Медицинские истории #врач

на десять. Условия - спартанские. Народ подобрался в основном с высшим образованием, разношёрстный, так или иначе травмированный. Врач нам попался сравнительно молодой, к пациентам, мягко говоря, равнодушный, зато изрядно озабоченный сбором материала для кандидатской диссертации. Особенно интересовали его результаты пункции нашего спинного мозга. Кто не знает - это прокол между позвонками с целью набрать ликвора, спинномозговой жидкости.

Штука, в общем-то, диагностически малоценная и притом весьма опасная: малейшая ошибка - и травмирован спинной мозг, со всеми вытекающими последствиями. Однако материал для диссертации должен быть представительным, выборка – репрезентативной. И любопытный исследователь, ничтоже сумняшеся, подвергал этой рискованной процедуре всех, кто попадал к нему в лапы и, по незнанию или легковерию, не оказывал сразу же отчаяннейшего сопротивления.

А потому первым же делом матёрые больные, здешние старожилы, предупредили меня о лекарской причуде. И, кстати же, показали мне в коридоре жертву доброго доктора-пункционера - прихрамывающую миловидную девушку, которую этот эскулап всё-таки подбил на свою любимую процедуру, наврав, что иначе исход болезни может оказаться печальным. Товарищи по палате добавили, что таких доверчивых больных он покалечил на их памяти уже несколько, и наказали категорически от предлагаемой пункции отказываться, несмотря на всю настойчивость любознательного экспериментатора.

И действительно, не успев толком представиться, лечащий врач (странное это словосочетание – "лечащий врач", вроде как пишущий писатель или танцующий танцор… ну, да ладно, не об этом речь) начал упорно склонять меня к означенной пункции, а я принялся столь же целеустремлённо изворачиваться. В ход пошли страшилки и всё более мрачные прогнозы моего будущего, спасти которое может только чудотворная сила целительной пункции. Я в ответ вежливо благодарил добряка за желание спасти мою молодую жизнь, но от милой его сердцу процедуры неизменно, под разнообразнейшими предлогами уклонялся.

В таких беседах прошло несколько дней, доктор терял лицо и всё более входил в раж, стремясь добиться желаемого. И тут к нам поместили новенького. Им оказался сильно пьющий сантехник, доставленный с так называемой "пьяной травмой". Мужичок этот был угрюмым молчуном, изъяснялся лишь несколькими простыми словами, в основном - непечтаными.

Обязательную для каждого новичка историю про пункцию он выслушал внимательно, прокомментировал лапе[тух]но. И, действительно, через некоторое время пришёл к нему наш айболит, поздоровался, традиционно представился. Сантехник отреагировал своеобразно. Он неторопливо уселся на кровати, прижавшись к стене, подобрав колени к подбородку и крепко обхватив их руками. Набычился и молча, настороженно уставился на доктора. Тот слегка смутился и повторил свою речь во второй, затем – и в третий раз. В ответ - молчание сантехника, застывшего всё в той же позе.

И вот, наконец, лекарь произнёс то, из-за чего затевал всю слащавую беседу: "ну, и, конечно же, для надежности диагноза и полноты исцеления мы Вам, батенька, сделаем ПУНКЦИЮ! "

И тут Валаамова ослица заговорила. Громко, злобно и отчётливо, глядя на ненавистного врага исподлобья, сантехник отчеканил: "ПОШЁЛ НА Х... !!! ".

Врач изумлённо отпрянул, отступил и, помолчав, нерешительно пробормотал:

"Тааак... Ну, значит, этому мы пункцию делать не будем... "

И наша палата разразилась громовым хохотом. Каких только ухищрений и дипломатических ходов не перепробовали мы, интеллигентишки, уклоняясь от грозной вивисекции. А единственный верный ответ с ходу нашёл малограмотный сантехник!

девяносто лет она вдруг почувствовала себя бодрой и жизнерадостной.

Старческие недомогания ее оставили, она флиртовала, веселилась, как будто снова сделалась молодой. Все бы хорошо, но женщина волновалась, что такая перемена не естественна, а значит может быть признаком заболевания. Она боялась, что сходит с ума.

Она не дала своему врачу времени высказать предположения и сама рассказала, что подозревает у себя застарелую “амурную болезнь”, так она называла сифилис. Оказалось, что семьдесят лет назад она работала проституткой в публичном доме в Салониках. Там она заразилась сифилисом.

Вскоре ее спас будущий муж: забрал из публичного дома и вылечил. Однако, это случилось еще до изобретения пеницилина - так что болезнь могла затаиться и теперь перейти в последнюю стадию - нейросифилис.

Анализы показали, что предположения пациентки верны. По мнению Сакса, спирохеты раздражали палеокортекс - “древние отделы коры головного мозга”. Эти отделы отвечают за инстинкты, настроение, общий психический тонус.

Лечение предполагало простой курс пеницилина, но женщина колебалась.

Ведь болезнь вернула ей молодость, подарила отличное настроение, она наслаждалась жизнью как никогда. Но, к ее счастью (и несчастью множества других больных), изменения спровоцированные в мозгу нейросифилисом необратимы. Пеницилин убил спирохеты, а старушка осталась веселой и активной. “Как забавно” - сказала пациентка врачу - “подарок от Амура”.

и потребовала, чтобы его друзья мягким поясом перетянули ему руку выше разреза. Даже тогда кровь не сразу остановилась — пришлось просить их тянуть концы пояса в разные стороны. А перепуганной тетке из бухгалтерии сказала, чтобы она вызвала скорую, причем сообщила, что кровотечение артериальное. Почему-то аптечка у них нашлась, но без жгута, пришлось поясом обходиться.

Врачи приехали быстро… но первое, что сделали — обматерили и друзей пацана, и эту бухгалтершу, и ту девчонку — дескать, парень молодой и кровь остановлена, нечего было требовать быстрого приезда, «мог и подождать»! Оказалось, они из-за вызова не успели заполнить какую-то бумагу для комиссии, проверяющей КАЧЕСТВО РАБОТЫ СКОРОЙ….

Что касается меня самого, однажды я был сбит лихачом на машине. Так пока я в больнице был, меня каждый день главврач отделения при обходе ругал — за то, что я лечусь! Должен просто лежать и ждать. А я из крепкой чайной заварки себе компресс на рожу — зато шрамов нету, все раны на лице и руках прошли за 2 недели и даже синяки почти рассосались. То мазью какой намажусь типа троксерутина или там геля радикулитного массажного с маслом чайного дерева (дешев, вонюч — но помогает и от боли, и от синяков, и даже заживление ускоряет)….

Места уколов я тоже мазал и троксерутином и этим гелем и лиотоном — так я один и вышел из больнички без синяков на венах и без бугров на заду, а остальные в палате сначала тоже стали на меня глядя мазаться. Потом главврача испугались…. как будто своих вен им не жалко.

В общем, ребята:

Во-первых, по возможности хотя бы одного члена семьи отправлять учиться на фармацевта. Они и лекарства знают, и первую помощь их учат оказывать, и учиться недолго, и работу найти легко.

Во-вторых — всегда надо иметь с собой аптечку, на всякий пожарный.

Третье — не слушать врачей, если они говорят, что Вы не должны ничего делать. Они просто не хотят отвечать за последствия Вашего самолечения.

Четвёртое – если в рану грязь попала, и врачи не торопятся, укол или хоть «свечки» с полиоксидонием — чтобы не умереть от сепсиса.

Пятое – при порезе, если кровотечение сильное, не ждать скорой помощи - перетянуть сразу хоть чем-нибудь. В аптеке купить кровоостанавливающую губку с тугой повязкой, сожрать по пачке викасола и аскорутина, чтобы кровь погуще стала. Если бы не поможет, вылить на рану пузырек нафтизина — да, он от насморка, но зато сосуды сужает круто — а значит и кровотечение ослабляет. Это помогает, даже если пациент пьяный и кровь по-другому не остановить — на мелкие сосуды действует только так! »

И так дофига ещё советов. Я в ауте. Да здравствует отечественная система здравоохранения!

я смог хотя я бы дышать нормально, и велела собираться к ним в гости. Доставили быстро, в течении часа меня осмотрели разные специалисты, оценили и обрадовали камнями в почках. В общем, в 4 утра я занимал уютную шконку урологического отделения больницы №20 г. Москва.

В 8. 30 я ждал своего укола для рентгена с контрастом. Получил и философски ждал своей очереди на получение подтверждения о том, что мой мир богат.

Рентген делался на специальной кровати, на высоте примерно 1, 20 м над полом. Для большинства нормальная высота, благо там еще и табуретка стоит. Привезла санитарка какую-то бабку, которая сама уже не ходит, весу в ней прилично. На просящий взгляд кота из Шрека я вздохнул и помог закинуть бабку на стол. Потом снять. Потом повторить все еще раз для второго снимка.

Мне не было противно или брезгливо, но я был удивлен тем, что ощущения были, словно я пытаюсь удержать бурдюк с костями и желе. Это был даже не жир, я с легкостью прощупывал кости сквозь кожу и ту желеобразную массу, которая раньше была мышцами рук и ног.

Осадок остался своеобразный, хотя меня сложно чем-то задеть. Приходилось уже смотреть как близкие умирали, болели.

Через час УЗИ, где мне радостно объясняют, что у меня закупорен мочеточник и жидкость застаивается в почке. Что началось воспаление и нужно срочно лечить. Короче, говорят, приходи через полчаса к такому-то кабинету.

Пришел, разделся, удалили меня в кресло, чем-то сильно похожее на гинекологическое. А может оно и было? ХЗ. Сейчас будем открывать почку, сказали мне.

С определенной точки зрения, хорошо что мне не сказали заранее что будет, потому что обладая новым знанием об ощущениях... Я бы согласился только под кайфом, наверное.

Короче, эти эскулапы херовы (во всех, с@ка, смыслах) берут жесткий эндоскоп, это такая трубка, толщиной с шариковую ручку, длиной около 30 см, и вставляют мне в член.

Даже спустя 2 суток я не могу отделаться от ощущений. Честно скажу, что я терпел многое: травмы, лечение зубов без анестезии, разную сильную и очень сильную боль, и все я терпел молча. Но тут, здоровый тридцатилетний мужик, взвыл так, что меня слышали на половине этажа.

Далее, интерн, под руководством врача, начинает внутри копаться, пытаясь установить стент - специальный каркас, который не дает закрываться мочеточнику.

Копался он около минуты, постоянно попадая не туда, что не добавляло мне любви ни к нему лично, ни к жизни в принципе. При этом, мочевой пузырь постоянно наполнялся жидкостью, из-за чего его раздувало и боль была еще и от этого.

Когда раздраженный врач сказал ему сдать назад, это сцуко вытащил вообще все из меня. Врач матерится и я снова ощущаю всю радость от проникновения [м]лядского эндоскопа в уретру.

Благо врач справился секунд за 15 дал мне сбежать из кабинета. Результат: почка спасена, постоянные боли, кровавая моча, но жить можно.

Ночью пошел погулять по отделению, при ходьбе было не так больно. Встретил процессию из двух санитаров и одного трупа, который только что был одним из пациентов и моих соседей по отделению.

Вдохновило.

Пару часов назад звонит жена, спрашивает как дела и почему тяжело дышу. Отвечаю:

Да у нас через палату лежит полоумная бабка, больная что смотреть страшно. Упала на пол, по какой-то причине персонал отказался ее поднимать, видимо не в первый раз. Вот и пришлось помочь поднять ее на кровать.

А тяжелое дыхание от перенапряжения, снова все разболелось внутри, поэтому я слегка злой на [сран]ую больницу, санитаров, сестер и весь этот грёбаный медперсонал, чтоб им гастэроскопию каждый день по три раза делали вместо еды.

Из смешного: со скрипом подняли бабку, перекатываем и перетаскиваем ее ближе к стене и дальше от края кровати.

Бабка: "Ещё! . . Ещё! . . "

Я, с трудом дыша: "Бабуль, ты не перепутала? Мы в больнице, а не в п@рнофильме. "

За пару часов до этого пишу жене:

Суки криворукие, меня сейчас чуть инфаркт не хватил. Меряю температуру : 38, 9. Глаза на лоб лезут, думаю, что я чувствую себя паршиво, но все-таки не настолько. Мне уже готовят срочный укол, решили замерить еще раз - 37, 1. Коновалы, блин.

В общем... Все сильнее хочется быть отсюда подальше, пока меня тут не угробили. Старшие еще нормальные, что сестры, что врачи, к молодым в руки попадать в принципе не хочется.

А то слелают или вколят что-нибудь такое, после чего можно требовать пенсию по инвалидности. А то и надгробный камень.

Не фига не смешно, но уж как есть.

Очень хочется верить, что я выйду из этой больницы живым.

Из забавных моментов: диагноз мне так никто и не удосужился сообщить, узнал случайно что заработал острый пиелонефрит. Лечение со мной никто не согласовывал, а пустой бланк согласия на лечение я отказался подписывать.

Выжить бы после этого лечения...

дамочки которые с брезгливостью и страхом смотрят на место твоей работы, а порой и на тебя.

Всё дело в своеобразном чувстве юмора и профессиональной деформации. По молодости мне тоже нравилось приколоться над такой барышней (хотя и мужички бывают разные, но мне интереснее с деушкой). Например, видишь такую курицу впервые переступившую порог больницы, заранее нафантазировавшую себе всякие ужасы: идиотов, пускающих слюни, с выпученными глазами бормочущих несвязное; маньяков, жаждущих девичей плоти; страшных даунов. Т. е. она уже разогрета для розыгрыша. Когда «жертва» начинает справляться о здоровье, прогнозах, условиях, режиме и т. д. - делаешь тупое лицо и смотришь на нее как баран на новые ворота совершенно не понимая, что она говорит и … молчишь. Не видя реакции с твоей стороны у неё начинается паника, благо окружение и атмосфера соответствуют. Вот тогда нежно берёшь находящуюся в прострации бабёнку за плечи и подводишь к окну. Показывая на вид за окном – контейнеры с мусором, бесконечные раскопки коммунальщиков, ржавые трубы, говоришь: «Какая природа, какой денёк – солнце (дождь, снег, туман, облака)». И с озабоченным видом отходишь. Потом как будто, что-то вспомнив возвращаешься: «Вы, что-то сказали? ».

Другой коллега, не мудрствуя лукаво, просто подражал одному из пациентов, благо имел кое-какие актерские способности, а примеров достаточно даже для того, чтоб не повторяться.

В бытность мою гвч «стуканули», что один докторёнок в подобной ситуации так уморительно заикается - до посинения, до рвоты, что посмотреть на шоу сбегается всё отделение. Неправильно конечно, ну да ладно – сам такой был. Главное знать с кем, а то по нынешним временам можно и нарваться.

Чувство юмора у всех разное. Кто-то смеётся над первобытными шутками петросянов – степаненко, кто-то над деревенскими частушками – покатушками (два притопа три прихлопа), кто-то поклонник чёрного юмора… Все мы разные – и слава богу.