Воротилы чёрного рынка
Деятельность Исаака Зингера и Зигфрида Газенфранца, которые промышляли в городе Фрунзе (ныне - Бишкек), выпала на 50-ые годы, когда промышленность страны переходила с военных рельсов обратно на гражданские, что породило серьёзный дефицит одежды.
Два предпринимателя, Исаак и Зигфрид, решили извлечь из этого выгоду. Они собрали швейное оборудование, наняли еврейскую общину в качестве швей и разместились в бывших военных складах. На протяжении почти 10 лет они шили одежду, которая пользовалась спросом по всей республике, пока в 1962 году их не вычислили. Сделать это было просто - мужчины на заработанные деньги привезли из Москвы "Ройс-Роллс" одного дипломата и отстроили себе шикарные дома с прислугой. Итог - расстрел обоих.
Итог - расстрел обоих.
В университет Татьяна, конечно, не поступила. Пора было возвращаться в свой маленький городок, где ждали сочувственные взгляды родителей и ехидные – одноклассников. Поступить в техникум, выйти замуж, на втором курсе родить ребёнка, потом гонять пьяного мужа по огороду, плакаться подружкам, закатывать на зиму огурцы и патиссоны. Ну
Когда Татьяна шла забирать документы, в голове робко зашевелилась мысль: а зачем, собственно, поступать на исторический факультет с конкурсом 15 человек на место? Главное – учиться в университете, детали несущественны. Есть ещё мехмат – 3 человека на место. И физфак с 1, 7 – почти как в детской задачке про землекопов.
В коридоре висело объявление: «Работа в гардеробе, общежитие». А неплохой вариант – днём работать, вечером учиться, за год физику приручить. Мысль начала оформляться в план.
Родителям Татьяна сказала, что поступила на подготовительные курсы при университете. Что это такое, они не поняли, но очень порадовались за дочку. И даже иногда присылали деньги.
Дни напролет она сидела в гардеробе, урывками читая толстую книжку «Физика. Начальный курс», но план буксовал на каждом шагу. Во-первых, выяснилось, что таскать верхнюю одежду – это очень тяжело. Во-вторых, смысл написанного в учебнике от Татьяны ускользал.
Дело в том, что школьный учитель работал по совместительству физруком, физику считал лженаукой и был доволен, что умные люди в своё время сожгли Джордано Бруно. Вместо того чтобы решать задачи, класс играл в баскетбол. Нельзя сказать, что Татьяну это расстраивало: трёшки она всегда кидала неплохо.
К весне удалось прочитать только половину книги. Но сдаваться девушка не собиралась: пусть она слабо понимает суть, зато может выучить наизусть формулы и определения. Наступил день экзаменов. С изложением Татьяна справилась отлично, а вот физика подвела. Ни одной решённой задачи. Экзаменатор, тучный мужчина в очках, уже собирался поставить «неуд», но в последний момент решил поспрашивать определения.
Тройка! И заветный студенческий билет в кармане. В группе 26 парней, она – двадцать седьмая.
Учиться было ещё сложнее, чем поступить. На лекциях Татьяна не понимала почти ничего, на семинарах – позор за позором. Однажды её вызвали к доске и предложили упростить часть выражения:
Sin alfa
———— + ... . .
Cos alfa
Девушка помнила, что можно сокращать одинаковые значения в числителе и знаменателе. И написала:
in alfa
Co alfa
Она сократила S.
Группа покатилась со смеху. Татьяну, уже не скрываясь, считали тупой, первую сессию она чудом сдала на тройки. Несколько пересдач, почти круглосуточная зубрёжка, пузырёк валерьянки. Надо валить, решила она. До второй сессии доучиться – и хватит.
Приближался первый почти весенний праздник – День защитника Отечества. Вроде бы полагалось в одиночку поздравить одногруппников, но Татьяна этого делать не хотела. Зачем поздравлять тех, кто тебя презирает? Переубедила мама. Решили, что стоит подарить каждому по открытке. Татьяна не поленилась и сочинила двадцать шесть стихотворений с научным уклоном.
«Виктор транзистор по дому гонял, Виктор транзистор в ногу вогнал. Витя, с 23 Февраля! У тебя очень красивая синяя рубашка, носи почаще. Она подчёркивает твои глаза».
Парни так удивились подарку, что перестали смеяться над Татьяной. Более того, решили взять над ней шефство: если девушка чего-то не понимала, после занятий один из них обязательно растолковывал ей сложные моменты.
На 8 Марта Татьяна получила в подарок букет из двадцати семи роз: одна оказалась от преподавателя, того самого, который поставил тройку на вступительных. Никогда в жизни ей не дарили таких пышных букетов. Когда она принесла розы в общагу, в гости пришли все девочки из соседних комнат. Кто-то завидовал, кто-то предлагал сдать цветы на рынок по хорошей цене, пока не завяли.
Вторую сессию Татьяна закрыла без троек, со следующей стала отличницей и лучшим студентом-физиком в университете. Её ждала долгая и славная карьера.
Татьяна Максимовна Колокольцева – доктор физико-математических наук, автор нескольких учебников, крупнейший специалист по статистике полимеров, увлекается историей.
Ко Дню рождения Владимира Высоцкого:
В 1979 году Владимир Высоцкий и Марина Влади прилетели в США – и трап сразу же обступила толпа журналистов. Естественно, главными вопросами были те, что касались «ужасов советской действительности» и «бесчеловечности коммунистического режима». Однако Высоцкий был краток:
«Неужели вы думаете, что если у меня есть проблемы с моим правительством, то я приехал решать их здесь? » - заметил он. Вопросов о коммунистах больше не было.
Вопросов о коммунистах больше не было.
На Олимпийских играх 1936 года японские прыгуны с шестом - Шухей Нисида и Суэо Оэ показали одинаковый результат - второй после лидера. Чтобы определить, кто из них достоин серебряной медали, а кто бронзовой, спортсменам было поручено соревноваться друг с другом, но они отказались это делать. Тогда судьи по жребию присудили серебро Нисиде, а Оэ досталась бронза.
Вернувшись в Японию, спортсмены отдали свои медали ювелиру, чтобы тот разрезал их пополам, а затем соединил серебряные половинки с бронзовыми. Так появились единственные в истории спорта серебряно-бронзовые «медали дружбы» Нисиды-Оэ, которые до сих пор являются символом благородства и уважения к сопернику.
Самуилу Маршаку истинная любовь была подарена свыше. Он встретил Софью Мильвидскую на пароходе, который плыл к Святой земле. Молодые люди сразу стали общаться, как старые знакомые. Один из пассажиров сказал о них: «Я вижу, эту пару создал сам Бог». Пассажир оказался прав: пара прожила, не расставаясь, больше сорока лет.
15-летним
Вернувшись в Петербург, они уже знали, что жить будут вместе. Соня — девушка редкой красоты — была хорошо образована. Она училась на химическом факультете женских курсов. Корреспондент Маршак ездил в командировки, так что целый год жених и невеста прожили, часто разлучаясь. Выручали письма. Маршак в них просил: «Верь мне всегда. Пусть у тебя не будет недоверчивости и, не дай Бог, подозрений. Жизнь не без облаков, не без туманов. Но ты будешь свято верить, что наше солнце всё-таки выглянет».
Софья верила. Она чувствовала, что Самуил — её судьба. Они поженились. Планы были грандиозными: свадебное путешествие в Англию на два года. Супругов пригласили на учёбу в Лондонский университет.
По возвращении у Маршаков родилась дочь Натанель. Родители любили её бесконечно. Самуил записывал: «Девочка спит в своей корзинке, тихонько посапывает носиком. Я ей немного утром поплясал. Дитя — радость». Но родительское счастье длилось всего полтора года. Натанель опрокинула на себя кипящий самовар. Спасти её не удалось. В те чёрные дни Самуил писал: «Сейчас мне и бедной Софье Михайловне хотелось бы одного: отдаться всей душой какой-нибудь интенсивной работе. Делу помощи несчастным и обездоленным. Больше всего мы желали бы помочь детям».
Когда у супругов родился сын Иммануэль, они не спускали с него глаз. Но мальчик заболел скарлатиной. Врачи были бессильны. Маршакам оставалось только молиться. И сын поправился. В Гражданскую войну вся семья оказалась в Екатеринодаре. В городе царила разруха. По улицам бродили осиротевшие дети. Маршаки не могли пройти мимо. Они стали спасать ребят. Организовали детский городок с жильём, столовой и театром. Самуил писал для него пьесы. Так на свет появился детский писатель Маршак.
Молодой стране нужна была новая детская литература. И о Самуиле вспомнил Горький. Он предложил ему организовать детское издательство. В семье Маршаков уже было двое сыновей, и Софья Михайловна добровольно забыла о своём призвании химика. Благополучие семьи стало её главным делом. Софья Михайловна была необыкновенно умна. Она понимала, насколько талантлив супруг и знала, что именно на ней лежит ответственность за его судьбу. Поэтому Самуил всю жизнь понятия не имел, что такое хозяйственные хлопоты и бытовые проблемы.
В годы репрессий Маршака не тронули. Он и сам не понимал, почему забрали почти всю редакцию Детгиза, а он не только уцелел, но и был обласкан властью. Его наградили орденом, дали четыре сталинских премии, квартиру, дачу и личный автомобиль. Говорили, что Маршак умел адаптироваться к любым обстоятельствам. Это умение помогло ему спасти семью. Помогло не погибнуть, как десяткам друзей, за которых он, кстати, не боялся хлопотать в кабинетах высоких начальников.
Маршак продолжал творить. Его радостную поэзию любила вся страна. А на семью обрушилась новая трагедия. Умер младший сын — 20-летний Яша. Маршак пережил это горе только благодаря переводам шекспировских сонетов. Ему казалось, что они написаны о Яше. А Софья Михайловна страшного удара судьбы вынести не смогла. Она тяжело заболела. Когда её не стало, один из друзей семьи сказал о ней: «Тем, что Маршак осуществился Маршаком, мы обязаны Софье Михайловне».
БЕДА
— Есть женщина в мире одна.
Мне больше, чем все, она нравится.
Весь мир бы пленила она,
Да замужем эта красавица.
— А в мужа она влюблена?
— Как в чёрта, — скажу я уверенно.
— Ну, ежели так, старина,
Надежда твоя не потеряна!
Пускай поспешит развестись,
Пока её жизнь не загублена.
А ты, если холост, женись
И будь неразлучен с возлюбленной.
— Ах, братец, на месте твоём
И я бы сказал то же самое…
Но, знаешь, беда моя в том,
Что эта злодейка — жена моя.
С. Я. Маршак
Оставшись без жены, Самуил Яковлевич с головой ушёл в работу. Мир детства, в который погрузился Маршак, надёжно защищал его от отчаяния. А результатом стала непревзойдённая литература, которой до сих пор зачитывается ребятня всего мира.
Александр Ширвиндт вспоминал:
«Периодически Андрюша Миронов сидел на диете. Меня тоже втягивали в эту авантюру. Как–то после гастролей в Киеве мы двумя семьями поехали отдыхать на Днепр под город Канев. Там был пустынный пляж из дюн, какой–то пансионат и огромный памятник Шевченко.
Кроме памятника были наш 12–летний сын Миша и молодая жена Миронова актриса Катя Градова, которая категорически заявила, что мы все садимся на диету, гарантирующую похудание, и будем сидеть на ней до конца отдыха.
Диета состояла из постоянного потребления сухого вина с незначительным количеством сыра. Голодные и пьяные мы валялись под Шевченко и с удивлением наблюдали, как наш сын Миша с Катей бодро и весело плещутся в Днепре.
Все это продолжалось до тех пор, пока наш сын не проболтался, что каждое утро после заплыва они с Катей короткими перебежками направляются в пансионатскую столовку и жрут по несколько порций макарон с тем же сыром.
Скандал был страшный, диета закончилась, но до развода Андрюши с Катей дело тогда не дошло, он случился позже, уже, вероятно, на другой диете».
Папа уговорил меня поехать с ним на дачу. Мама категорически отказалась сопровождать его в такую даль и он уговорил меня. Так бывает.
Дача - это очень удобно.
Дача - это место, где отдохнувшие на работе горожане, могут пару дней насладиться работой.
Дача - это доступно.
По навигатору - всего час на автомобиле. И вы на даче.
- Федя, с@ка лысая, ты же сказал час езды, - спрашиваю я у навигатора.
- В пределах галактики, - уточняет Бондарчук и говорит : «Поехали! »
- Куда ? - уточняю я
- Отсюда, - уточняет Федя и я вижу, как зелёный треугольник на электронной карте быстро удаляется в сторону города.
На даче хорошо.
- Посмотри, какой чудесный гамак, - радостно говорит папа, - лёг в него и лежи, загорай.
Я послушно ложусь в гамак и загораю до тех пор, пока муравьи не начинают меня кусать. Никто же не виноват, что на участке нет двух подходящих деревьев, на которые гамак можно было бы подвесить. Поэтому он удобно лежит на траве, и с него невозможно упасть и сломать ногу. Это плюс.
На даче полезно.
- А какой чудесный воздух ! - продолжает радоваться папа. Сиди в кресле и дыши. Одно удовольствие!
Папа прав - второе удовольствие здесь обнаружить сложно.
На даче большое хозяйство.
Клубника - папина гордость.
- Ты знаешь, какая здесь клубника? - кричит папа, - знаешь? В стакан всего две штуки помещается! Не веришь ? Доказать? Нет, доказать?
Папа скрывается в доме и возвращается с пустым стаканом.
- Вот в этот, - говорит он и даёт мне внимательно рассмотреть стакан из своих рук.
Дача - это весело. Кроме клубники на даче есть яблони, крыжовник, цветы, шмели, слепни, шершни, пчелы, осы, мухи и комары. И если яблоки с крыжовником ещё только собираются распуститься, то слепни и мухи сделали это давно.
Когда отбиваешься от слепней, можно избить себя до полусмерти.
Со стороны это смотрится очень смешно. Сначала я хохотал над папой, потом папа хохотал надо мной. Очень весело, хотя об этом я уже написал, но решил повторить, чтобы поднять вам настроение.
Загоревший и отдохнувший, я иду в дом. У меня тихий час. Я располагаюсь на диванчике, который много лет назад родители поставили для меня, пока я болтался между детством и отрочеством. Мне на нем очень удобно. Только ложиться надо по диагонали, чтобы ноги не упирались в стену и не раскачивали дом. Ведь много лет назад я был хоть и немного умнее, но гораздо короче.
Впрочем, и об этом я уже как-то писал, но ваше настроение для меня - превыше всего !
Левон Оганезов вспоминает...
Утром, в один из праздничных дней, в Барвихе состоялся концерт для кремлёвской обслуги. Всем было сказано, чтобы к половине второго закончить и уехать. Мы так и сделали. Все, кроме одного человека. Это был ударник нашего оркестра Семён Лившин, попросту Сёма. И не то, чтобы он был медлительным, хотя
В это время мягко подкатила огромная чёрная машина, и из неё вышел Леонид Ильич Брежнев. Увидев человека с сумками, генсек, как человек воспитанный, открыл дверь и жестом попросил Сёму пройти. Сёма также, как воспитанный человек, хотел поблагодарить. Поднял глаза. Увидев перед собой до боли знакомое лицо, он остекленел. Переборов “остекленение” (мы наблюдали за этим из автобуса с интересом), Сёма, помедлив секунду, вдруг произнес: “Здравствуйте, Никита Ильич... ”. И тут же исправился: “Ой, простите, Леонид Сергеевич”. После первой ошибки Брежнев поднял одну бровь, после второй он так же поднял вторую и дружелюбно произнёс: “Ну, вспоминайте, вспоминайте”. Сёма так и не вспомнил. Не любит он это вспоминать и сейчас, потому что жил он в пятиметровой комнате на площади Ногина, и двадцать лет после этого случая только ленивый не говорил ему: “Какой же ты, Сёма, ... ! У тебя в руках была квартира”.
Забавные истории из жизни футболиста и тренера «Спартака» Олега Романцева, которому 4 января исполнилось 70 лет.
Отправлю в ЦСКА
Футболист Егор Титов в болельщицких кругах считается самым любимым учеником Романцева. В «Спартаке» Егор прошёл путь от дублёра до капитана и лидера команды. Титов вспоминает одну историю.
«Мы
Пробили в жопу
«Был смешной момент, — по словам футболиста Виктора Онопко. — После тренировки мы обычно оставались на поле: кто бил по воротам, кто в квадрат играл, кто индивидуально работал. А ещё была игра “300”: играли два на два или три на три в футбол в штрафной площади. Одна команда нападает, другая защищается — и наоборот. Кто первым наберёт 300 очков, тот и выиграл. Проигравшие становились на линию ворот, и победители били им с 11 метров мячом по заднице. Тренер Олег Романцев обычно сидел на лавочке, наблюдал, кто чем занимается. Как-то раз остались я, Володя Бакшеев и Игорь Ледяхов. Одного человека для “300” не хватало. Неожиданно Романцев предложил: “Давайте я сыграю”. Встал он в пару к Ледяхову. Я таким Иваныча никогда не видел — в подкатах стелился, катился! Реальная заруба! Ребята на балконы базы повыходили: надо же, сам Романцев играет! Кое-как мы выиграли. Говорим: “Оле Иваныч, мы пробивать не будем”. А он: “Не-не-не, вы же выиграли”. Пошёл и встал в ворота. А нам-то бить неудобно было! Но пробили по чесноку».
Что же ты обманываешь?!
Футболист Сергей Юран рассказал:
«1995 год, раздевалка в Норвегии. После первого тайма проигрываем “Русенборгу” 0:2. Олег Иваныч ещё не зашёл. Я смотрю: ребята сели, головы поникли. Показалось, что уже смирились с поражением. Я закипел: “Парни, вы чего, обалдели?! Рыбакам будем проигрывать?! Ну, пропустили два — сейчас выйдем и три забьём! ” В этот момент на пороге появляется Романцев, увидел эту картину, послушал и молча вышел из раздевалки. Мы во втором тайме четыре гола забили, 4:2 выиграли. После игры Олег Иванович меня обнял: “Серёга, ну что же ты обманываешь? ! ” Я удивился: “В смысле? ” А он: “Говорил, три забьёте, а забили четыре! ”
Однажды, ещё до войны, Агния Барто по путёвке Союза писателей заселялась в какой-то подмосковный санаторий, где уже отдыхали Чуковский и Маршак.
Провожая её в номер, дежурная по этажу, малограмотная старушка из соседней деревни, рассказывала ей:
- А вы тоже, значит, из этих, из писателей? Тоже стихи для детей пишете?
- Ну да.
- И в зоопарке тоже подрабатываете?
- В каком зоопарке?
- Ну как же? Мне этот ваш, как его, Маршак рассказывал. Доход, говорит, у поэтов непостоянный, когда густо, когда пусто. Приходится в зоопарке подрабатывать. Я, говорит, гориллу изображаю, а Чуковский - ну, тот длинный из 101-го номера - тот, говорит, жирафом работает. А что? Почти по профессии, что там, что там - детишек веселить. И плотют хорошо! Горилле 300 рублей, а жирафу - 250. Это ж какие деньжищи за подработку в Москве плотют...
На следующий день Барто встретила Чуковского и смеясь, рассказала ему про розыгрыш Маршака. Корней Иванович хохотал как ребёнок, а потом вдруг резко погрустнел и сказал: - И вот всю жизнь так: если ему - 300, то мне - 250!
- И вот всю жизнь так: если ему - 300, то мне - 250!
«Как-то режиссер Птушко позвонил маме и сказал: Лиля, у тебя две дочки — 15 и 16 лет, а я ищу актрису на роль Ассоль. Может, приведешь какую-нибудь из них на пробы? Мама сказала, нет-нет, никаких проб, Александр не хотел, чтобы они были актрисами. Но Птушко уговорил. И мама повела меня. А я в 15 была очень спортивным подростком, носила
Пока то, да се, гримерша посмотрела на меня и с жалостью сказала: «Давай платьице наденем, ты же девочка. Волосики причешем». На меня надели светлое нежное платье, наклеили реснички, и Птушко был изумлен. Меня утвердили. А поскольку я была не актриса, то решили дать мне учительницу, которая бы репетировала со мной роль. Это была Серафима Германовна Бирман, характерная актриса старого кинематографа. Огромного роста, со специфическим бирмановским голосом. Маленькие глазки-буравчики и седина, стриженая под горшок.
И она показывала мне Ассоль. Повязав платок, став похожей на Бабу Ягу, она брала эмалированное ведро и, приложив руку козырьком ко лбу, показывала мне встречу Ассоль с Греем. Огромная Серафима стояла и всматривалась — и меня всю колошматило.
Наконец ее маленькие глазки вспыхивали сумасшедшим светом, она вскидывала руку и громко кричала зычным голосом: «я здесь, Грэ-э-й! ». И огромными прыжками бежала навстречу воображаемому Грею, громыхая ведром, срывая платок с головы и тряся седыми волосами.
И я, глядя на нее, понимала, что таких вершин мастерства никогда не достигну. Серафима была критична и неумолима. И лишь когда я уже сыграла Офелию, она позвонила маме и сказала: «Лиля, кажется, я могу вас обрадовать. Кажется, она не полная бэздарь». ©️ Анастасия Вертинская
©️ Анастасия Вертинская
Вот такая история: в 1864 году, то есть почти 160 лет назад, Николай Семёнович Лесков опубликовал свою первую книгу: роман «Некуда». В книге автор выразил, хотя и снисходительно, весьма негативное отношение к нигилистам, революционерам и прочей шушере.
Прогрессивная общественность встретила произведение очень бурно: начиная от требования бойкотировать все произведения данного автора, заканчивая призывами поджечь его дом, а его самого повесить.
Самого Лескова больше всего расстроил слух, что он написал свой роман по заказу полицейского ведомства, и получил за него крупный гонорар от властей (слово «кремлебот» тогда ещё не выдумали ? )
А ведь просто не знал Николай Семёнович, мой любимый писатель, простой истины: либералы готовы уважать любое мнение, но только при условии, что оно совпадает с их собственным.
«— Помилуйте, разве с такими людьми можно куда-нибудь идти! — Некуда? — Совершенно некуда»
— Некуда?
— Совершенно некуда»
Что коллекционировал Высоцкий
Работа настоящего актёра требует больших душевных и моральных затрат. И если не вкладываться в роль целиком, не отдавать всего себя до донышка, то зрители сразу это чувствуют. Этим и отличаются всеми любимые актёры. Но как восполнить душевные расходы? Увы, некоторые это пытаются делать
Андрей Миронов
Андрей был большим любителем джаза. Страсть к джазу зародилась ещё в школьные годы, когда в его домашней коллекции появились первые пластинки джазовых исполнителей. Позже друзья и поклонники везли ему такие пластинки со всего мира, да и он сам, оказавшись за рубежом, всю валюту обычно тратил на пополнение своей джазовой коллекции. Когда появились первые бытовые магнитофоны, в гости к Андрею мечтали попасть многие московские меломаны, чтобы записать ту или иную джазовую композицию. Легендарный Олег Лундстрем вспоминал, что у Андрея были джазовые пластинки, которые в стране существовали в единственном экземпляре, а всего в его домашней фонотеке в конце восьмидесятых было около тысячи пластинок с джазом.
Олег Янковский
Этот популярный актёр коллекционировал курительные трубки. И к этому хобби его приучили друзья. Всем известно, что Олег Иванович был заядлым курильщиком. В конце семидесятых кто-то из друзей подарил ему курительную трубку. Актёр попробовал курить трубочный табак, и ему понравилось. С тех пор он много лет курил только трубки. Друзья на дни рождения стали ему дарить редкие и необыкновенные экземпляры трубок. Янковский радовался таким вещам, как ребёнок, и это ещё больше стимулировало друзей и коллег на подобные подарки. Постепенно его коллекция стала занимать дома отдельный шкаф-стеллаж, и Олег Иванович любил похвастаться перед гостями своей коллекцией, при этом приговаривая, что сам он не курил ни из одной этий трубок.
Олег Даль
Олег Даль тоже был болен коллекционированием. У него дома было около сотни разных фигурок бегемотов, расставленных на полках. Он мало кому об этом рассказывал, но, находясь где-нибудь на съёмках или гастролях, всегда старался приобрести новый экземпляр в свою коллекцию. Даль считал этих животных очень грациозными.
Александр Калягин
Народный артист России уже более полувека собирает наручные часы. Этой страстью актёр заразился ещё в те далёкие времена, когда часы были обязательным атрибутом любого мужчины. И часто по ценности наручных часов определяли статус их обладателя. Сегодня у актёра собрана действительно уникальная коллекция. Помимо удивительных и необычных часов, например, часов водолаза, способных выдержать огромное давление, или часов, побывавших в космосе, в его коллекции много часов мировых знаменитостей. Например, есть личные часы Фиделя Кастро, которые тот как-то снял с руки и подарил актёру, или часы Папы Римского Бенедикта Шестнадцатого.
Юрий Никулин
Легендарный артист собирал анекдоты. Несколько тетрадей, в которые он ещё с юности вписывал понравившиеся анекдоты, сегодня хранятся в его музее. Юрий Владимирович к тому же был заядлым коллекционером марок, а ещё - фигурок клоунов. И если марки он собирал с детства, то коллекция фигурок и статуэток клоунов появилась у него непроизвольно. К этому хобби его принудили друзья и коллеги, которые много лет дарили ему различные статуэтки и куклы разных клоунов. Постепенно коллекция разрослась до внушительных размеров и занимала больше половины его рабочего кабинета в цирке на Цветном бульваре.
Владимир Высоцкий
У Владимира Высоцкого, оказывается, тоже была коллекция. Так как Владимир много лет курил и был в некотором роде «модным пижоном», он любил удивлять окружающих, прикуривая от какой-нибудь оригинальной зажигалки. Это заметили друзья и стали дарить ему необычные зажигалки со всего света. Вот так непроизвольно у него появилась коллекция, из которой он периодически брал в пользование тот или иной понравившийся экземпляр. У Высоцкого было больше сотни различных зажигалок, среди которых несколько зажигалок-пистолетов, необычные зажигалки сделанные из дерева, глины, и даже легендарная «Зиппо», выпущенная в тридцатых годах прошлого века.
Смотрел тут как-то по ТВ музыкальную программу, и там участвовал певец из Центра Оперного Пения имени Галины Вишневской. Красивый фактурный парень, с великолепным голосом, и артист прекрасный, что неудивительно, в тот Центр кого попало не берут. А я сразу вспомнил, как побывал однажды в этом Центре по работе, хотя я никак с музыкой не связан, но так вышло.
Было это ещё при жизни Галины Павловны, я никогда не забуду: входит она в свой кабинет, и все мы, как работники Центра, так и люди со стороны, как-то становимся меньше ростом… Примерно такие воспоминания оставили люди, знавшие лично императрицу Екатерину Великую.
Но про Галину Павловну пусть пишут те, кто её хорошо знал, а я так, по мелочи, забавную деталь вспомнил. Из-за кулис у них на сцену лесенка вела, по которой певцы поднимаются во время репетиций и спектаклей. И у этой лестницы закреплена внушительная табличка (стационарная, не на бумаге): «Стаканы на сцену не выносить! » Да, дисциплина…
Да, дисциплина…
Как-то "Место встречи изменить нельзя" снимали недалеко от метро "Таганская". Однажды приехали мы с Высоцким очень рано. Работа предстояла важная, должны были снять сцену, где Жеглов (Высоцкий) убивает Левченко, то есть меня.
Чувствую, настроение у Володи какое-то праздничное. Говорит: "Вить, пойдем, чего покажу. Видишь, вон машина новая? Это моя. Поехали, прокачу". Сели мы в его "Мерседес", сделали круг. А я ему и предлагаю: "Чего на месте-то топтаться? Поехали на Птичий рынок. Тут рядом". Поехали. Голубей накупили. Раньше они и стоили треха за пару. Привезли мы птиц на съемочную площадку. Наши там уже собрались, и мы стали у всех на глазах выпускать голубей. Все обалдели от такой прелести. Приступили к съемкам. Я бегу по снегу, Высоцкий в меня стреляет. Ба-бах... падаю. Помню: Володя подбегает с бледным лицом, берет мою руку, целует: "Голубятник, вставай. Я тебя никогда не убью".
