Медицинские истории #медсестра

в котором случилась большая неприятность - туда поступил бомж с пневмонией.

Медсестры и санитарки в больницах ко всему привычные - такие клиенты к ним периодически попадают, и никаких особых проблем обычно не создают, наслаждаясь больничным уютом и сытостью.

Его помыли, побрили, уничтожили насекомых, переодели в больничные шмотки, и начали лечить от воспаления легких. Но бомж заботы о себе не оценил – как только пришел в себя, начал целыми днями мычать дурным голосом, а еще несколько раз измазал стены в палате продуктами собственной жизнедеятельности.

Психиатра ждали как мессию - наконец-то он придет, и заберет этого психа к себе в отделение.

Когда мы с Майком вошли в терапию, нас встречали чуть ли не с красной дорожкой. Старшая медсестра собственноручно поднесла Майку историю болезни клиента и распахнула дверь в палату-одиночку, где тот обитал.

Голосом лисы из мультфильма она сказала:

- Ну, вот и ваш пациент - намекая, что пациент вовсе не их - у них он оказался случайно, и это недоразумение нужно исправить как можно скорее.

Майк не спеша зашел в палату, принюхался, слегка поморщился, а затем доброжелательно поздоровался с бомжиком:

– Шалом, Ма шломха? (Здравствуйте, как поживаете? )

Мычание было ему ответом. На все дополнительные вопросы ответ был неизменен.

Расспросив медсестер о поведении больного, уточнив количество и местоположение намазывания, Майк окончил сбор анамнеза, и быстро вышел из палаты. Затем он пристроил папку с историей на столике медсестры и неразборчиво написал, что у больного органические изменения головного мозга, что он рекомендует продолжать лечение в терапии, и добавить такие-то лекарства. В случае, если не будет улучшения – заказать повторную консультацию психиатра.

Сказать, что персонал отделения был разочарован - это было большое преуменьшение. Провожали нас уже без всякого радушия, под злобное шипение санитарок. Старшая медсестра пригрозила вызвать нас завтра же, и продолжать это делать ежедневно, пока мы больного не заберем.

К счастью, следующий день был выходным, но в воскресенье (первый рабочий день недели в Израиле) с самого утра бумажка с просьбой о повторной консультации уже дожидалась Майка на его столе.

Неспешно переделав свои дела в психиатрии, Майк двинулся в сторону терапевтического отделения.

От былого радушия персонала не осталась и следа - медсестры смотрели на нас с Майком, как будто это именно мы пришили к ним мазать дерьмом стены. Доктор благодушно со всеми поздоровался, зашел в палату в пациенту, оттуда сразу же донеслось знакомое мычание. Через несколько минут он вышел и спросил:

- Ну, и как он себя ведет? Стенки продолжает мазать?

Санитарка с ненавистью ответила:

- Вчера один раз намазал, да и сегодня уже успел - только перед вашим приходом еле отмыла. Заберите вы его в психушку - сил уже никаких нет.

Майк с невозмутимым видом взял папку с историей болезни, долго писал результаты осмотра, после чего вручил ее старшей сестре. Она открыла ее, начала читать, а Майк быстро подхватил меня под руку, и в темпе повлек к выходу из отделения. Заходя за угол, я успел обернуться и заметить, как старшая сестра стоит онемевшая, с отпавшей челюстью, глядя вслед Майку, а остальные тормошат ее и пытаются заглянуть через плечо в папку с историей.

Быстро покинув терапевтический корпус, мы пошли обратно в психиатрию.

Майк на ходу мурлыкал под нос мелодию «Yellow Submarine».

Заинтригованный, я спросил:

- Майк, так что же ты им все-таки написал?

Он посмотрел на меня безмятежным взглядом и сказал:

- Только правду и ничего, кроме правды. Раньше он мазал дерьмом стенки четыре раза в сутки, а сейчас только один. Да и мычать стал значительно тише. Вот я и написал все как есть:

- В состоянии больного наметилась положительная динамика. Рекомендую продолжить назначенное лечение в рамках терапевтического отделения.

Теперь челюсть отпала уже у меня.

А Майк задумчиво прибавил:

- Эх, еще одну рекомендацию забыл написать. Надо было ему дать что-нибудь для запора, чтобы стенки нечем было мазать. Позвонить им, что ли? Нет, пожалуй, звонить не буду. Думаю, они на меня немножко сердятся, что я его к нам не перевел. Ну да ничего, они терапевты.

Сами должны о такой простой вещи догадаться.

какие утром до рассвета, какие на закате, а какие только по определенным дням недели, и часам, так бабушка учила.

Это было примерно тогда, когда настойка боярышника была в аптеке именно лекарством, и употреблялось по несколько капель, как доктор прописал, и ни в коем случае больше.

Второе соприкосновение с народной медициной произошло именно с услышанного разговора в палате гастроэнтерологического отделения, когда обсуждался вопрос мужиками какого разлива лучше брать горькую настойку боярышника, казанского, московского или ярославского.

На тот момент у меня диагностировали крапивницу и для купирования острого приступа, нужно было принять несколько капельниц. Вот в пятиместной палате, есть еще одно место, все готовятся к отбою.

Вдруг заходит дежурный врач, с шикарного вида женщиной, в модном плаще, кожаных высоких сапогах, со стильной сумочкой в руках и элегантной шляпкой на голове, на голову выше врача и невысокого роста, потрепанного вида и явно поддатого состояния — мужичком. Как оказалось потом, нового нашего соседа по палате.

Разговор видно предварительный уже состоялся, но врач все же сомневается в успешности начатого мероприятия в целом:

- Извините, мадам, он же на ногах не стоит у вас.

- Конечно не стоит, подорвал здоровье на заводе «Полюс», он сварщик дипломированный, грамотами все стены закрыты. Не ест он ничего, ни кашу, ни суп, только вот народная медицина может поможет, и кивает на пластиковый пакет, принесенный с собой.

- Ну хорошо, хорошо, пусть остается и располагается.

Рядом со мной свободная кровать, мужчина присаживается на неё. Жена тем временем удаляются в коридор с дежурным врачом, продолжая что-то обсуждать. Минут через семь она возвращается, и оставляет супругу вышеупомянутый пластиковый пакет:

- Дорогой, до свидания, я побежала, тут мандарины, утром зайду.

Когда она уходит, он держит паузу, осторожно подходит к двери, осматривает коридор направо-налево, уже смело разворачивается и садится к тумбочке. Из пакета достает мандарины, одноразовый стакан и литровую бутылку с золотисто-зеленого цвета жидкостью, с травами, которые явно видны. Чистит дольками мандарин, и наливает полный стакан:

- Желающие есть употребить?

Все вежливо отказываются.

- За ваше здоровье тогда.

Через некоторое время приходит дежурная медсестра, ставить капельницу новому пациенту, садится рядом читает книгу. Я засыпаю под мирную картинку.

От толчка того самого соседа в плечо, просыпаюсь. На тумбочке горка мандариновых шкурок, за окном глубокая ночь, стакан с жидкостью.

- Остальные спят, будить не хочется, ты будешь? Не могу один. Ни кашку, ни супчик, не могу. Вот только настойка, с удовольствием, не знаю что за травки, теща в деревне подбирает, утром, вечером.

Он, закусил мандарином, только пустая бутылка покатилась по полу.

Ранним утром до обхода, жена соседа заходит с новым пакетом уже известного содержание:

- Милый, не скучай, давай до вечера.

Поздним вечером.

- Милый, до утра, пока.

Меня выписали через два дня, а прелесть народной медицины сколько еще продолжалась, только могу догадываться .

Но санитарка при выписке, подсказала ответ на один вопрос:

- Почему в отделении ?

- Потому что жена на работе, а ему курс прописан, целителем, дозировку дома может нарушить, а здесь под присмотром...

принадлежности. Зашел к приятелю в соседний подъезд и попросил отвезти меня в больницу.

Жена и дети гостили на Украине, и было как-то чудно, что со мной такая штука случилась, а самые близкие ничего об этом не знают.

В приемном покое хирург подтвердил мой диагноз и велел сразу готовиться к операции.

Медсестра поинтересовалась, - есть ли у меня бритвенный станок, а то она принесет казенный многоразовый, чтобы я мог подготовить операционное поле. Предупредила, что в том станке стоит очень хорошее лезвие «Восток», которое она самолично поставила лет пять назад.

Отказавшись от халявы, я выбрил лобок и гениталии своим собственным инструментом.

В тот же день меня оперировали.

Наутро в палату зашел хирург, осмотрел шов, поинтересовался самочувствием.

Спросил его:

- А, в самом деле, аппендикс был воспаленный?

Врач закивал головой:

- Да, да! Такой уже ядреный был, налитой. Ещё чуть-чуть и мог лопнуть.

Позже я убедился, что так он отвечал всем своим пациентам, чтобы не терзались мыслью, что их зря порезали.

В восьмиместной палате нас было шестеро. Всем удалили аппендикс. Мы перезнакомились и обвыклись. Интересную закономерность заметили – если кто-нибудь начинал рассказывать анекдот, все подтягивали к животу правую ногу. Чтобы было не так больно смеяться.

В палату зашел парень лет двадцати. Поглядев на него, я подумал, что так, должно быть, одеваются сельские хлопцы, когда хотят выглядеть «по-городскому».

Оглядел нас, заговорил:

- Здорово, мужики! Как дела? Не тушуйтесь, все путем будет! Тут как? Аппендициты умеют удалять? Не ссыте, все будет ништяк!

Мы, удивленные его напором и непонятной многословностью, молчали.

В палату зашла медсестра. Показала ему свободную койку, тумбочку, предложила переодеться. Спросила - есть ли у него бритвенный станок. Узнав, что нет, сказала, что сейчас принесет.

Парень, пощупав на скуле трехдневную щетину, продолжил свою речь.

Теперь я понимаю, что он просто глушил свой страх перед операцией, а тогда его говорливость казалась раздражительно неуместной.

Медсестра принесла старенький бритвенный станок, который уже многие годы использовался незапасливыми больными для эпилирования операционного поля.

Вот - сказала она – побрейтесь.

Парень снова потрогал щетину на лице и удивленно поблагодарил.

Медсестра улыбнулась, и выходя, сказала в пространство:

- Объясните ему.

Я сказал новичку:

- Ты что думаешь? Тебе надо лицо брить?

Он, все еще не понимая, ответил:

- Ну да, а то что же?!

- Нет, дорогой! Этим станком ты побреешь лобок и яйца!

- Не буду!

- Будешь! А то медсестрам придется самим тебе твое хозяйство обривать, когда ты под наркозом уснешь. Еще и порезов наделают… Да ты не сомневайся! Это не прикол, а обязательная процедура.

- Врешь!

- Да на, смотри!

Я спустил штаны, и он визуально убедился, что это бритье не придумано специально для него.

Вздохнув, и все еще недоверчиво покачивая головой, он направился к туалету.

В полной тишине двенадцатилетний мальчишка, лежащий на койке, хихикнул, и подтянул правую ногу к животу.

Все настороженно повторили его движение, и кто-то поинтересовался:

- Ты чего?

Мальчишка, давясь от смеха, сказал:

- Повезло ему, что не успел лицо этим станком побрить…

его не на шутку радикулит, и он ракообразно побрел в свой горяче любимый медпункт, а я, как человек отзывчивый и сердобольный, его придерживаю, дабы он не запнулся, и не расколбасил себе башку в добавок. Довел болезного до кабинета, и жду, а ну как его еще и обратно переть придется. И диалог за дверью весьма захватывает, что-то там про блокаду, позвонки, нервные окончания, и т. д. Все это перемежалось с хихиканьем и подозрительными придыханиями. Дождавшись выхода, я узнал вердикт: электрофорез, и чего-то еще. Повел его в физкабинет. Уложили его на стол пятой точкой кверху, и медсестра начала обкладывать ему поясницу тряпочками, электродами, из какого-то аппарата с кучей кнопок и ручек. Я же был выдворен за ширму. С любопытством слушаю.

- Сейчас я буду крутить вариатор, должно защипать. Как защиплет, скажешь.

- Угу, а стоять потом будет?

- Дурак! Ну как, щиплет?

- Неа

- А сейчас?

- Да ничего я не чую!

- Не может быть, я на полную уже подала! У тебя кожа, как у носорога!

- И не только кожа!(гордо)

- Ой! Да тут проводок отошел!!!

- Аааааааа!!!

Дальше грохот, трехэтажная непереводимая игра слов, и промелькнувший мимо меня на второй космической пациент.

Вот такая шоковая терапия!

P.S. Полгода не болел;-)

врач-специалист. Дальше опять два варианта - если повезло, он выходит, откуда зашел, а если нет - его через противоположную дверь бокса везут в операционную, реанимацию, палату или морг - смотря как карта ляжет. Сами боксы разделены по специальностям - типа 3 хирургических, 3 терапевтических, 2 травматологических, 1 ожоговый, 1 гинекология и т.п. В каждом по врачу и медсестре.

Итак, в гинекологию приводит мамаша дочурку. Прелестная такая дочурка, лет этак 12 от роду, коса до пояса, глаза газели... Диагноз - инородное тело влагалища. Бывает. Сажают девочку на кресло - девственница. За девственной плевой отчетливо прощупывается нечто, но абсолютно неясно, что именно. Ни зеркало вставить, ни это самое "нечто" вынуть. А надо сказать, что решение о хирургической дефлорации (т.е., разрезании девственной плевы) принимается только под подпись пациентки, а если она несовершеннолетняя - ее опекуна. Так что все не так просто. Но выход нашли - есть такая хитрая приспособа, называется кольпоскоп. Применяется в детской гинекологии и при осмотре девственниц. Представляет собой трубку диаметром около сантиметра с маленькой лампочкой на конце и пистолетной рукояткой с батарейкой и кнопочкой - на другом конце. Сунул, нажал, в трубочку посмотрел - все видать и никакой оптики не надо. Чудо инженерной мысли. Садится, значит гинеколог перед креслом, вводит кольпоскоп - он во что-то упирается - нажимает пимпу и приникает глазом к смотровому отверстию. Через секунду приемное отделение оглашает мощный здоровый хохот. Медсестра смотрит на врача - "Что такое?! Что случилось?!!" - с врачом истерика. Несчастный чуть ли не по полу катается, стонет, не то что сказать что-то - вдохнуть не может. В соседних боксах все работу побросали - прислушиваются. Наконец, гинеколог вдыхает и выдавливает из себя - "У нее там ГАГАРИН!!!" и продолжает стонать. Девочка сидит в первой позиции, цвет лица - красный от стыда, маманя рядом - зеленая от страха, врач синий от смеха. Врачи с медсестрами в полном составе уже у гинекологии, больные брошены... Гинеколог опять вдыхает, бросает - "Сами посмотрите", и, пошатываясь, отходит к стенке. К смотровому креслу выстраивается живая очередь. Девочке уже все по барабану, маме - тоже. У тех, кто еще не посмотрел - в глазах немой вопрос, посмотревшие - присоединяются к гинекологу. Хохот крепнет.

Оказалось, мастурбировала девочка такой штучкой - во всех ларьках продавалась - пластмассовая такая ракета, ей в сопло смотришь - а там фотография Первого Космонавта, Героя Советского Союза, Юрия Алексеевича Гагарина. А ракета возьми да провались...

Вынули, естественно...

системы. Короче, полезная и приятная штука.

Когда мой шурин — кавказский мужчина — после окончания первой процедуры вылез из ванны, то увидел, что она в волосах.

— Извините, — сказал он медсестре, — я, кажется, засорил ваш резервуар.

Медсестра, немолодая весёлая женщина, махнула рукой:

— Да бросьте, ерунда это всё. Вот приходил ко мне один пациент, так у него волосяной покров был — мама не горюй! Я его как увидела, говорю: «Ложитесь в ванну, будем мыть вашу бурку».

Медсестра была словоохотливой и каждый раз вспоминала забавные истории из своей практики. Вот один из её монологов:

— Это я сейчас в гидромассаже, а раньше трудилась в грязелечебнице. Чего там только не повидала! Однажды пришёл высокий красивый мужчина. Серьёзный такой, солидный. Направили его ко мне на ректальное грязелечение. С простатой неполадки. Я ему говорю: «Раздевайтесь и примите коленно-локтевое положение». А он стоит и не двигается. Стесняется. Видать, не представлял, что за процедура его ждала. Короче, уломала я его, раздела, и поставила в нужную позу на кушетку. А он весь напряжён, как студент на экзамене. «Не стесняйтесь, — говорю, — расслабьтесь, я же врач». Ну и ввожу в него тампонатором Здравомыслова ректальный грязевой тампон. И тут мужчина как вскочет! Схватил трусы, брюки, рубашку и, одеваясь на ходу, выскочил вон из процедурной. Я его потом через два дня снова увидела. Вышла из кабинета, чтобы пригласить пациента, смотрю — мой красавец идёт по коридору. Солодковые ванны принимал, наверное. Увидел меня и метнулся к дальней стороне коридора. А потом бочком так, прижавшись к стеночке и не сводя с меня глаз, прошмыгнул мимо и затруси? л прочь, иногда оглядываясь назад. Больше я его не видела. А может и видела, кто знает?! У меня ведь память на лица плохая. Пришёл как-то пациент и говорит: «Здравствуйте! Вы меня помните? » А я ему: «Не помню, но всё равно проходите». Он вошёл, разделся и принял коленно-локтевое положение. И тут я говорю: «А-а-а, так это вы! »

Монолог периодически перебивался смехом моего шурина. А медсестра продолжала:

— Так что, милок, повезло тебе крупно, что встретил меня не в грязелечебнице, а на гидромассаже, а то бы не хохотал ты сейчас, а бегал от меня прочь.

много заимствуют местные из русских обычаев. Например, зовут по отчеству-Петрович, Иваныч, со мной сложнее-Менделевич, местные переделали в Менделеевича, в честь Менделеева, легендарного химика-изобретателя Периодической Таблицы и технологии водки, ну и ладно.

Работал я там по всему полю-и наркозы и реанимация и выезды по скорой и приёмный покой и дежурства по больнице. Врачей не хватало, по больнице дежурили все-включая стоматологов и патологоанатома/судмедэксперта-такие вот чудеса.

Молодому везёт, был я тогда непьющий, вещь неслыханная в тех местах поголовного алкоголизма-так что звали меня часто на серьёзные ситуации, считали, что могу помочь. Иногда удавалось...

Как-то вечерком, после дежурства я добрался домой-снимал комнату у пенсионерки.

Помылся, разбил глазунью, только зашкворкала-вбегает фельдшер Надя, пожилая и очень толковая женщина, лица на ней нет-всё это необычно, обычно-поморгать фарами Уазика в окна.

Менделеевич, едем скорей, с Иванычем-беда случилась, говорит-помирает.

А надо знать-это не простой пациент, местная легенда, отличный хирург и отчаянный выпивоха, полгорода-свояки, крёстные и друзья, все побывали его пациентами.

Застёгиваюсь на ходу, в зубах-мой чемодан, набитый медикаментами, трубками, ларингоскопом.

Едем. Точнее, несёмся.

Дом, пятиэтажка для местной аристократии, взлетаем на второй этаж, врываемся в квартиру, где царит горе.

Эрдельтерьер-воет, жена Майя-голосит, две дочки-навзрыд рыдают, всенародная трагедия.

Виновник трагедии лежит в гостиной на кушетке, накрытый пледом, странная улыбка гуляет на его лице-растерянная, испуганная улыбка-плохой признак, признак рока и поражения.

Мой выход, однако, все глаза на меня, почти не дышат-сажусь рядом, спрашиваю-Иваныч, что с тобой?

Помираю я, Мишка-ноги омертвели, синие.

Срываю плед-ёб твою, ни хрена себе-синюшно-синие ноги, от пояса-вниз, синяя гангрена, я тогда быстрый был на диагнозы, Скорая приучила.

Первым делом-пульс на ногах, хмм, отличный, везде, уфф, уже лучше, наполнения сосудов-неплохое.

Неврология?

Непохоже, все движения сохранены, чувствительность-тоже. Молчание в комнате, очень напряжённое.

Диагноза-нет.

И тут врубается мой резерв мозга-нелепые мысли о плохой погоде, дождливой, с утра.

Там же-спутанные мысли о сегодняшнем дне хирурга Иваныча, обе его операции отменили, он уже с утра начал квасить, с приятелями болтался по городу, заходил около полудня в больницу, приставал ко мне с критикой американских джинс, насколько польские дешевле и крепче...

Пурга, короче. Но она наложились на моё знание тысяч анекдотов, что и спасло меня от позора.

Поворачиваюсь, Вера, будьте добры подать мне ватку со спиртом.

И шприц? Что набирать?

Ничего, кроме ватки, не надо.

Тяжёлый взгляд Майи, опытной медсестры -ты когда его лечить начнёшь, с@ка столичная?! ?!

Я же беру ватку и медленно начинаю выкрашивать квадратик-1 на 1 сантиметр, 2- на два, нормальная кожа, ватка-синяя.

Первой поняла всё Майя. Мимо меня пролетела тяжёлая оплеуха крестьянской дочки-Иваныч словил плюху мордой лица, дурная его улыбка поменялась на выражение страшной радости и облегчения.

Всё изменилось в момент-дочки смеются, собака-радостно гавкает басом, Майя материт мужа-пьянь позорная, тьфу на тебя, до смерти напугал.

Первый пришёл в себя Иваныч: Вера, никому не слова, тебе ясно? Поклянись. Местные-у них свои рычаги, запугал её, она поклялась.

Дочки смышлёные, отца позорить не будут такой нелепостью, Майя-тоже себе не враг, репутация её супруга-вещь серьёзная.

Остаюсь я-припугнуть не удастся , Иваныч-все вышли из комнаты, мне с Менделеевичем поговорить надо.

Все-вон, он и я.

Он ковыляет до пианино, ноги млявные, отлежал-открывает крышку и достаёт две! ! бутылки коньяка! !

Мишка-никому ни слова, понял?

Иваныч, я слово сдержал-но за сроком давности можно архивы и открыть.

Мораль-анекдоты берутся из жизни, влияют на жизнь, иногда помогают поставить диагноз.

Всем живущим героям этой истории-здоровья и долгих лет.

Молодым врачам-успехов и удачи!