Рассказывают, в юности принцесса Елизавета (будущая Елизавета II) отправилась на концерт, которым дирижировал знаменитый Томас Бичем.
После завершения концерта, принцесса направилась к дирижеру, чтобы выразить свое восхищение. Похвалив работу мэтра, Елизавета спросила у Бичема, помнит ли он ее. На что дирижер, имевший огромное количество поклонниц и не узнавший ее, решил выйти из положения и сказал:
"Конечно, помню! Кстати, как поживает ваш отец? Чем он сейчас занимается? "
На что будущая королева ответила: "Спасибо, у папы все хорошо. Он по-прежнему король Англии".
Как-то во время пешей прогулки в Бернарда Шоу, который в то время уже был прославленным писателем, врезался велосипедист.
Шоу свалился в небольшую канаву вдоль дороги, но к счастью, в основном, отделался лишь небольшим испугом.
Когда велосипедист понял кого он сбил с ног, то начал извиняться с особенным усердием. Бернард Шоу решительно его перебил:
– Вам очень не повезло, сэр, очень! Еще немного энергии – и вы заслужили бы бессмертие как мой убийца...
Самая необычная дуэль состоялась между господами Ле Пиком и де Грандпре.
Они поспорили за благосклонность танцовщицы Парижского театра мадам Тиревит.
Ветреная особа никак не могла определиться, кто ей больше нравился.
Дуэль решили проводить на воздушных шарах, поднявшись в небо на 2000 футов.
Это случилось 3 мая 1808 года.
Внизу собралась огромная толпа зевак, желавших насладиться зрелищем.
Когда шары находились в 80 ярдах друг от друга первым выстрелил Ле Пик, но промахнулся.
Вторым выстрелом месье де Грандпре пробил оболочку шара и корзина стала быстро терять высоту.
В результате погиб не только соперник, но и человек, который управлял шаром.
Месье де Грандпре благополучно приземлился в 32 километрах от места событий.
Но вожделенного приза он не получил -коварная мадам сбежала с другим мужчиной.
Памятник Екатерине II, что перед Александринским театром, украшают скульптуры её выдающихся сподвижников. В их числе достойное место занимает генерал-фельдмаршал Пётр Александрович Румянцев-Задунайский, блестящий полководец, добывший славу в битвах при Ларге и Кагуле. В молодости Пётр Александрович грешил "леностью и забиячеством", а также большой слабостью к прекрасному полу. С годами он превратился в непобедимого военачальника, по-отечески заботившегося о своих солдатах, за что и был обласкан императрицей. Однажды Румянцев, выходя из церкви после богослужения, на котором присутствовала Екатерина II, заметил в толпе своего бывшего офицера и подозвал его.
- Давно ли в отставке? - громко спросил генерал-фельдмаршал.
- Семь лет, по милости вашего сиятельства, - ответил заробевший ветеран.
К разговору прислушалась находившаяся неподалёку Екатерина.
- Женат? - продолжал расспрашивать Румянцев.
- Женат, по милости вашего сиятельства.
От близости царственной особы и разодетых придворных отставной офицер совсем смешался.
- И дети есть?
- Трое, по милости вашего сиятельства...
При этих словах императрица рассмеялась: - Не знала я, Пётр Александрыч, что ты такой милостивый! . .
- Не знала я, Пётр Александрыч, что ты такой милостивый! . .
Не всем известно, но первый аппарат для записи звука создал вовсе не Эдисон. Ещё за двадцать лет до него, в 1857 году, французский учёный Эдуар-Леон Скотт де Мартенвиль получил патент на устройство под названием фоноавтограф. Почему же, спросите вы, помнят Эдисона?
Причина проста. Прибор предозначался исключительно для записи. Звук именно
И вот, в 2008, вдруг решили вспомнить де Мартенвиля. И подумали "тогда звук с бумаги, конечно, проиграть не умели, но с тех пор ведь полтораста лет прошло. Давай с современной техникой попробуем, благо бумажек после себя де Мартенвиль оставил немало".
Ходили, кстати, слухи что де Мартенвиль записал голос самого президента Линкольна, но это простая байка. Не бывал он в те годы в Америке.
Так или иначе, взяли исследователи те бумажки, выбрали где линии почётче, положили в сканер, и запустили программу по обработке. Качество звука оказалось не ахти, но кое-что разобрать удалось.
Одну из записей - самую старую, 9 апреля 1860 года - сперва сочли пением неизвестной женщины, но оказалось, что Эдуар пел сам. Просто пел он медленно, вот запись по ошибке и пробуратинили на двойной скорости.
Да, как и позже Томас Эдисон, Эдуар-Леон Скотт де Мартенвиль использовал слова известной песенки. Только, разумеется, не английской "У Мэри был барашек", а родной отечественной колыбельной "Au clair de la lune".
Фридрих II, прусский король, живший в восемнадцатом столетии, считал себя просвещенным монархом. Однажды он решил проинспектировать столичную тюрьму и в сопровождении свиты отправился осматривать камеры с заключенными. Узники один за другим падали на колени перед монархом, описывали свои злоключения и, разумеется, настаивали на полной своей невиновности.
Однако один заключенный ни на что не жаловался и не протестовал. Это возбудило любопытство короля, который произнес:
- Эй, ты!
Заключенный поднял голову:
- Да, ваше величество.
- А как ты оказался за решеткой?
- Осужден за вооруженное ограбление.
- Признаешь свою вину?
- Конечно, признаю. Я полностью заслужил это наказание.
Ударив тростью о каменный пол, Фридрих приказал:
- Начальник тюрьмы! Немедленно освободить этого человека. Его нельзя держать здесь, иначе он может дурно повлиять на всех этих честных, добрых и невинных узников...
В своей автобиографии Владимир Маяковский вспоминал о том, как он стал поэтом:
"Днем у меня вышло стихотворение. Вернее — куски. Плохие. Нигде не напечатаны. Ночь. Сретенский бульвар. Читаю строки Бурлюку. Прибавляю — это один мой знакомый. Давид остановился. Осмотрел меня. Рявкнул: «Да это же ж вы сами написали! Да вы же ж гениальный поэт! » Применение ко мне такого грандиозного и незаслуженного эпитета обрадовало меня. Я весь ушел в стихи. В этот вечер совершенно неожиданно я стал поэтом.
Уже утром Бурлюк, знакомя меня с кем-то, басил: «Не знаете? Мой гениальный друг. Знаменитый поэт Маяковский». Толкаю. Но Бурлюк непреклонен. Еще и рычал на меня, отойдя: «Теперь пишите. А то вы меня ставите в глупейшее положение». Пришлось писать.
Пришлось писать.
Муж королевы Англии Елизаветы II, принц Филипп, славился неполиткорректными, а частенько и грубоватыми шутками. Так однажды, когда он вручал очередной приз датской чемпионке по конному спорту Лис Хартел, ее лошадь издала сильнейший треск.
— Ой, извините, ваше Королевское Высочество! — сказала Лис Хартел.
— Если бы вы не извинились, — ответил принц Филипп, - я бы подумал, что это была лошадь.
Вскоре после войны генерал Андрей Еременко написал и издал свои мемуары. Были там такие строки: "Вызываю члена Военного совета фронта Никиту Сергеевича Хрущева и отдаю ему приказ готовить людей к наступлению".
Прошло несколько лет, Хрущев стал секретарем ЦК и возглавил московскую партийную организацию. Еременко внёс в мемуары правку: "Собрались мы с Никитой Сергеевичем Хрущевым, чтобы обсудить вопрос, как лучше подготовить людей к наступлению".
Когда Хрущева избрали первым секретарем ЦК и он возглавил Совет министров, маршал Еременко еще немного подкорректировал текст: "Быстро разобравшись в обстановке, Никита Сергеевич по-отечески посоветовал мне готовить людей к наступлению".
Этого человека в начале XX столетия называли не иначе как “человек-пробка”.
Дело в том, что Анджело Фатикони -вообще не тонули держался на воде в любой позиции. Говорят, он мог даже спать на боку, плавая в воде.
Родившийся в 1859 году итальянец еще с детства понял свой талант. А дальше, с годами только оттачивал его.
Гарвардские
Дальше - больше - в рамках эксперимента Фатикони зашивали в мешок, к которому прикрепляли десятикилограммовое пушечное ядро. После погружения в воду на поверхности осталась лишь голова. С грузом на ногах мужчина «провисел» 8 часов. На публике мужчина выполнял трюки с грузами, а также погружался в воду, будучи привязанным к тяжеленному свинцовому стулу.
Вообще над Фатикони провели огромное количество опытов, но что бы с ним ни делали, он всегда оставался «на плаву». Медики предполагали, что у феномена что-то не так с внутренними органами: они отличаются от тех, что бывают у «нормальных» людей. Но проведя исследования, не нашли подтверждения своей гипотезе. Ученые так и не смогли найти рациональное объяснение такой удивительной плавучести. А мужчина продолжал удивлять публику своими выступлениями во всевозможных водоемах. За его шоу наблюдали всевозможные эксперты, но они не смогли обнаружить доказательства обмана.
В 1931 году, во время визита к родственникам во Флориде, Фатикони умер. Хотя Анджело и обещал раскрыть тайну своего таланта, но он так и не успел этого сделать.
Однажды в 1900 году британский джентльмен по имени Норман Причард приехал на Всемирную выставку в Париж и узнал, что параллельно с выставкой в городе проводятся Олимпийские игры, прямо как в античные времена.
Причард, как и любой британский джентльмен, имел некоторое отношение к спорту и захотел принять участие в соревнованиях. Но оказалось, что британская команда уже сформирована и дополнительных участников в ней не ждут.
Тогда Причард вспомнил, что вообще-то является уроженцем Калькутты и попросил Олимпийский комитет допустить к участию «Сборную Британской Индии» - единственным участником этой сборной он сам и стал.
Причард действительно оказался очень неплохим спортсменом и выиграл две серебряных медали - в беге на 200 метров и в беге на 200 метров с барьерами. Больше Причард никогда в Олимпиадах не участвовал, переехал в США и снялся там в паре десятков голливудских мелодрам.
Ну а по итогам парижской Олимпиады 1900 года состоявшая из одного Причарда индийская сборная заняла семнадцатое место в общекомандном зачёте. Прошло вот уже 120 лет, а выше индийцам подняться так и не удалось.
Режиссер Александр Адабашьян вспоминал:
- Мы снимали картину, которая называлась «Очи черные». Она снималась и в Москве, и в Костроме, и в Петербурге, и в Италии. И там по сюжету упоминается шпиц, с которым гуляла Анна Сергеевна. Ассистент по реквизиту был петербургский, всегда не очень трезвый и все время находивший этому
Пса звали Яша. По крайней мере, так нам сказал этот человек. Впоследствии уже выяснилось, что этот пес абсолютно дворняжный, с тяжелой судьбой, вероятно, боевой. Но тем не менее пес оказался в работе потрясающий. Во-первых, он сразу понял, кто главный, и прибился к итальянской продюсерше, Сильвии Чекки Д’Амико. Ни Михалков, ни Мастроянни его не интересовали, он сразу понял, что в этой невысокой женщине весь смысл.
Снимался пес потрясающе. Действительно, ни одного дубля из-за него не было испорчено.
Нужно было спать – он лежал. Сильвия его укладывала, гладила, и он лежал. Длинная сцена, панорама, потом какая-то актерская сцена шла у Мастроянни с Сафоновой – пес лежал не шевелясь. Как он это все понимал, не знаю. Видимо, перспектива прекрасного будущего, которое он уже подозревал, заставляла его усмирять свой нрав.
Постепенно у Сильвии он отъелся. Съездил в Кострому, потом съездил в Петербург. И потом он уехал в Италию, съемки закончились там. И там же он и остался. Сильвия – она дочь очень известной сценаристки Сузу Чекки Д’Амико, автора, в частности, «Римских каникул», «Похитителей велосипедов», многих картин Росселини. В общем, такая гранд-дама итальянского кино. Она очень властная женщина была. У них до этого жила какая-то собака, которая очень тяжело и долго умирала. И Сузу сказала, что больше у нас собак в доме не будет. То, что она говорила, было категорично. И когда появилась Сильвия с Яшей (у них была двухэтажная квартира), то бабушка ей сказала: на второй этаж, и чтобы я его не видела.
Яша сразу все понял. Когда приходил с прогулки, он сразу бегом бежал на второй этаж. Но длилось это недолго. Однажды гулявшая с псом бонна-филиппинка принесла его на руках, трясясь от ужаса, и сказала, что совершенно неожиданно он вдруг спрыгнул с тротуара на проезжую часть и попал под велосипед. В травмах, помятый, ну, естественно, куда его тащить на второй этаж. Она его положила прямо в прихожей. Бабушка, при всей своей суровости, не чужда была и некоего человеколюбия, или собаколюбия, в данном случае.
Она подошла и первый раз его погладила. Пес вяло помахал хвостиком, благодарно посмотрел.
Потом приходил ветеринар. И пес в течение недели примерно лежал на диванчике.
Когда я примерно через три недели опять появился в этом доме, пес уже валялся на первом этаже на диване уже у Сузу. На Сильвию он смотрел примерно так же, как на бонну, с ним гулявшую. Он переменил хозяйку. Он был ухоженный, он был мыт шампунем, от него пахло лучше, чем от хозяев в этом доме. Пес прекрасно питался.
Потом я уехал. Прошло какое-то время, я опять оказался в Италии, пришел к ним в гости. Пес вроде меня не узнал, он никак не среагировал на мой приход. Там было много народу, все сидели за столом. Все гладили Яшу, чем-то его кормили. Хозяева говорили: не надо его кормить. Яша скромно стоял: ну, не надо, так не надо. Но если давали, он съедал. А так ничего не просил. Чудно понимал по-итальянски все команды. Мне предложили: а поговори с ним по-русски, может быть, он что-нибудь вспомнит. Я что-то ему говорил, называл какие-то имена, пес никак не реагировал. И я решил, что все, уже отрезанный ломоть.
Народ еще оставался там, а мне нужно было уйти чуть пораньше, и в прихожей, уже когда я почти открывал дверь и выходил, ко мне подошел
Яша, покосившись на оставшихся в комнате, ткнулся мне носом в коленку и молча так стоял. Мол, ну ты ж пойми, ситуация. Я его погладил, он благодарно помахал хвостом и ушел.
Вот так пес выбрал шикарную неволю вместо вольной собачьей жизни в Петербурге. Пес прожил долгую счастливую жизнь. Он уезжал на отдых в Монтекатини, пил эти термальные воды. Всегда был ухожен, прекрасен. Вот такую судьбу, можно сказать, он выбрал себе сам. Потому что он все сделал для этого.
Чарльз Хэтфилд — человек, который продавал дождь
В начал своей карьеры Хэтфилд изучал метеорологию, физику, химию, покупал химические реактивы и проводил опыты. В 1902 году он получил тайную смесь из 23 химических веществ, которая вызывала осадки в виде дождя.
Сначала он заключал обычные пари. Со временем Хэтфилд начал продавать дождь за деньги. Его слава возрастала и он заключал договоры уже на тысячи долларов. В 1928 году Хэтфилд заполнил дождевой водой озеро Большого Медведя, а годом спустя — погасил пожар в Гондурасе.
Умер Чарльз 12 января 1958 года, так и не раскрыв секретной формулы порошка. За свою карьеру Хэтфилд вызвал более 500 дождей. Из сети
Из сети
Как известно, Ростислав Плятт и Юрий Никулин были близкими друзьями. Они соседствовали по дому, который располагался на Малой Бронной и нередко, когда выпадала такая возможность, друзья собирались за "чашкой чая", при этом, само собой, без анекдотических ситуаций такие встречи редко обходились.
А ещё они оба любили шутки и розыгрыши. И вот однажды Ростислав Янович достал для семьи Никулиных билеты на спектакль "Дальше - тишина" - попасть на который было невероятно сложно. Перед спектаклем Плятт спросил у Никулина: "Кого из вашей семьи вставить в пьесу? " На что Юрий Владимирович не моргнув глазом ответил: "Вставь Марию Петровну, мою тещу". Тещу, так тещу...
И вот, во время драматического монолога, стоя у окна, Плятт, играющий американского старика, вдруг говорит: "Противный дождик все еще идет. А бедная Мария Петровна выгуливает собачку Кутю", - и далее по тексту пьесы. Удивительно, но публика ничего не заметила - настолько ловко, не нарушая заданной интонации, ввернул Ростислав Янович в текст зарубежной пьесы московскую Марию Петровну с Кутей.
Никулины тряслись от смеха, а бедная Мария Петровна замерла, не веря услышанному: «Что, что он сказал? Это про меня ? » – шепотом спрашивала она дочь. «Про тебя, про тебя», - сквозь смех, душивший ее, ответила та. Спектакль запомнился Никулиным надолго!
Есть множество историй и анекдотов с панчем: "этим человеком был Альберт Эйнштейн".
Вот еще одна.
"Никаким количеством тестов нельзя доказать что в софте нет багов; но достаточно одного теста, чтобы доказать что они там есть. " - сказал индусский программист Амир Гхарай
Похоже, что этим индусом был Альберт Эйнштейн: "Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию; но достаточно одного эксперимента, чтобы её опровергнуть. "
