Вот что рассказывает профессор Александр Сухарев, биограф маршала Фёдора Толбухина, про его первую встречу со Сталиным:
"Когда Толбухин, как кандидат на выдвижение, вместе с маршалом Шапошниковым переступил порог сталинского кабинета, то заметил, как вождь, не поднимая глаз на вошедших, внимательно вчитывался в бумаги. То было личное дело бывшего штабс-капитана Толбухина. Сталин встал из-за стола, сухо поприветствовал посетителей и, глядя в упор на Толбухина, изрёк:
- Как же получается, товарищ Толбухин, служите вы, служите царю-батюшке, получаете от него два ордена - святой Анны и святого Станислава... Правильно говорю?
- Так точно, товарищ Сталин.
- К тому же женитесь на графине... Так?
- Да.
- А орден Красного Знамени когда и за что получили?
- В Гражданскую войну за бои с белополяками.
- Выходит, служили и царю-батюшке, и советской власти?
- Я, товарищ Сталин, служил только России.
– Вы свободны.
На этом аудиенция закончилась, Толбухин вышел. Вышедший вскоре после него маршал Шапошников пожал Толбухину руку и сообщил: "Товарищ Сталин не только согласился с вашим выдвижением, но и высказал намерение представить вас к награде".
6 августа 1945 года американский бомбардировщик сбросил на Хиросиму атомную бомбу. Погибло 74 тысячи человек и ещё 160 тысяч ощутили на себе последствия этого взрыва.
Среди последних был и молодой инженер Цутому Ямагучи, который приехал в город по деловым вопросам, представляя компанию "Мицубиси". Несмотря на то, что в момент взрыва он находился в трёх километрах от зоны полного разрушения, он получил лишь ожоги левой стороны тела и временно ослеп.
На следующее утро он сел на поезд, чтобы уехать к себе домой, подальше от этого кошмара. А дом Ямагучи находился... в Нагасаки. Именно туда, спустя два дня, сбросили вторую бомбу. По иронии судьбы, Цутому вновь оказался в трёх километрах от эпицентра взрыва. Он был в тот момент в офисе, где объяснял своему начальнику, как ему удалось выжить двумя днями ранее.
Пережив две крупнейшие ядерные атаки, японец рассказывал, что каждый новый день он воспринимает, как подарок. И подарков таких у него было много. Умер Ямагучи в 2010 году в возрасте 93 лет.
8 сентября 1910 года на Комендантском аэродроме Санкт-Петербурга началось первое в России авиашоу - Всероссийский праздник воздухоплавания. Ежедневно, если позволяла погода, авиаторы совершали полёты разной высоты и дальности, били рекорды скорости и продолжительности, катали пассажиров. Праздник привлёк множество зрителей
Выступления заканчивались, и публика собиралась расходиться, когда жёстко приземлился на "Фармане" Георгий Горшков: одна ферма повреждена, шасси исковерканы. В воздухе оставался лишь Мациевич. Силуэт его "Фармана" то чернел на фоне заката, то освещался последними лучами солнца. Вдруг одна из расчалок самолёта лопнула, её конец попал в винт, "Фарман" накренился и начал разваливаться, из него выпала человеческая фигурка и стремительно понеслась к земле. По толпе прошёл вздох ужаса, к месту падения бросились врачи и солдаты аэродромной службы, но отважному пилоту уже невозможно было помочь. Несколько тысяч человек стали свидетелями катастрофы, но только одному из них пришла мысль, как защитить пилота от бессмысленной гибели. Этим человеком оказался актёр драматической труппы Народного дома Глеб Котельников. Для спасения лётчиков он предложил модель ранцевого парашюта, впоследствии ставшего прообразом современных парашютов.
Пётр I познакомился с Жаном-Батистом Леблоном в 1716 году в Париже. Леблон был уже знаменит. Пётр посулил ему 5 тысяч рублей годового жалованья и почётную должность генерал-архитектора. И Леблон рискнул. Перед ним была поставлена грандиозная задача, а какой творческий человек устоит перед такой головокружительной перспективой?
Пётр,
Вернувшись из-за границы, Пётр первым делом оправился на Васильевский, осматривать каналы. Каналы, или вернее канавы, были мелки, узки и к судоходству непригодны. (Генерал-губернатор Меншиков опять нагрел руки в отсутствие царя). Пётр спросил мнение Леблона. Честный архитектор вынес вердикт: всё засыпать и выкопать заново. Пётр потемнел лицом и приказал позвать Меншикова…
С тех самых пор генерал-губернатор стал делать всё, чтобы избавиться от генерал-архитектора. Жаловался царю на медлительность Леблона, ругал его план, не упуская ни одной оплошности француза.
План Леблона был отвергнут. Расстроенный генерал-архитектор стал убеждать царя и сгоряча ругать столь любимую им регулярную застройку. Пётр рассердился и ударил архитектора. Леблон, привыкший себя уважать, был потрясён и сломлен. Он слёг, а тут ещё прицепилась обычная питерская хворь. И талантливый архитектор умер, не дожив до сорока лет. А каналы на Васильевском острове потом засыпали...
Астронавта Джона Гленна спросили, что он чувствовал, когда готовился к полету в космос?
Он ответил: «В точности то же самое, что почувствовали бы вы, зная, что летите на корабле из двух миллионов деталей, каждую из которых изготовил тот, кто предложил правительству наименьшую цену».
Нет ни единого человека, кто хотя бы раз не посмотрел новогоднюю комедию Эльдара Рязанова "Ирония судьбы, или С легким паром! "
Заливная рыба, баня и песня про тетю. Состав актеров был настолько хорош, что они не смогли удержаться от хулиганства в кадре. "Какая гадость эта ваша заливная рыба" - это чистой воды импровизация Юрия Яковлева. Актер начал пробовать заливное, стоящее в кадре, но за время съемок оно слегка испортилось, так что эмоция Ипполита была абсолютно искренней и вошла в топ цитат советского кино.
Также фраза "О, тепленькая пошла" - это также было искреннее удивление Яковлева, потому что ванную комнату построили для съемок непосредственно в павильонах Мосфильма и из кранов действительно всегда шла холодная вода (кинематографистов не баловали в те годы). Именно поэтому, на одном из дублей, когда внезапно пошла горячая вода, Яковлев по-настоящему удивился, не выходя из образа.
А в сцене, где Лукашин сидит в бане с друзьями, они на самом деле отмечали день рождения актера Александра Белявского. Банда актеров подменила бутафорские бутылки водки на настоящие и Рязанов был в бешенстве. Но вот забавно - "трезвые" дубли совершенно не удались.
Ключи от стеклянных шкафов Бриллиантовой комнаты, в которых хранились несметные царские сокровища, постоянно находились у Анны Константиновны Скороходовой, камер-юнгферы Екатерины II. Анна Константиновна служила царской семье верой и правдой и осталась во дворце и после смерти Екатерины.
Вступивший на престол Павел I часто страдал от бессонницы. Долгими ночами, когда сон не приходил, а думы одолевали, император имел обыкновение будить жену Марию Фёдоровну, чтобы поговорить или вместе почитать. Императрица ночные побудки не любила, наутро жаловалась на головную боль и со временем просто запретила камер-фрау открывать Павлу дверь. Тогда император нашёл выход - он подходил к двери комнаты, где спала Скороходова, и громко кричал: "Бриллианты украдены! ". Несчастная Анна Константиновна, хватаясь за сердце, в чепце и халате, пулей вылетала из кровати. .. , чтобы провести остаток ночи в неспешной беседе с императором.
Однажды в молодые годы, ещё будучи английской принцессой, Елизавета отправилась на концерт, которым дирижировал знаменитый Томас Бичем. После завершения концерта она направилась к дирижёру, чтобы выразить ему своё восхищение. Похвалив работу мэтра, Елизавета спросила у Бичема, помнит ли он её.
На что дирижёр немного замялся. Он не узнал Елизавету. Как такое могло случиться – непонятно. Можно предположить, что музыкант давно не общался с членами королевской семьи. Или их встреча была слишком давно и с той поры девочка повзрослела и сильно изменилась. Но ведь фотографии британской принцессы часто публиковались в прессе. Неужели маэстро не просматривал свежие номера газет «Таймс», «Гардиан» или «Дейли телеграф»? ...
Томас Бичем, имевший огромное количество поклонниц, принял девушку за очередную почитательницу его таланта и на вопрос – помнит ли он её – ответил нейтральной фразой: – Конечно, помню! Кстати, как поживает ваш отец? Чем он сейчас занимается?
На что принцесса Елизавета сообщила: – Спасибо, у папы всё хорошо. Он по-прежнему король Британской империи.
В 1907 г. издательство Кнебеля задумало выпустить серию наглядных школьных пособий - «Картины по русской истории». Валентину Серову издатель заказал картину, которая должна была изобразить царя Петра на постройке Петербурга.
Художник работал над картиной осень и зиму 1907 г. Трудился в архивах и запасниках Эрмитажа, зарисовывая в разных ракурсах посмертную маску Петра, посещал исторические лекции. Выводы живописца были следующие:
В лице у него был постоянный тик, и он вечно "кроил рожи": мигал, дергал ртом, водил носом и хлопал подбородком. При этом шагал огромными шагами, и все его спутники принуждены были следовать за ним бегом. Воображаю, каким чудовищем казался этот человек иностранцам и как страшен он был тогдашним петербуржцам.
Идет такое страшилище с беспрестанно дергающейся головой. Увидит его рабочий - хлоп в ноги! Петр тут же его дубиной по голове ошарашит: "Будешь знать, как кланяться, вместо того чтобы работать! " У того и дух вон. Идет дальше. А другой рабочий, не будь дурак, смекнул, что и виду не надо подавать, будто царя видишь, и не отрывается от дела. Петр дубиной укладывает и этого на месте: "Будешь знать, как царя не признавать". Страшный человек... ».
Страшный человек... ».
В середине 80-х годов в СССР началось повальное увлечение астрологией, экстрасенсорикой и парапсихологией. Президент Академии Наук СССР Анатолий Александров, которому в ту пору шел уже почетный девятый десяток, рассказывал:
"В 1916 году мои сестры увлеклись спиритизмом. В смутное время всегда возникают такие увлечения. Мой отец, обращаясь к ним, сказал:
– Я еще могу поверить, что вы можете вызвать дух Льва Толстого или Антона Чехова, но чтобы они с вами, дурами, по два часа разговаривали, я в это никогда не поверю! "
Черный квадрат. Воспоминания
В некоторых религиях запрещено натурально изображать человека. Но рисовать то хочется. Появился абстракционизм.
Помню давным-давно (примерно лет 20-25 тому назад) по ТВ была передача "Телевизионное знакомство", которую вел эстонский журналист Урмас Отт, царствие ему небесное. Проводилась
Так вот. Однажды была такая встреча с художником Ильей Глазуновым, царствие ему небесное.
В процессе беседы Урмас Отт затронул тему абстрактного искусства. В частности, спросил Глазунова о его отношении к картине «Черный квадрат» Малевича.
Надо сказать, что Илья Глазунов задумался буквально секунд на пять. Потом позвал официанта этой самой «Праги», который с полотенцем на руке (как в старых русских трактирах) стоял неподалеку.
Официант подумал о том, что надо что-то принести из выпивки или закуски, сразу же подскочил.
Глазунов ему говорит:
- Любезный, ничего не надо!
И спрашивает официанта:
- Вы бы могли нарисовать черный квадрат?
Официант буквально пару секунд подумал и говорит:
- Наверное, да! Глазунову Урмас Отт на эту тему больше вопросов не задавал.
Глазунову Урмас Отт на эту тему больше вопросов не задавал.
Олег Басилашвили рассказывал:
"Это был японский университет, в котором учатся люди от 8 до 20 лет, из них готовят элиту японской власти, крупнейших бизнесменов, политических деятелей. В тот вечер полуторатысячный зал был наполнен, стояла идеальная тишина. Мы играли «Дядю Ваню». Японцы не очень понимали, что происходит на сцене, у них совершенно другое восприятие театра, ведь они привыкли к Кабуки, к Но.
После спектакля нам устроили небольшой ужин, на котором я разговорился с ректором университета. Я спросил, зачем они потратили большие деньги на перевозку декораций, артистов, на транспорт, установку, гонорары, если студенты все равно ничего не поняли из того, что увидели. Он сказал:
«Да, я знаю это, но у меня есть ощущение надежды, что один или два человека, которые посмотрели спектакль, потом, когда вырастут лет до 25-30, вспомнят ту хрустальную ноту нравственного одиночества, которая витала на вашей сцене. И Япония тогда станет богаче». Я был совершенно потрясен этим ответом. "
Я был совершенно потрясен этим ответом. "
Для съёмок фильма "Сибирский цирюльник" Никита Михалков отобрал большую группу молодых актёров и предложил им для "вживания" в роль поселиться в казарме Костромского военного училища химической защиты и жить там по уставу в течение двух месяцев. Но молодые люди всё-таки обманывали мэтра. Вот что вспоминает Марат Башаров:
Дело в том, что в город нас не выпускали. Но выпить-то, скажем так, иногда хотелось. А вот обычным, рядовым курсантам училища можно было выходить на волю без проблем. Вот мы и давали им деньги, а они нам из города приносили водку. А чтобы её не засекли, мы переливали всё это дело в грелки. Звучала команда "Отбой". Мы брали наши грелочки и шли в комнатку, где жили Олег Меньшиков и Володя Ильин (они жили, как и все, в общей казарме, но в маленькой комнатушке). Она у нас всегда была местом сборищ... Кстати, Меньшиков потом Ильина отселил, потому что Володя очень сильно храпел! В общем, пили водку, слушали музыку, разговаривали по поводу сценария. А если кто-то из дежурных командиров заходил в казарму и застукивал нас, грозно спрашивая: "Что вы здесь делаете?! ", мы дружно отвечали: "А мы репетируем! ". Все пьяные уже, угар, музыка какая-то... "Репетируем! ". Представляете? Даже не знаю, откуда у нас брались силы. Ведь в десять отбой и часов, наверное, до трёх мы гуляли. А в шесть - опять подъём...
Петр I служил параллельно и в армии, и на флоте, причём начинал с самых низких званий. На флоте он дослужился до контр-адмирала. Когда освободилось место вице-адмирала, Петр подал прошение назначить его на это место. Адмиралтейств-коллегия рассмотрела дела претендентов. На должность был рекомендован другой контр-адмирал, с большим стажем службы.
Петр на такое решение откликнулся: "Члены коллегии судили справедливо и поступили, как должно. Если бы они были так подлы, что из искательства предпочли бы меня моему товарищу, то не остались бы без наказания".
Знаменитый актёр и драматург Пётр Андреевич Каратыгин прекрасно рисовал. Однажды, раздосадованный на своего собрата по Александринскому театру Василия Андреевича Рассказова, он изобразил актёра в виде рыбы с человеческой головой прямо на одной из декораций. Сердиться было на что - Рассказов по обыкновению многих творческих людей боролся с жизненными невзгодами с помощью стаканчика крепенького и так увлекался этой борьбой, что пропускал репетиции и опаздывал на спектакли. В подпитии Рассказов обводил окружающих мутным взглядом, забывал, что нужно делать на сцене, и на ругань не реагировал, за что его и прозвали "сигом". Таким "сигом" его и нарисовал Каратыгин. Все сразу узнали выпивоху, разумеется, кроме него самого.
- Что это? Рыба-пила? - спросил Рассказов Петра Андреевича в недоумении.
- Не знаю, что пила эта рыба, но что она сопьётся, это точно! - отвечал сердитый Каратыгин.