Истории на отдыхе

коллекции зубра.

- Платит 25000 долларов наличными за убитого здесь зубра, - гордо произнес переводчик.

За такую сумму заповеднику надо лет пять журавлями торговать. А тут сразу.

А американцу лет 80, песок сыплется, руки дрожат, видит плохо.

В лесу помирал старый зубр. Он уже не вставал, ничего не ел, шерсть почти вся вылезла. До смерти ему оставались считанные дни.

Нормально.

Посадили охотника чай пить с дороги. Тот еще поспал пару часов. Собрали десяток мужиков. Зубра опутали веревками, поставили вертикально, привязав к деревьям, чтобы не упал. Смеркалось….

Позвали американца. Собрал он ружье – слонобой 8-го калибра. Пошли на зубра. Стрелял американец уже в сумерках, с подставки, сделал всего один меткий выстрел – попал прямо в сердце бедному животному. И руки не дрожали, что характерно. Умер зубр, не мучаясь. Мужики все это время лежали за деревьями, после выстрел быстро перерубили веревки, и зубр упал.

Охота удалась.

Когда все вернулись на базу, охотник честно расплатился зелеными купюрами. Радость сотрудников заповедника была неописуемой – выплата долгов по зарплате будет, причем в баксах!

Но это еще не все.

- А теперь, по традиции, я хочу съесть зубриного мяса, - перевел переводчик старческое лепетание.

- Сейчас сделаем.

А где у убитого зубра мясо? Одни кости и сухожилия. Быстро послали машину в соседнее село, Лакаш, купили там полпуда говядины, сварили, благо старик опять спал.

Разбудили, накормили «зубрятиной». Ел он с удовольствием, шевеля вставными челюстями, и приговаривал:

- Гуд, вери гуд.

А переводчик тоже не разобрал, кого он ел.

это автоклавы исключительно плодо перерабатывающих заводов, я не имею в виду автоклавы ядерных центров или сугубо военных производств.

Мы стали называть их «Клаватуры», по причине чрезвычайной полезности, сравнимые со знаменитыми достопримечательностями в Турции или где-то поблизости от нее после одной из командировок.

Это было в г. Джамбуле (ныне Тараз), куда наша бригада прибыла с целью автоматизации процесса стерилизации их продукции.

Все было готово: и автоклавы, и трубопроводы (вода и пар), и необходимые механизмы в виде кран-балок и пр. Не было только оборудования для собственно автоматизации. Впрочем, обычное дело для хозяйства Советского Союза.

Дело было весной, жизнь била ключом по бестолковкам командированных, и от безделья и активной скуки мы решили принять ванну прямо в автоклавах, тем более никаких животворных источников вроде озерца или речушки поблизости не наблюдалось.

А что? Банная прорубь была под рукой, температура регулировалась от плюс двадцати и до кипятка, времени и энтузиазма – хоть отбавляй.

Автоклавы располагались в ряд, аж шесть штук, расстояние между ними было с полметра, причем верхний край располагался на высоте около сорока сантиметров от настила, остальное – погружено вниз.

А нас в бригаде было всего пять человек, поэтому одна банька оставалась в запасе, так мы ее и называли - гостевая.

Надо сказать, что в первые же деньки мы свели знакомство со сторожем винзавода, располагавшегося поблизости. Старичку уж больно приглянулся наш скарб, в смысле инструментов и принадлежностей. Особо заинтересовала бухта пневмокабеля, эдакой гибкой и тонкой трубочки, необходимой нам для производства работ.

- Ребятки, очень нужна мне для хозяйства эта трубочка, не могли бы со мной поделиться? – подбирался он к нам со своей заботой.

- Дед, а конкретно, куда же тебе пневмотрубка? – поинтересовался Боря.

- Да у наших цистерн больно большая высота, - сдался сторож. – А для себя мне хоть немного, а винца требуется, и для здоровья, ну и для поддержания статуса.

- Ну ты даешь, дед. Хищение социалистической собственности, ты к этому нас подбиваешь? – с укоризной продолжил Боря. – Ну, да ладно, метров двадцать мы тебе на бедность выделим, из уважения. . Но за это...

Дальше понятно, имели мы с деда в любое время винцо в чайничке (на три литра), хоть белое, хоть красное.

И вот, представь себе картинку. Пятеро бездельников нежатся каждый в своей ванне, лениво ведут «великосветскую» беседу и небрежным движением переталкивают друг другу чайничек со стимулом для поддержания этой самой беседы. Куда там Турции, с их непонятными заморочками и особыми условиями. Чистый горный воздух, еда от пуза, стопроцентно натуральное вино и никакой работы.

Правда, был и казус.

Однажды, подогрев себе ванну до нужной температуры, один из нас мимоходом задел кран сжатого воздуха у соседней клаватуры и, не заметив этого, плюхнулся в свое рукотворное джакузи. А этот краник был ответственным органом управления механизмом управления закрытия герметичной крышки автоклава.

Только представь себе: млеешь ты в горячей ванне, и вдруг на тебя наползает чугунная крышка, готовая тебя прихлопнуть и перекрыть даже глоток почему-то остро необходимого тебе воздуха.

В общем, пока мы разобрались с причиной аварии, пока открыли крышку, прошло с минуту. У всех без исключения благодушное настроение улетучилось напрочь.

Открывается крышка, выскакивает из емкости переживший катаклизм член бригады, а Боря невозмутимо говорит:

- Ну что, все живы? Тогда еще по глоточку, и отдыхать дальше.

Уж с чем-чем, а с этим согласились все без исключения. Боря, погружаясь в свою клаватуру, спросил у потерпевшего:

- А ты, Бек, что не купаешься?

Аманбек, пыхтя у сливного вентиля, буркнул:

- Надо водичку поменять, я ее, кажется, слегка подпортил…

Во избежание подобных эксцессов, все опасные места мы, конечно, заблокировали и командированная жизнь покатила по прежней уютной колее. Но слегка разнообразили ее, каждый, как мог. Кто-то себе веточек вишневых, набирающих сок, накидает, кто-то полынь, а кто-то просто устелет лопухами свою ванну.

Но я в этом извращении уже участие не принимал, потому как мне оставалась всего пара недель до гос экзаменов и сдачи диплома о высшем образовании. С чем я успешно и справился.

конечно рыбёшка несерьёзная, но вкусная. Соседка у деда Олега приспособилась отличные котлеты из неё делать. Принесёшь бывало ей полведра, она котлет накрутит, половина себе, половину нам.

Стою у моста, таскаю уклейку. По дороге - черный джип. Затонированый по самое немогу, боевая машина братвы, летит только пыль столбом.

И вдруг перед самым мостом - фррррр, по тормозам, и встал как вкопаный.

Пыль осела, выходят трое. Реальные такие тревожные ребята. Кожа, бошки бритые, взгляд, все дела.

Встали у джипа, смотрят на меня сверху. Посмотрели, потом один:

- Слы, братан! Чо, рыба есть?

- Да ну, какая рыба! - отвечаю.

Двое остались у джипа, тот что спрашивал спустился вниз. Заглянул в ведро, кричит этим наверху:

- Реально рыба!

- Ну так бери, да поехали! - отвечают ему сверху.

- Слы, братан! Продай рыбу! - говорит он уже мне.

Просьба была настолько несерьёзной, что попахивала каким-то явным разводом.

- Ты чего, издеваешься? - говорю я ему.

- Братан, реально! Мы заплатим, не ссы!

Я говорю:

- Нахрена вам эта мелочь?

- Да нам по барабану!

И понизив голос на полтона объяснил.

- Понимаешь, мы тут ездили, туда-суда, ну, с девочками, отдохнуть, сам понимаешь... А бабам сказали - типа на рыбалку. Чо мы им, селёдки пряного посола с рыбалки привезём?! Ну так чо, сколько?

- Да ладно, перестань! Забирай если надо.

- Чо, серьёзно? Вот ты реальный чувак! А ведро?

- Ведро не могу. Ведро не моё.

- Во! А мы у тебя его купим.

Порывшись в лопатнике нашел там бумажку в десять баксов, скомкал и сунул мне в карман рубашки.

- Нормально? На новое типа ведро.

- У меня сдачи нету.

- Ха-ха-ха! Ты прикольный чувак! Слышь, сдачи говорит у него нету! Ха-ха-ха!

Всё это время, пока длился наш интеллектуальный диалог, я продолжал неспеша дёргать уклейку. Двое наверху за этим наблюдали. И вдруг один крикнул:

- Слы, братан! А на чо ловишь?

- На хлеб.

- Просто на хлеб, и всё?

- Просто на хлеб. На булку.

- Булка это батон?

- Батон.

Он толкнул в бок приятеля.

- Прикинь? На батон! Я тут поехал с одними кентами на рыбалку, понял. Реальные такие рыбаки! Одних понтов на штуку баксов. Лодки, моторы, удочки импортные, все дела. Целый день сидели! Хоть бы [м]лять один головастик! Ни-ши-ша! А тут чувак на палку и булку, зырь, одну за одной таскает.

Они спустились к нам и стали с любопытством наблюдать, как я таскаю уклейку.

- Слы, братан! А можно я попробую? - спросил тот, что интересовался наживкой.

Я пожал плечами, уступил ему место и передал удочку. Двух других это изрядно развеселило.

- О, секи! Щас Лось сома поймает!

Они гыгыкали и толкали друг друга. Меж тем тот, кого они назвали Лосём, неуверенно забросил, поплавок мгновенно ушел под воду, и через секунду у него на крючке уже переливалась в лучах вечернего солнца серебристая рыбёшка. Принять рыбу в руку сноровки у него не хватило, и уклейка, сорвавшись с крючка, плюхнулась в траву.

- Держи! Держи её! А то ускачет! - заорал счастливый рыбак.

- Есть! ! Ееесть! - орали остальные так, что наверное стёкла в деревне дрожали.

Они ползали на коленках по траве, пытаясь поймать бедную уклейку.

- Ух ты! - отдышавшись сказал Лось. Глаза его заблестели азартом. - Видали, как я её чотко?! Токо раз! - и всё! Братан, давай батон!

Он наживил крючок, и снова забросил.

- Братан, а у тебя ещё удочки нету? - спросил один из оставшихся двоих.

У меня в чехле, который я даже не разбирал с приезда, лежало ещё две удочки. Через пять минут все трое выстроились вдоль кромки воды. Но оказалось, что ловить просто так им неинтересно.

- Ну чо, пацаны, по соточке?

- Давай!

- Братан, ты судья!

Они достали каждый по сто долларов, и вложили мне в ладонь.

- Банк короче. Делайте ваши ставки!

И пошла потеха. Они радовались каждой пойманной уклейке так, что младшая группа детского сада на новогоднем утренике по сравнению с ними была просто унылой кучкой ветоши.

Я расчертил на песке табличку, и считал пойманную каждым рыбу. Когда сумерки сгустились так, что уже нельзя было рассмотреть поплавок, подвели итоги. С основательным преимуществом победу одержал Лось.

- Да ну, так нечестно! Лось хоть в детстве на рыбалку ходил! А я вобще удочку первый раз в жизни в руках держал!

- Вот-вот!

- Честно нечестно, а я вас за язык не тянул! - Лось явно радовался победе.

Я достал деньги, и отдал победителю. Тот отделил одну купюру и протянул обратно мне.

- Держи!

- Не-не! Это ж ваша рыба, сами наловили! .

- Братан, ты не понял! Это не за рыбу! Это за удовольствие!

- Бери-бери! - поддакнули остальные. - Треть банкиру эт нормально, это по понятиям.

Смеясь и обмениваясь впечатлениями они развернулись и пошли вверх по склону, к джипу. И тут я вспомнил про ведро.

- Э, парни! А рыбу?

Они обернулись.

- Да нафиг она нам теперь? Нам теперь и так поверят, мы ж реально на рыбалке были!

Смех постепенно стих, и уже от машины, когда хлопнули дверцы, кто-то крикнул:

- Спасибо те, братан! Будут проблемы, найди нас в городе. Спросишь Лося, тебе каждая собака скажет!

Джип, плюнув гравием из-под колёс и мигнув габаритами, скрылся за поворотом, а я стал собирать удочки, пока совсем не стемнело. Проблема у меня была только одна - завтра дед Олег поднимет ни свет ни заря, и будет весь день бухтеть, что я его любимое ведро хотел продать за десять баксов.

не найдёте. Поездка этой эскадры по федеральной трассе походила на передвижной цирк, но на болотах джипопотамы себя проявили – под конец мужики окрутели настолько, что пытались сообща выдернуть из колеи какой-то трактор, правда безуспешно.

Добравшись наконец до заветного озера, ребята настолько заколебались вычпокивать друг друга из проклятой трясины, что твёрдо решили – хрен с ними с джипами, в следующий раз сюда только вертолётом.

Подходящий для посадки луг при озере имелся – мелколесок с краю был там явно посечен вкруговую винтом. Поэтому никто особо не удивился, когда вдали затарахтела вертушка, двигаясь в их направлении. Ребятам в этот момент было не до вертушки – они были голодны и снимали с костра закопчённый остро пахнущий котёл со свежайшей ухой. Когда вертолёт завис над озером и стал плавно снижаться, всех несколько напряг его огненно-красный цвет. Но никто особо не тревожился – любой штраф за нарушение противопожарной безопасности стоил такой ухи, а она была готова. Это не означает, что мои друзья были жлобами, которым наплевать на сохранность леса. Все были в курсе, что в руках дурака спичка – страшное оружие. На каждую душу компании приходилось в среднем по полтора высших образования и по полтора десятка лет рыбацкого стажа.

Костёр был обложен огромными каменюками, поляна вокруг зачищена и даже взрыхлена граблями, чтобы не разнесло ненароком искры от ветра, которого не было. И вообще лес понизу был слегка влажный от прошедшего накануне сонного дождика. Единственный, кто тут мог устроить пожар, так это сам противопожарный вертолёт – продолжая спускаться, он поднял нешуточный ветер, от которого в разные стороны полетели огненные головешки. По тарелкам с ухой заходили большие волны. Винтокрылая машина оказалась при ближайщем рассмотрении на удивление здоровенной, а к её брюху крепилась ещё какая-то дополнительная многотонная хрень. Ребята затушили на всякий случай костёр, отчего дым пошёл ещё сильнее.

Самые умные из компании принялись обжигаясь быстро хлебать уху.

На полянке, где сидели рыбаки, места для посадки такой большой летающей дуры вовсе не было, поэтому они остались спокойно сидеть на месте, с любопытством поглядывая вверх. В следующий момент небеса разверзлись, и началось светопреставление.

По возвращении домой приятели выяснили, что в тот год федеральный центр расщедрился деньгами и техникой на противопожарную оборону этих глухих лесов. Куда кстати всё это девалось к лету нынешнего года, когда леса там реально горели, хотелось бы знать. Но в тот год население области было настолько зашугано, что противопожарный вертолёт вероятно долго искал свою цель по этой глухомани. Знающие люди объяснили потом приятелям, что скорее всего он летал по ложному вызову – такая байда с полным грузом зря не летает. Возможно, лётчикам жалко стало горючки, чтобы везти неизрасходованную воду обратно, а может их разозлили московские пижоны, добравшиеся до заветного озера.

Приятели потом по справочнику определили: на них в те секунды вылилось

22 с половиной тонны воды прямой наводкой. Котёл устоял на месте под селевыми потоками, но глубоко зарылся в ил вверх ногами. Ближайший джип почти не развернуло. Но все мелкие предметы унесло в озеро, включая водку, рыбу и рыбаков. Вся живность при этом отчаянно трепыхалась и барахталась, частично издавая матерные ругательства. Приземляться за штрафом вертолётчики побоялись …

нет. Вчера были браконьеры, всё распугали.

И действительно, гусей не было. С горя приняли ещё, и поехали обратно.

На окраине какой-то деревушки бабка пасла гусей. Нас осенило! 12 гусей, по числу охотников, были куплены за какие-то копейки, и погружены в тягач. Поеахли. Гуси, гады такие, начали гадить. На что водитель заявил, что дальше не поедет, ибо ему потом машину отмывать. Поблизости оказалось озерцо, уже покрытое тонким льдом. Мы выстроились недалеко от берега. Я, как самый трезвый, брал гуся, подбрасывал, а владелец гуся стрелял по нему. Всё шло хорошо. Когда дошла очередь до последнего гуся, все уже успели перезарядить ружья... Хозяин гуся вскинул ружьишко, я подбросил гуся, щёлк... Осечка. А ружьё - одноствольное... Хозяин гуся начал лихорадочно перезаряжать ружьё, а гусь расправил крылья, и пошёл, пошёл в сторону озера. Ещё немного, и уйдёт, и даже если его подстрелить, то с тонкого льда будет не достать. 10 ружей выстрелили почти одновременно. Попали все. То, что осталось от гуся, было загружено в машину вместе с остальными тушками. Вечером вся компания собралась в гостях у незадачливого стрелка на гусятину. Его жена вынесла гуся со словами:

- Серёжа, сколько дроби в твоём ружье?! Я заколебалась выковыривать!

1990 год конец июдя - начало августа, рыба прет на нерест, медведей толпа, больше чем людей в разы, а надо сказать, что только там я увидел, что такое МЕДВЕДЬ, т. к. то что нам показывают в зоопарке и в цирке так там это годовалые медвежата.

И вот значица в один из вечеров остановились мы на берегу одной из речушек, впадающих в это самое Курильское озеро. Ну такая речка шириной метра полтора - два, а глубина такая, что нерке(это один из видов лосося) приходится на нерест ползти по дну, а спина сверху. Правда речку не видно, т. к. берега заросли травкой метра три высотой, которую там называют шаломайником.

Ну сварили ушицы, поели и все куда-то разбрелись, а мы с другом Мишей сидим у костра и пьем чай (не подумайте, что чего-то другое, т. к. кто был в сложных походах тот поймет, что спиртное там смерти подобно).

И вот значитца слышим, что по речке, за зарослями шаломайника, движется на нерест рыбка, судя по звукам размером никак не меньше акулы. А подход к речке был метрах в десяти ниже по течению, где не было травки и ширина подхода где-то около метра. Ну нам же интересно, что это за рыбина такая и мы с Мишей побежали вниз по течению к этому самому подходу к речке.

Идём мы значица, идём, шлепки по воде ускоряются, мы с Мишей тоже ускоряемся, я вообще бегу, ну интересно же такую рыбину увидеть. Я первым бросаюсь к проходу к реке итут на меня выскакивает медведь, оказывается это была не рыба, а мишутка.

То что мы столкнулись нос к носу врать не буду, но сантиметров 30-40 между нашими носами осталось. Незнаю как, но мои ноги как-то сами по себе понесли меня в обратную сторону. Спринтером не был, но по-моему мировой рекорд на стометровке я повторил, а друг Миша наверное вообще наверное его побил, т. к. опередил меня на несколько метров.

И вот я значица бегу и думаю, а как же дальше бежать? Как спринтер или же можно бежать поспокойнее. Оборачиваюсь на бегу и вижу, что медведь то же оглядывается и находится на таком же расстоянии от места нашей встречи, только в другую сторону. Не знаю до сих пор кто из нас больше испугался я или медведь.

И только потом я осознал: как же это рыбка может идти на нерест не вверх по течению, а вниз. Поэтому когда, что-нибудь делаешь, то подумай логически.