Когда училась во 2-м классе, среди пятерок у меня начали появляться тройки. Уже не помню почему: то ли халтурить начала, то ли материал не поняла, так-то я училась хорошо всегда. И однажды утром, отправляя меня в школу, мама строго сказала: "Принесешь еще хоть одну тройку - выгоню из дома!". В этот день у нас было две проверочные работы, и по обеим я получила двойки! У меня был такой шок! Уходя домой, я ревела, на вопрос воспитателя, пришедшего вести продленку (я на нее не оставалась), ответила, что мама обещала из дома выгнать за тройку, а я аж две двойки получила! Воспитатель засмеялась: "Ну, я тебя к себе заберу!" — а мне реально не до смеха было. Шла домой, обдумывая какие вещи мне надо собирать с собой, где и как я буду жить, на какой помойке питаться. Дома прощалась со всеми своими куклами, думала, их больше никогда не увижу))
Стандартная ситуация в магазине: орущие дети и их растерянные родители, которые всеми силами пытаясь успокоить свое чадо, сдаются и приобретают безделушку. Один раз видела молодых родителей с девчушкой лет трех. Малышка уже была готова перейти на дикий ор, а я бежать с закрытыми ушами в другой конец магазина, как вдруг мама сказала: "А у тебя есть денюжки, посмотри в кармане?" Малая засунула ручки и сказала: "Нету". "Вот и у меня нет"- сказала мама. И спокойно вышли за ручку из магазина.
Всегда считала не совсем правдивыми рассказы о том, что в Европе товары намного лучше, чем у нас. C мамой полетели в Испанию.
Растерла ногу, купила пластырь, приклеила. А он держится, не сползает, не пачкается и, главное, стоит три копейки. А вечером, когда я его снимала, не оставил липких следов. Лучший крем для рук мне дали на сдачу в каком-то маленьком магазинчике. Руки буквально шелковые после него! Такие, казалось бы, мелочи, но...
Я ненавижу свою семью и всю нашу гнилую наследственность. Моя бабушка была больна параноидальной шизофренией. В одно из обострений её мать (моя прабабушка) засунула её в лечебницу, где та благополучно сошлась с каким-то санитаром и забеременела мамой, а затем так же благополучно вернулась домой. Уж как прабабушка разрешила оставить ребёнка — одному
Родилась мама. Бабушка стала исправно принимать лекарства, пока через несколько лет не бросила это занятие. В обострения она могла кидаться на маленькую маму и с кулаками, и с ножом и просто что-то кричать, даже пытаться покончить с собой. Когда у мамы в 13 лет начались неожиданные скачки настроения, бабушка списала это на подростковый период, пока прабабушка сама не отвела внучку к врачу. Биполярное расстройство.
Мама, насмотревшись на свою мать, лекарства принимала без вопросов, пока не встретила свою первую любовь и не перестала принимать таблетки, чтобы он не считал её больной. После расставания из-за сильного стресса её накрыло, и она свалила с друзьями в другой город, где переспала с малознакомым парнем и забеременела мной.
С этого периода приём лекарств стал периодическим. Ещё в семь лет я поняла, что и с мамой, и с бабушкой что-то не так. Когда у мамы случались депрессивные периоды, я снимала шторы, чтобы она на них не повесилась, прятала ножи и вилки, абсолютно все лекарства, даже выломала шпингалет в нашей ванной, чтобы она не могла там закрываться. После школы сразу домой, чтобы следить за ней. Разумеется, в такой нездоровой обстановке и не с самыми здоровыми родственниками я не могла вырасти нормальной. У меня прогрессировало ОКР.
Когда на горизонте маячили более-менее серьёзные отношения, я сразу предупреждала партнёров о моей наследственности, что я никогда не рожу ребёнка. Многие уходили, но я не в обиде. Лучше так, чем в розовых мечтах. Некоторые говорили, что для них это неважно.
Сейчас мне 29 лет. У меня нет и никогда не будет детей, потому что я сделала себе перевязку труб. Я не хочу обрекать ребёнка на страдания. Даже если он родится здоровый, неизвестно в каком поколении наши заболевания о себе напомнят. У меня есть любимый мужчина, который в курсе всего и всё понимает.
Бабушки в живых нет. Мама снова лечится, а я ненавижу нашу семью за то, что никогда не смогу быть нормальным человеком и иметь нормальную семью, но очень хочу, чтобы всё закончилось на мне.
Очень любила в детстве сладкое, как следствие - была полным подростком. Ничего страшного, вроде даже не жирная, но щеки большие. Мама часто говорила, какой это ужас и как так, прятала от меня конфеты и прям из рук выдирала пряники. В 18 лет я влюбилась в велоспорт. Все мысли о великах, постоянно тренируюсь. На велике чем ты легче - тем ты быстрее. Лишний вес сам ушел. Стала стройной, сильной, счастливой и уверенной в себе. Но вот мои родственницы очень странно на меня реагируют. Одна говорит всем, что я анорексичка; вторая говорит, что у меня, видите ли, мышцы слишком выраженные - некрасиво это; бабушка плачет, что я ее не люблю, так как не ем ее сладкие пирожки. Но мама всех превзошла трагическими рассуждениями по поводу того, что у меня грудь уменьшилась. Говорит, что плоская и страшная. Обсуждают все это за моей спиной, узнаю от сестры.
Задолбала педоистерия. Окей, я понимаю, что есть педофилы, они опасны, их надо ловить и тд. НО сейчас уже тупо страшно, когда едешь в лифте и к тебе подсаживается девочка. Я хз, что у нее в голове и что она после поездки расскажет маме, уже были случаи, когда девочки выдумывали дебильный истории, им верили и сажали парней. Я не хочу попасть в такую ситуацию, приходится каждый раз выходить из лифта, игнорировать подходящих что-то спросить детей и тд. Мало ли что
Недавно случайно додумался до полезного лайфхака. Мама постоянно жаловалась, что когда она ложится спать — по ней бегает кошка. Теперь за полчаса до отбоя за кошкой по всей квартире с грозным "дыгыдык" бегаю я (30-летний парень). Кошка довольна игрищами, мать спит спокойно)) ^^
^^
У моей мамы проблемы с желудочно-кишечным трактом, поэтому она всегда очень смачно и громко пердит (слава тебе, яйца, абсолютно без запаха). Мы все к этому привыкли. Но каждый раз, когда мама "газует", папа театрально падает с дивана или отлетает в противоположную сторону с криками: "Ааа, меня аж сдуло!" Ну или называет маму "пёрдмен".
В детстве мама не разрешала мне есть мороженое, потому что боялась, что горло заболит. Любую купленную мороженку она растапливала до жидкого состояния и вот эту тёплую жижу мне разрешалось выпить. Причем старшему брату можно было есть нормальное мороженое! И вот, когда мне было лет 10, я пошла к подружке и сказала, что хочу попробовать мороженое и чтобы она, как эксперт, помогла мне его выбрать в магазине. Как сейчас помню, это была мороженка в форме цветочка и как подруга сказала: "Для первого раза хорошо подойдет". Мы пошли в подъезд, и я ела мороженку, а она стояла на шухере, потому что как раз моя мама должна была возвращаться с работы.
В детстве я часто подолгу гостила у бабушки, которая жила неподалеку от нас. Как-то пришла мама меня проведать, а, уходя, спросила, не хочу ли я пойти с ней домой. А я отказалась. И мама ушла, а мне стало настолько грустно, как будто я ее предала, оставила одну, обидела сильно. И я схватила ветровку и побежала. Я настолько сильно боялась увидеть пустую дорогу без ее силуэта в бордовой куртке, что этот страх засел глубоко в сердце на всю жизнь. Мама, конечно, далеко не ушла. Я крикнула ей, и она, обернувшись, меня подождала, и мы пошли домой. Но мне уже вот как лет 15 иногда снится сон, как я бегу за мамой, зову ее, плачу, а она меня не слышит и не оборачивается. Я бегу, падаю, поднимаюсь и снова бегу, а расстояние между нами не уменьшается. Это невыносимое чувство, когда ты кого-то упускаешь и не можешь вернуть.
В начальной школе я была толстой, и один мальчик из класса постоянно меня дразнил то коровой, то жирухой. Терпела долго, а однажды не выдержала и довольно сильно ударила его портфелем. Он расплакался, вызвали моих и его родителей в школу. В кабинете завуча мне долго говорили, что нельзя бить людей из-за национальности (он армянин). Сквозь слёзы объясняю, что мальчик называл жирной. Его мама сказала: "Но ты правда толстая". И тут моя мать резко швырнула в неё сумку. Больше родителей не вызывали.
Моя мама усиралась, как просила внуков. Любое её посещение заканчивалось тем, что нам давно пора, где внуки? Папа тоже поддерживал её желание, но больше молча. Свекровь же о внуках ни слова не сказала, в целом она довольно холодно ко мне относилась.
И вот я рожаю. Рожаю тяжело, ещё и мужу пришлось уехать в срочную командировку; максимум,
Муж вернулся, и жизнь наладилась. Теперь она заходит, чтобы забрать на прогулку внука. Самое интересное, что каждый раз во время её прихода на пороге возникает мой папа, и они гуляют втроём. Я уже не знаю, что и думать о том, как они подружились, но, конечно, благодарна им обоим за помощь в момент, когда не было сил на жизнь и денег на хорошую няню.
В детстве, когда мне было пять лет, я лежал в больнице, а родителей не пускали. Я помню, как строил планы побега… Знал, где остановка троллейбуса напротив. Знал, что если подгадать время, то ноги в тапочках не успеют замёрзнуть, и врачи не догонят. Знал, что смогу проехать без билета и где выходить. Знал, в какое время дверь на этаж оставляют врачи незакрытой. Единственное, что останавливало, — это когда приеду домой, мама будет ругаться и отвезёт меня обратно.
Мне было 13, когда отец неожиданно умер от сердечного приступа. Мать работала на заводе, платили мало, старший брат бросил школу перед самым выпуском и пошел работать, чтобы нас прокормить. За год до этого у него были проблемы с наркотиками, попал в плохую компанию, но отец вытащил его, и тот взялся за ум.
Зарплату на завода постоянно задерживали,
Перерыли весь дом, знакомые в гости не приходили, мы с братом клянемся, что не брали. Но мать была уверена, что брат опять подсел и продал его за дозу. Выгнала его из дома, сказала пока не вернет, домой пусть не приходит. После этого он пару месяцев встречал меня у школы и давал денег и продуктов, говорил, живет у друзей, много работает и все хорошо. Потом он пропал. Скоро узнали, что он опять колется. Из-за того, что жить было негде, пошел к старым знакомым, и там снова подсел, а через пару недель скончался от передоза.
Матери было очень плохо, но она никогда не винила себя, говорила, что он сам выбрал такую судьбу, что раз он украл тот нож и продал, значит, уже кололся, и если бы он остался дома, мог бы навредить нам.
С того момента прошло 9 лет, недавно у нас впервые появились лишние деньги, и мы смогли позволить себе небольшой ремонт на кухне. Отодвинули старый шкаф, а за ним, помимо пыли и прочего мелкого мусора, неприглядно валяется этот чертов нож. За всю свою жизнь ни разу не видел, чтобы кто-то также сильно и отчаянно рыдал, как мама в тот день.
В 13 лет заболела анорексией. И ужасна была даже не сама болезнь, а врачи. Первая с болью тянула за кожу ноги и заявляла, что "да там полно жира", рассказывая, как хорошо на завтрак есть хлеб, жаренный в масле, ведь ничего в этом страшного нет. Вторая просто не знала никакого такта, заставляла раздеваться перед мамой, на что была послана. Третья, не разобравшись в проблеме, советовала пить разные гормоны. Четвертая с радостью готова была отправить "просветить мозг, а то мало ли что". Пятая тупо хамила, сказав, что "вот если бы это была моя дочь, я бы её убила, что дурью такой мается".
После этого я отказалась идти к другим врачам и в течение 5 лет самостоятельно потихоньку выползала из своей болезни. Единственные, кто меня поддерживали, пытались подкармливать и говорили добрые слова, были знакомые парни! От девочек и даже от некоторых учителей ничего, кроме щенячьего восторга и фраз в стиле: "Как здорово, ты такая худая! А какая сила воли долгое время есть одни яблоки! " — я не слышала. Полностью мне удалось победить болезнь через 10 лет, после её начала.
Но самое мерзкое, что позже, читая научные статьи и книги об анорексии, я понимала, что информации масса, только наши врачи, видимо, просто не умеют и не хотят читать на других языках, и их образование остановилось в тот момент, когда они получили бумажку об окончании университета.
