. Бабушка и внук были душами друг друга...

Первая любовь, первые синяки и потери - любая мелочь в тот же день была известна бабушке, но и хранила она секреты внука надежнее швейцарского банка.

Богдан рос, мужал и с годами сам стал неплохим советчиком для бабушки.

Мать даже чуть-чуть завидовала их идиллическим отношениям...

В один по настоящему прекрасный день, парень вернулся из школы и вышел во двор выгулять собачку. Сел на лавочку, закурил и увидел, что рядом на соседней скамейке сидит старушка с чемоданом и до неприличия пристально его рассматривает.

Богдану стало не по себе и он спросил:

- Бабуля, Вы что-то хотели?

Старушка ничего не ответила и принялась звонить по мобильнику.

Вдруг парню тоже позвонили, он взял трубку - это была его бабушка:

- Здравствуй Богданчик, здравствуй мой маленький.

Потрясенный мальчик не сводил с незнакомки глаз, он убрал от уха телефон и закричал:

- Ба – буш – ка!!!

Потом вдруг бросился на шею к бабульке сидящей на соседней скамейке...

P. S.

До этого дня, паренек ни разу за свою пятнадцатилетнюю жизнь не видел любимую бабушку.

Она все эти годы была в Греции на заработках, помогала копейкой семье и каждый Божий день во что бы то не стало, звонила внуку Богданчику, чтобы узнать как прошел его день...

еще сантиметров десять. От такого союза родилась я – крупная крепкая девочка. Не толстая, а именно крупная; уже в пятом классе я не могла натянуть на себя ни одно мамино платье.

Я росла абсолютным чертенком! Кличка Вождь Краснокожих прочно закрепилась за мной как в семье так и за ее пределами. Моя маленькая мама, натерпевшаяся невзгод от собственной семьи и особенно от жестокой матери, дала себе клятву, что никогда не обидит и не ударит своего ребенка. И свое слово сдержала. Каждый вечер мы с мамой рисовали, лепили, и читали; без ремня и мордобоя я выросла свободной и независимой. Она никогда не принимала сторону учителей, не орала на меня в кабинете директора, не наказывала за грязную или порванную одежду, а только смотрела на меня с нежной грустью и говорила: «Ну что же ты так, деточка? » А уж в кабинете директора моя мама побывала!

Я училась легко и на отлично, но никогда и никому не позволяла себя обидеть, унизить, или обозвать. Поэтому когда очередной белобрысый ушастик тыкал меня карандашом в спину на уроке, я не терпела до перемены, не грозила хулигану, не жаловалась учительнице, и не шептала: «Дурааак! », я вставала из-за парты и била обидчика кулаком в нос. В советской школе, где в школьных кабинетах во время урока даже мухи летали с глушителями, мое поведение было вопиюще-недопустимым. В начальных классах меня ставили в угол, разбирали на собраниях, порицали, объявляли бойкот, и водили к директору. Безрезультатно, к третьему классу каждый мальчишка в школе знал, что связавшись со мной, [ман]дюли были неизбежны как весна.

Во дворе я тоже была не ангел. Как то в драке мне разбили камнем лоб, кровища залила правую половину лица мгновенно, но левым глазом я все еще видела. Я вцепилась во вражину обеими руками и мы катались по земле, смешивая пыль с кровью. Растащили нас проходящие мимо работяги, потом была скорая, лоб мне зашили и маму мою откачали тоже. Вечером она долго гладила меня по забинтованной голове, вздыхала, и повторяла: «Моя ты деточка! »

Беда пришла в ноябре. Учительница попросила мою маму прийти в школу. «А что я сделала? » - возмутилась я. «Что, опять? » - обреченно вздохнула мамочка и поплелась в школу. На этот раз не было ни разбитых носов ни подбитых глаз. Школа готовилась к встрече Нового Года и на общешкольную елку среди начальных классов требовалась Снегурочка. Выбор пал на меня. «Моя дочь? Снегурочка? Да как же она справится? » - отбивалась мама как могла. Но учительница была непробиваема как Китайская Стена: «Ваша дочь единственная кто справится с такой задачей, готовьте костюм. »

Костюм Снегурочки был проблемой, мама совершенно не шила. У нас даже швейной машинки в доме не было, пока у меня в седьмом классе не началось шитье на уроках домоводства. Перед Новым Годом все портнихи и ателье были забиты заказами, кто будет тратить время на дешевый детский костюм? Купить новогодний костюм в Советском Союзе было возможно, но не везде и не так то просто. Какая-то портниха сжалилась над мамой, измерила мои могучие плечики, и раскроила голубую ткань на платье и шапочку.

Теперь по вечерам, пока я репетировала роль, мама руками шила костюм. Для белой отделки она варила клейстер из муки, чтобы прикрепить вату к краям юбки, потом посыпала еще теплую конструкцию размельченной смесью елочных игрушек и дождика. Потом все это сушилось на столе и тщательно оберегалось от вездесущей кошки. Мама не успевала. Еще надо было украсить белые чешки и прикрепить на них белые бубоны.

В городе вовсю царила предпраздничная атмосфера, люди несли елки и выстраивались в очередь за азербайджанскими мандаринами и марокканскими апельсинами. Советские дети с нетерпением ждали подарков, которые советские профсоюзы уже распределяли советским родителям. И вот настал торжественный день. Актовый зал был полон перво, второ, и третьеклассниками, с любовью превращенными в снежинок и зайчиков заботливыми мамами и бабушками. Роскошная елка сверкала гирляндами, упиралась в потолок красной звездой, и вызывала всеобщее восхищение.

Меня переодевали в до боли знакомом кабинете директора, чтобы как можно дольше не раскрывать личность Снегурочки. Тут обнаружилось, что в процессе транспортировки от белой чешки оторвался бубон. Учителя и мама заметались в поисках иголки и ниток. Времени не оставалось, директриса повела меня к актовому залу. Я была сверкающе спокойна и великолепна, как истинная внучка Деда Мороза! Бубон я несла в руке как снежок.

У входа в актовый зал нас догнали мама и трудовичка. Мама принялась судорожно пришивать бубон к чешке, не снимая чешку с моей ноги. В это время началось представление. После короткого вступления из динамиков раздался призыв ведущей: «Дети, а давайте позовем Снегурочку! Сне-гу-роч-ка! » Сотня разгоряченных снежинок и зайчиков подхватили звонкими голосами: «Сне-гу-роч-ка! » К этому моменту сверкающая фигурка Снегурочки уже наполовину торчала из дверей актового зала, но правая нога, скрытая от глаз зрителей, была вытянута за дверь как у породистой примы-балерины. «Придумай что-нибудь», - простонала мама, стоя на коленях и пытаясь перекусить нитку. «Иду, иду-у-уу! – взвыла я, - нога-а провалилась в сугро-об! » Наконец-то измученная Белошвейка победила нитку и внучка Деда Мороза впорхнула в актовый зал, осыпая затоптанный пол блестящей мишурой. Новогоднее представление началось. Были конкурсы и хороводы, потом ловили и линчевали Бабу-Ягу за то, что она слямзила мешок с подарками у простака Деда Мороза, потом зажигали елочку. Прошли годы. Костюм Снегурочки долго еще сыпал раскрошенными елочными игрушками и дождиком в целлофановый пакет, вспоминая былую славу.

Маме 70 лет. Я рассказываю ей про свой тяжелый день: два слушания перенесли в расписании суда, и я весь день проторчала в суде, и у судьи сегодня явно был ПМС. Мама улыбается своей доброй улыбкой и говорит: «Моя ты деточка, главное что бубон от чешки не оторвался. » И мы заговорчески улыбаемся друг другу.

запрещено на законодательном уровне. То есть, за нарушение этого закона — предусмотрена уголовная ответственность и тюремный срок.

Но тем не менее, далеко не всех мужей это останавливает.

Помните слова из знаменитой песни «Если б я был султан, я б имел трех жен»? Вот и в Таджикистане помнят эти, уже ставшие классикой, слова — а какой таджик не захочет почувствовать себя «султаном»!

К тому же, старые традиции и обычаи никто не забыл. Можно принять хоть тысячу законов, но память поколений при этом никуда не денется.  Если прадед так жил — почему же теперь нельзя?

Про «султана» — это, конечно, шуточный аргумент, но доля правды в нем все же есть — только богатый таджик может себе позволить несколько жен.

Ведь нельзя просто так обзавестись женой — ее надо обеспечивать. А когда жен еще и несколько, то содержать их будет еще накладней — каждой нужно свое пространство, своя одежда, своя еда — в конце концов.

Так что безработный таджик с однокомнатной квартирой — вряд ли сможет завести жену, тем более — несколько. Другое дело богатый чабан — у которого несколько сотен голов овец в отаре и собственный дом в горном кишлаке.

В гостях у такого зажиточного таджикского мне и удалось побывать.

Особенно интересно было пообщаться с его женами, интересно, что они думают, как они организуют быт и как общаются со своим мужем. Повезло, что одна из жен оказалась весьма разговорчива и охотно поделилась своими семейными традициями.

Начну с самого «щекотливого» вопроса.

В общей сложности в семье Фархада (так зовут чабана) уже 13 детей — причем, дети у него от всех трех жен. И вот возникает вопрос — а как вся эта «схема» вообще работает?

Как оказалось, в семье имеется некое расписание, согласно которому муж уделяет женам равное внимание — у каждой из них свое время. В такие моменты они общаются наедине — причем «общаются» во всех смыслах слова.

Так что и поговорить успевают, и о продолжении рода могут позаботиться.

У мужа имеется собственная комната — там он спит. У женщин нет отдельных спален и все они спят в общей комнате. При этом, у детей также имеются свои комнаты — отдельная для мальчиков, и отдельная для девочек.

Младшие дети, как правило спят вместе с матерю — то есть в общей комнате. По мере их взросления их отселят в «детскую спальню». Что примечательно, все семейство спит прямо на полу — обложившись коврами, подушками и пледами.

Это тоже дань традициям — так удобней и теплее, чем если бы у каждого была отдельная кровать.

Кстати, что касается детей — то тут нет разделения на «свой и чужой». То есть все три женщины одинаково заботятся о всех 13 отпрысках и помогают друг другу нянчаться с грудничками.

Ведь каждая из них рассматривает себя и семью как единое целое. Все что принадлежит одному — то принадлежит всем. И, соответственно, наоборот — каждая женщина считает всех детей своими.

И если в «детском» вопросе полное единодушие, то в хозяйственных вопросах — уже имеется некая иерархия.

Например, уборку по дому должны делать младшие жены — обычно, им в этом помогают дочери. Они подметают ковры, протирают пыль, стирают и гладят белье и т. д.

А вот еду чаще всего готовит первая жена — это считается почетной обязанностью. Но при этом посуду будут мыть уже младшие жены, либо дети — то есть, каждый занимается делом по своему возрасту.

Тут еще надо уточнить момент со «статусом» каждой жены.

Как я уже писал в начале, многоженство в Таджикистане законодательно запрещено. Так что официальный брак у Фархада оформлен только с его первой женой.

Две остальные девушки — по сути, являются просто сожительницами. То есть, свадебная церемония и торжественные гуляния у них также были — но вот официального документа, подтверждающего брак — нет.

Кстати, у меня сразу возник вопрос — если нет официальных бумаг, подтверждающих наличие вторых жен — то как же закон будет выявлять нарушителей?

Как оказалось, свидетельство о втором браке в этой ситуации и не требуется. Если власти просто узнают, что мужчина сожительствует с несколькими женщинами — это уже нарушение.

А узнать они могут, например, из показаний одной из жен — этого будет достаточно, чтобы посадить мужа на 2 года.

Кстати, в Таджикистане уже есть реальные прецеденты, где мужчины получали статью за многоженство — если Вам интересно, можете сами поискать в интернете.

Так что ситуация с многоженством получается неоднозначная — по закону нельзя, но по факту — бывает. Хотя кое-что все же здесь все же очевидно — заинтересованы должны быть обе стороны.

Муж должен заботиться о своих женах, чтобы они на него не обиделись и не пожаловались властям.

Ну, а жены должны исправно вести хозяйство и растить детей — чтобы уже муж не обиделся на них и не вернул их с позором в родительский дом.

что после трудового дня я люблю посмотреть Русское ТВ. Родные меня не всегда в этом поддерживают, но иногда... Обычный вечер. Мы с дочкой отдыхаем. "Пусть говорят" на экране. Идет рассказ о русском мужичке из России (не помню имени), который давным-давно был в командировке на Кубе. Через 20 лет его семья получает открыточку о том, что за морями-океанами у него вырос красавец сынишка и хочет с папаней познакомиться. Мы с дочкой передачу досмотрели, пообсуждали, посочувствовали и вдруг мимо нас на кухню ... молча, как ни в чем не бывало ... . мой муж проплывает. Мы с дочерью (не сговариваясь и ехидно улыбаясь): "Папуля! А нам с КАКОЙ страны открыточку ждать? " Ну посмеялись, темку развили, как могли, муж поулыбался нам и успокоились на этом.

Однажды приходит муж с работы и сообщает, что ему опять в командировку собираться... И опять на Гавайи. Я не очень-то радуюсь обычно... А он мне: "Мать, я могу тебя с собой взять. Давай, решайся. Хорошая возможность и БЕЗ ДЕТЕЙ! " Ну, кто устоит? После того, как старшенькая уверила нас, что все будет хорошо, мол езжайте, я отпросилась на работе и собрала чемоданы. Должна признаться, мы много где побывали, но как-то о Гавайях я не сильно мечтала. Для целой семьи туда рвануть дороговато. Ну вот... В рай и без детей!

Приземлились, обалдела, расслабилась... Растянутый в улыбку рот и внутреннее состояние 20- летней девушки меня не покидали. Т. к. в день прилета муж не работал, мы быстренько разложили в номере вещи и рванули на пляж. Белый песок, лазурная водичка... На пляже - (как в песне поется) я да ты, да мы с тобой... Искупались... Выхожу на берег, раскладываю на горячем песке свое тело, закрываю глаза... Тишина, ветерок, шелест волн... И вдруг (тоненький детский голосок, на английском естественно): Папа! "

Пару секунд я не решаюсь открывать глаза. Я была уверена, что до закрытия оных - рядом со мной стоял только мой муж! ! И никого более. . Набралась мужества и... Вижу картину: стоит мой супруг, а рядом - маленький черненький мальчик-абориген... И малыш смотрит на МОЕГО мужа! Опаньки... Приплыли!

Пару секунд супруг с высоты своего роста с растерянной улыбкой изучал этот сюрприз. Потом медленно перевел взгляд на меня: "Ээ, ты даже не думай! ! Я здесь был только лишь три недели назад! А ему уже года три! " : )

На этом бы и закончить мою историю... . Но надо продолжить. От смеха у меня текли слезы и болело в животе. Отдышавшись и утеревшись, я все же поинтересовалась... Почему же пацанчик его за папашу принял? Муж был в растерянности... Через минуту появилась стройная, немолодая, белая женщина, взяла мальчишку за руку... и, глядя ему в глаза, твердо заявила, что "он не может называть этого человека папой! А его папа - вооооон там! " и указала рукой направление, куда нам всем надо смотреть. Улыбнулась, извинилась и ушла, увлекая за собой нашего уже почти родственника: ))). Мы с мужем с интересом посмотрели в ту сторону, куда указала женщина... По пляжу прохаживался высокий интересный мужчина (ростом один в один с моим мужем), похожей комплекции, белокожий и в таких же красных пляжных шортах : )))

Видимо, эта семья адаптировала мальчугана. А ему чего? Если большой, белый и в красных трусах.. . Значит - папаня!

Все прояснилось для меня... Но осадок-то остался: ))))

семейства, прабабушка наследника, первенца, продолжателя...

Мотив простой - да, вы, родители, очень хорошо растите и воспитываете ребенка, но нужна и социализация. Ребенок должен походить в детский садик, простой, обычный, наш, родной, для всех, ну что бы видеть, столкнуться с действительностью. Отец ребенка подумал подумал, и постановил - ребенок будет ходить в садик, ну два-три раза в неделю, как прием лекарства "социализация". Нашли ближайший, двадцать-тридцать минут на машине из коттеджного поселка, и "устроились". В садик ребенка отвозит мама, на машине с водителем, забирает няня, на той же машине, и все довольны. Ребенок в восторге, у него друзья, он в компании, он счастлив. Однажды мама привела ребенка в садик, и столкнулась с мамой другого ребенка, которая, слегка "укорила" первую, дескать вы от коллектива отрываетесь, у нас группа ВКонтакте, а вас там нет. Завели аккаунт, вошли в группу, и живут дальше. Через некоторое время в группе началась движуха, неплохо было бы закупить "пластилин, краски, альбомы... " ну для развития, в садике все это есть, но чуть чуть не хватает, вот скинуться по тысячи, и создать фонд для закупки подобных вещей. Три четверти родителей скинулись активистке по тысяче, и забыли, а вот четверть устроила бучу. Всем в общем то глубоко пофигу, ну не хочешь не надо, денег хватает, и никто не обделит твоего ребенка пластилином или листом из альбома. Как всегда нашлась пара склочных мамаш, которые на эту тему сцепились, и устроили публичный "срач". Попытки угомонить не имели успеха. Тогда мама нашего ребенка молча перевела десять тысяч активистке, написав ей лично (! ) что надо бы тему закрыть. Активистка, дура дурой, это все озвучила, и ... начался "срач" на тему - "для тебя что десять тысяч мелочи? ". Припомнили и машину и водителя, и сумочки и шубы, и айфон и обручальное кольцо от Тиффани, углядели блин, и вылилось это все в травлю ... ребенка, ему дети стали объяснять что он плохой, и для него нет правил, он ведь не пять дней в неделю ходит, а только три ... Ребенка естественно из садика забрали, для него это в итоге оказалось слишком близким знакомством с реальностью. Историю, без имен, рассказал друг со школьных времен, он с этим ребенком потом пару раз работал, он детский психолог.

черепа искали. Однажды, случайно, скинул её с крыши склепа. Поднялся большой шухер, и среди живых и среди мёртвых. Но, вернёмся к Петрику.

Итак, лет тридцать назад, Петрик был очень авторитетным Львовским бандитом.

В первый и последний раз я видел его на свадьбе, когда он приезжал в наш дом выкупать невесту. Было это вполне дорого-богато. Ребятишки после того, ещё месяца два олимпийские рубли по этажам собирали.

Очень скоро Оксана родила троих детей, вначале одного, потом сразу двойню.

И вот, когда детки были ещё совсем крошечные, Петрика окрутила и увела из семьи какая-то шалава. Сам я её не видел, но знакомые говорили, что это жалкое подобие Оксаны, ну, дело не моё, любовь зла, шалава – так шалава.

Оксана с тремя детьми вернулась к родителям и устроилась продавцом в наш хлебный магазин, а подлый изменщик Петрик даже детей забросил, никогда не навещал и никак не помогал. С глаз долой, и всё такое. Женился на своей новой пассии и стал с ней жить-поживать, по ресторанам гудеть, да добра наживать.

А через год Петрик исчез.

По городу пошли жуткие слухи. Кто-то говорил, что убили его и расчленили, кто-то, что в Москве «на стрелке приняли». Но знающие люди шепнули, что он «кинул» серьёзную братву, на очень серьёзные бабки и, вот от этого, действительно исчез.

Братва искала его долго, но безрезультатно, весь дом вымолотили, новой жене пару зубов выбили, но она молчала как партизан. Вроде бы, так и не призналась где прячет мужа. Забрали у неё «девятку», кое-какое «рыжьё» и устроили дома засаду, но Петрика так и не дождались. Как в канализацию нырнул. Видимо, его действительно, кто-то грохнул и прикопал.

В хлебном, когда я встречал Оксану, то, помню, успокаивал её, мол, забудь и не переживай, если так разобраться, нет худа без добра. Видишь, как дело повернулось? Тебе даже повезло, что он тогда тебя бросил, а то из-за такого муженька, не то что зубов лишишься, всю семью с детьми могли бы вырезать. И очень просто. Ты даже не представляешь что это за мир. Так что, не жалей, не жили богато, не фиг и начинать. Ты молодая, ещё найдёшь себе нормального. Оксана кивала, грустно вздыхала и отвечала: «Ой, не кажи, бо то є жах. Тяжко жити – шкода вмерти…»*

Вот такая история.

P. S.

C тех пор прошла целая вечность, а на днях мне позвонил старый львовский друг и рассказал, что в той давней истории появилась не только концовка, но и начало, а то что я знал, была только середина.

Оказывается, Петрик, как хромая птичка, ещё задолго до «славных дел», своими разводами и женитьбами отводил врагов от родного гнезда. Оксана жила с детьми у родителей, работала в хлебном и года два ждала от мужа условного сигнала, дождалась, собрала детей и по-тихому упорхнула к нему в Прагу. И вся эта сложная схема была устроена только, чтобы отвести преследователей от родителей Оксаны.

Петрик с Оксаной и сейчас живёт и вполне хорошо себя чувствует в Праге, а все без исключения, кто за ним гонялся, давно уже сошли с трассы. Они уже нигде не живут и никак себя не чувствуют.

И я, признаться, очень рад за хитрушку Оксану, даже не смотря на её тогдашние грустные вздохи и потрясающую актёрскую игру: «Ой, не кажи, бо то є жах. Тяжко жити – шкода вмерти…»*

Не зря я, всё же, её с крыши склепа скинул…

- ----

*Ой, не говори, потому что это ужас. Тяжело жить - жалко умереть ...