Людей, умеющих решать, мало, умных среди них еще меньше. Много решительных дураков. А когда человек безапелляционно говорит, тебя так и тянет выполнить; уже когда бежишь обратно, громыхая ведром, думаешь: зачем поливать, когда идет дождь?
У меня такой был начальник, когда я в порту работал, Хаджибаронов его фамилия. Он ночью звонит, в шторм:
– Кто дежурный?
– Жванецкий.
– У вас же портальные краны заливает, немедленно принять меры.
Я засуетился, натягиваю плащ, а старый механик:
– Ты куда?
– Да вот краны заливает, начальник звонил...
– И что, ты идешь задом волны отбивать?
Когда решительно прикажут, очень сложно успеть оценить приказ, прежде чем сорваться и побежать...
Как известно, Ростислав Плятт и Юрий Никулин были близкими друзьями. Они соседствовали по дому, который располагался на Малой Бронной и нередко, когда выпадала такая возможность, друзья собирались за "чашкой чая", при этом, само собой, без анекдотических ситуаций такие встречи редко обходились.
А ещё они оба любили шутки и розыгрыши. И вот однажды Ростислав Янович достал для семьи Никулиных билеты на спектакль "Дальше - тишина" - попасть на который было невероятно сложно. Перед спектаклем Плятт спросил у Никулина: "Кого из вашей семьи вставить в пьесу? " На что Юрий Владимирович не моргнув глазом ответил: "Вставь Марию Петровну, мою тещу". Тещу, так тещу...
И вот, во время драматического монолога, стоя у окна, Плятт, играющий американского старика, вдруг говорит: "Противный дождик все еще идет. А бедная Мария Петровна выгуливает собачку Кутю", - и далее по тексту пьесы. Удивительно, но публика ничего не заметила - настолько ловко, не нарушая заданной интонации, ввернул Ростислав Янович в текст зарубежной пьесы московскую Марию Петровну с Кутей.
Никулины тряслись от смеха, а бедная Мария Петровна замерла, не веря услышанному: «Что, что он сказал? Это про меня ? » – шепотом спрашивала она дочь. «Про тебя, про тебя», - сквозь смех, душивший ее, ответила та. Спектакль запомнился Никулиным надолго!
В октябре 1913 года на гастроли в Петербург в сопровождении родителей приехал семилетний итальянец Вилли Ферреро, успешно дирижировавший взрослыми оркестрами. Маленький, худенький, с копной вьющихся волос, юный дирижёр вызывал у публики бурю умиления и восторга. Какая точность и выразительность жестов! Малыш действительно вёл оркестр!
Однако,
Чудо-ребёнок после двух репетиций выступил с оркестром графа Шереметева в зале Дворянского собрания. Программа - более чем серьёзная: Берлиоз, Гуно, Григ, Бетховен. Дирижёр оркестра Александр Борисович Хессин, понимавший по-итальянски, отнёсся к юному дарованию с особой теплотой, опекал мальчика, познакомил его со своими детьми.
Когда после первого отделения измученный Вилли в изнеможении плюхнулся на диванчик, Александр Борисович не удержался и, чтобы порадовать мальчика, преподнёс ему игрушечную железную дорогу, которую хотел подарить после концерта. Глаза у мальчишки тут же загорелись, ещё бы: совсем как настоящий чёрный паровоз с красными колёсами, вагончики пассажирские и грузовые, станция... И только что буквально умиравший от усталости Вилли бросился собирать железную дорогу, забыв обо всём...
Антракт подошёл к концу. "Пора на сцену", - мягко напомнил Хессин, но маленький Ферреро ни за что не хотел бросать игру. "Ну что вам стоит продирижировать во втором отделении, - он стал чуть не плача упрашивать Александра Борисовича, - вы ведь тоже хороший дирижёр! "...
В отличие от многих несчастных вундеркиндов, Вилли Ферреро повезло, он выучился, окончил Венскую консерваторию и действительно стал незаурядным дирижёром.
Как-то раз в одном из букинистических магазинов Иван Семёнович Козловский обнаружил сборник старинных партитур, в котором среди прочих произведений был романс "Я встретил вас... " на стихи Фёдора Тютчева. Славу этому теперь уже знаменитому романсу, чью музыку порой называют чуть ли не народной (или попросту указывают "автор неизвестен"), принёс именно Иван Семёнович, который и сделал аранжировку. Позднее музыковеды обнаружили настоящего автора музыки - Леонид Дмитриевич Малашкин.
Осветить весь целый город от одной лампочки. История без хеппи-энда.
Яков Меридор родился в Польше под именем Яков Виников в 1913 году. В 1932 году он приезжает в подмандатную Палестину и меняет фамилию на «Меридор» -- поколение неповиновения. Он присоединяется к движению Эцель, со временем становится его командиром, а потом по-дружески
Меридор стал членом кнесета от партии Бегина «Херут». Иногда он уходил из политики в бизнес. В 60-70 он занимался грузоперевозками сельхозпродукции между Израилем и Европой. У компании Меридора был целый флот из 42 кораблей. Казалось бы, жизнь удалась, и историю можно на этом закончить, но…
Из-за энергетического кризиса 1973, когда правители стран персидского залива решили в пику Израилю не продавать миру нефть, фирма Меридора обанкротилась. Он тогда очень обиделся на шейхов Персидского залива, и думал как отомстить, пока государство покрывало его долги.
В Кнесете 1981 его друг Бегин, будучи премьером, назначает Якова Меридора министром экономики и межминистерской координации.
Параллельно он был подрядчиком такого количества госпроектов, что о нем тогда писали, что может проще уже совсем отдать все подряды в этой стране Меридору, когда узнал, что тот подрядился строить по госзаказу еще 90 квартир.
Он был селебрити. Он знал всех, его знали все. Государство, как правило, оплачивало его провальные бизнес проекты и закрывало глаза на долги.
И вот в 1981 он встречается с человеком по имени Дани Берман, и объявляет о том, что на основе его научного открытия, Израиль совершит энергетический прорыв. Это взрывает прессу.
Он говорит в интервью на радио и телевидении: «Представьте, что вы сможете из 23 калорий получить 700. Энергией, достаточной для одной лампочки мы сможем осветить весь Рамат Ган! ». Или «Это изобретение удешевит электроэнергию в 5 раз».
Примерно 20 физиков Техниона и института Вайцмана написали открытое коллективное письмо, что речь идет мошенничестве.
В ответ Меридор заявил, что самолеты, прилетающие в Израиль уже полны промышленных шпионов-антисемитов, чтобы украсть у Израиля научную тайну. «Я сделаю так, что нефтяные шахты будут не нужны. Маргарет Тэтчер больше не надо будет целовать сандалии арабских шейхов! » А еще он добавил, что ученный Дани Берман реально начал опасаться за свою жизнь, потому что Израилю пытаются помешать стать энергетической сверхдержавой.
СМИ начали просить подробности и Меридор по секрету рассказал, что речь идет об извлечении энергии из пшеницы, росшей под определенным углом недалеко от Иерусалима. И что это изобретение на основе текста Талмуда. В общем это пахнет так, как это пахнет.
В марте 1982 года он даже показал «великое изобретение» в прямом эфире в прайм-тайм. Был виден какой-то генератор и провода, идущие от него. Ведущий сообщал, что он тут в студии видит источник энергии, но их опасений промышленного шпионажа, его не покажут телезрителям.
Тем временем подоспело расследование газеты Маарив о том, кто на самом деле такой Дани Берман, ученный стоящий за чудо-изобретением. Оказалось, что он подделал документы, удостоверяющие что он доктор акустики и специалист по электрооптике. Мало того, на момент, когда он встречался с Меридором впервые, он отбывал условный срок, за подделку военных документов. После войны судного дня он ходил в форме майора, будучи при этом младшим сержантом. Ну а великое изобретение – паровой двигатель, где вместо воды используется аммиак, что делает его КПД 37% вместо 35%, но сильно удорожает обслуживание и содержание.
Даже для Израиля 80-х это была политическая смерть. Якова Меридора стали в лицо называть шарлатаном. Он стал парией во всех высших политических кругах, в какой-то момент даже сознался что он министр «не-пойми-чего» и умер в безвестности в 1991.
Ицхак Шамир, бывший премьер Израиля и товарищ Меридора по подполью, который произносил похоронную речь над могилой Меридора, сказал:
«Яков Меридор был великим и смелым человеком, действовавшим на благо своей страны. Жаль, что все это забылось из-за одного грустного инцидента…»
Петр I служил параллельно и в армии, и на флоте, причём начинал с самых низких званий. На флоте он дослужился до контр-адмирала. Когда освободилось место вице-адмирала, Петр подал прошение назначить его на это место. Адмиралтейств-коллегия рассмотрела дела претендентов. На должность был рекомендован другой контр-адмирал, с большим стажем службы.
Петр на такое решение откликнулся: "Члены коллегии судили справедливо и поступили, как должно. Если бы они были так подлы, что из искательства предпочли бы меня моему товарищу, то не остались бы без наказания".
Винни Джонс vs. Пол Гаскойн
Некоторые знают Винни Джонса по ролям в фильмах "Карты, деньги, два ствола", "Костолом", "Угнать за 60 секунд" и других. Но до того, как попасть в кино, Джонс был профессиональным футболистом. О том, как Винни "опекал" восходящую звезду "Ньюкасла" Пола Гаскойна, знает, готов предположить, любой мало-мальски
Мы должны были играть в гостях с "Уимблдоном", который в то время был крайне непростым соперником. Главным образом благодаря трем игрокам - Джону Фашану, Деннису Уайзу и Винни Джонсу. Пресса описывала предстоящий матч как дуэль Джонса - жесткого парня, который пленных не берет, - и меня, молодого дарования с массой хитрых трюков в запасе.
Во время предматчевой разминки объективы фотокамер были обращены на меня, а я, в свою очередь, никак не мог заставить себя не смотреть на разминавшегося на противоположной половине поля Винни. Даже на расстоянии он казался мне огромным! Я всегда нервничаю перед игрой, но в тот раз чувствовал себя выжатым еще до стартового свистка. Вскоре после начала матча он подошел и прохрипел мне в ухо:
- Меня зовут Винни Джонс, и я, черт возьми, буду поблизости всю игру. Ты понял меня, толстяк? Сегодня есть только ты и я!
Я знал, что опытные игроки частенько прибегают к подобным методам, особенно если в оппоненты им достается молодой игрок вроде меня. Но тогда угроза Джонса подействовала на меня самым серьезным образом. Когда я впервые дотронулся до мяча, он атаковал меня так, что я взлетел в воздух, должно быть, футов на пять. До самого финального свистка он ни на секунду не оставлял меня в одиночестве за исключением одного момента, когда ему пришлось вбрасывать мяч из аута.
- Мне нужно отлучиться на пару секунд, но я, черт возьми, вернусь, - прорычал Винни, отправляясь к бровке.
Наша команда получила право на "стандарт", и мы с Винни стояли в штрафной, ожидая подачи. Он был впереди меня, внезапно отвел назад руку и, словно тисками, сжал мои яйца. От боли и неожиданности я взревел. Думаю, в тот момент никто не понял, что на самом деле произошло, тем более что мяч полетел в другое место. Но благодаря фотографам уже на следующий день об этом знала вся Англия.
Первого августа 2008 года, рано утром, полицейский в штате Нью-Джерси остановил на дороге машину за превышение скорости. Машина была довольно старой, 1994 года, но уж слишком резво неслась через небольшой нью-джерсийский городок. Офицер замерил её радаром на скорости 69 миль в час, несмотря на то, что на местных дорогах действовало
За рулём женщина лет тридцати пяти. Полицейский взял у неё права и пошёл в свою машину выписывать штраф - от нарушения на почти 20 миль в час предупреждением не отделаешься. Он не узнал её в лицо, хотя мог бы. И даже имя на водительских правах - Энн Милгрэм - не показалось ему знакомым.
Тем временем, в своей машине, Энн Милгрэм, которая в тот момент была генеральным прокурором штата Нью-Джерси, потянулась к телефону.
В качестве генпрокурора Милгрэм заведовала всеми правоохранительными органами в штате, и по сути была начальником полицейского, который её остановил. Она знала, что в компьютерных системах полиции штата номера её машины и водительских прав помечены для особого мониторинга, и боялась, что когда штрафующий её офицер введёт их в систему, в центральном штабе может подняться тревога.
Больше всего на свете, Милгрэм не хотела, чтобы полицейский узнал, кто она такая, и вдруг решил не выписывать штраф. Ведь тогда история будет очень отдавать злоупотреблением служебным положением. Поэтому она быстро отправила СМС в центральный штаб полиции, известив их, что её действительно остановили за превышение скорости, и попросила не вмешиваться в выписывание штрафа.
Милгрэм переживала неспроста. Её предшественница на посту генпрокурора штата вынуждена была уйти в отставку как раз из-за того, что возможно попыталась повлиять на штраф своего компаньона.
Но на этот раз всё завершилось благополучно: через несколько минут полицейский вернулся, и вручил ей штраф на $176, с начислением четырёх штрафных баллов на её права. Он пожелал ей хорошего дня, и оба поехали своей дорогой. Если офицер и понял, что только что оштрафовал свою начальницу, то виду он не подал, а Милгрэм не стала ему об этом говорить.
Добравшись (уже не превышая скорости) до своего офиса, она тут же поручила своим подчинённым сообщить об этом инциденте в СМИ. Это был её первый штраф.
В интервью журналистам Милгрэм извинилась: "Я совершила ошибку и понимаю, что поступила неправильно. Я беру на себя ответственность за превышение скорости. " Вот как бывает...
Вот как бывает...
Разговаривали тут про нынешние тиражи у российских писателей, и я вспомнила, что хотела еще про одну вещь рассказать в связи с Фитцджеральдом - как раз связанную с тиражами.
Первый роман он, как известно, написал, чтобы впечатлить взбалмошную девицу из порядочной семьи - свою будущую жену Зельду. Она от первоначального
Весною, в марте 1920, роман напечатали тиражом в три тысячи. И эти три тысячи первого тиража были распроданы ровно за три дня. Через день после продажи всех экземпляров Фитцджеральд послал телеграмму Зельде - приезжай в Нью-Йорк, там поженимся. И они поженились - через неделю после выхода его романа.
Теперь он был успешный начинающий писатель. Первый роман допечатывали раз двенадцать, и за два года после выхода было продано 49 075 экземпляров. Американские издатели считают не выпущенные, а проданные книги - и именно в них определяется успех или не успех писателя. Заработал Фитцджеральд на нем не то, чтобы золотые горы - 6 200 долларов за первый год.
Второй роман "Прекрасные и проклятые" он написал через два года после первого. В СССР он, кажется, вовсе не переводился и не издавался (первое упоминание я нашла от 2008 г). Основываясь на успехе первого романа, издатель заложил первый тираж в 20 000 копий. Потом было напечатано и продано еще 50 тысяч. Итого всего 70 тысяч.
Сразу после второго романа он задумал идею третьего, но прошло еще три года, пока он его написал. Уже готовый роман издатель уговорил переписать, чтобы прояснить характер Гэтсби. Сам Фитцджеральд считал, что пишет теперь не ради сюжета и деталей, а ради чистого художественного воплощения, что это будет художественное, артистическое произведение. Он отказался от десятитысячного аванса, если роман будет сериально печататься в журнале, потому что хотел выпустить его целиком и как можно быстрее. В общем ему заплатили около шести тысяч - часть авансом и часть сразу после выхода.
Первый тираж был в 20 тысяч. Сразу после публикации Фитцджеральд стал телеграфировать издателю с вопросами - и каков успех? Успех непонятен - осторожно отвечал издатель. Рецензии были тоже двойственные - часть рецензентов хвалила, часть сокрушалась, что писатель не поднялся до ожиданий читателей. Друзья его в частных письмах роман превозносили, но ему нужно было общественное признание и реальный успех в продажах. В критических рецензиях писали, что роман скучен, вымучен, что в нем нет того таланта, что обещали два первых романа писателя, работа слабая и второстепенная.
Хотя роман был напечатан еще одним тиражом, многие экземпляры остались нераспроданными годы спустя. Всего до его смерти в 1940-м было продано 25 000 экземпляров. Сам он при издании с надеждой расчитывал, что продано будет не менее 75 тысяч сразу после издания. Заработал он на нем всего 2 000 долларов. За 15 лет после выпуска роман потихоньку отправлялся в забвение. К сороковым годам джазовые вечеринки двадцатых казались уже глубоким прошлым и роман был как бы "анекдотом про старые времена". Неплохие деньги ему принесла продажа прав на экранизацию. Но все это было не то. Фитцджеральд рассчитывал, что роман поставит его в ряды настоящих серьезных писателей, упрочит его положение - но этого не случилось.
Следующий роман он выпустил только через девять лет. В нем нашли отражения печальные события с шизофренией его жены Зельды, его роман с молодой голливудской старлеткой и общее его ощущение, что он неудачник в конечном итоге. Я знаю, что у многих он любимый и нравится больше Гэтсби. И этот роман тоже продавался не блестяще и рецензии были не единодушны. Так что на момент смерти в 44 года от третьего инфаркта Фитцджеральд думал о себе как о неудачнике, главные романы его были не поняты и не оценены читателями и критиками, не принесли ему тех доходов, на которые он надеялся.
И тут наступает мой любимый момент - перемена участи. Не у писателя, к сожалению, но у романа.
Во время войны (второй мировой) организуется специальный комитет по обеспечиванию американских солдат книгами. И "Гэтсби" в рамках этого проекта печатается в страшном количестве экземпляров и отвозится воюющим. Книги пользуются такой же популярностью, как пин-ап картинки. Таким образом было роздано 155 тысяч экземпляров "Гэтсби". На войне люди с новым увлечением читали про мирную жизнь, красивых женщин, преданную любовь и исполненную американскую мечту - из ничего создать сказочное богатство с замками, красивыми машинами, шелковыми рубашками и фантастическими вечеринками. К концу войны было не менее 155 тысяч человек, которые считали, что роман - классика, его нужно читать всем, и он всегда тут был.
Уже в пятидесятые годы роман входит во все обязательные школьные программы, автор его начинает переходить и обосновываться в категории "великие американские писатели". В 51-м году выходит биография писателя, где роман описывается, как успешно принятый критиками - и это добавляет уверенности к мнению читателей. К 1960-му роман уже считается американской классикой и продается стабильно по 50 000 в год. И популярность его только растет. В наши дни он продается по 500 000 экземпляров в год (и еще 138 000 электронных книг по отчетам прошлого года). Всего по миру продано 25 миллионов экземпляров этого романа.
И мне очень-очень грустно, что ничего этого не досталось самому Фитцджеральду, и он этого не увидел, и умер, ощущая себя совсем другим, чем мы его знаем сегодня - неудачником, не сумевшим написать то, что докажет читателям, что он хороший серьезный писатель. К 60-м ему было бы всего 64 года - он вполне мог бы получить всю заслуженную славу. Так что я могу только повторить вывод из прошлого поста: пить надо меньше, а жить долго, чтобы слава успела тебя нагнать неспешным шагом...
Рассказывают, что Михаил Ильич Ромм, работая во ВГИКе, обожал мучить абитуриентов просьбой пересказать «Анну Каренину», справедливо полагая, что в процессе такого пересказа образование, интеллект и вкус поступающего выявятся в полном объеме.
Обратился он с аналогичной просьбой и к абитуриенту Шукшину. Шукшин, говорят, даже возмутился:
— Какая «Анна Каренина»? У нас в посевную горючего нет! Школу ремонтировать надо, котельная старая…
Вполне сочувствуя хозяйственным трудностям советского Алтая, присутствующие при диалоге поняли, тем не менее, что юноше во ВГИКе не учиться. Но Ромм, ко всеобщему удивлению, нарисовал против его фамилии плюсик.
— Но ведь он же не читал «Анны Карениной»… — осторожно напомнил кто-то мастеру.
— Да, — ответил Ромм, — но вы представляете, что будет, когда он это прочитает? » ©️ Виктор Шендерович, «Изюм из булки»
©️ Виктор Шендерович, «Изюм из булки»
У Ренуара был приятель, который обожал давать ему советы. Однажды он наблюдал за художником, когда тот рисовал этюд обнаженной женщины. Когда художник отложил кисть, приятель запротестовал:
— Ах, Ренуар, ну если бы еще два-три мазка! Ведь не закончено!
— Вот как! — изумился Огюст Ренуар. — Благодарю покорно, а я-то думал, что о своих работах только я и могу судить, когда они готовы?
— И как же это? — поинтересовался приятель.
— Весьма просто, — отвечал Ренуар. — Когда я чувствую желание хлопнуть изображенную на полотне даму по заднице, значит, ничего больше в эту картину добавлять не нужно.
Как-то во время пешей прогулки в Бернарда Шоу, который в то время уже был прославленным писателем, врезался велосипедист.
Шоу свалился в небольшую канаву вдоль дороги, но к счастью, в основном, отделался лишь небольшим испугом.
Когда велосипедист понял кого он сбил с ног, то начал извиняться с особенным усердием. Бернард Шоу решительно его перебил:
– Вам очень не повезло, сэр, очень! Еще немного энергии – и вы заслужили бы бессмертие как мой убийца...
Николай Александрович Коломенкин увлекался коньками с детства, в гимназические годы рассекал лёд в сквере у Греческой церкви, став студентом Петербургского университета - на знаменитом катке Юсуповского сада. После окончания университета Коломенкин получил должность податного инспектора в департаменте окладных сборов. Занятия
В течение семи лет податный инспектор Коломенкин исправно рассчитывал прямые налоги и рассылал окладные листы, а фигурист Панин выигрывал чемпионаты России. И никто бы ничего не узнал, если бы в 1908 году Панин не отправился за свой счёт на Олимпиаду в Лондон и не завоевал там золотую медаль за специальные фигуры. Когда начальник департамента увидел в газете фотографию подчинённого, разразился страшный скандал. И первого в истории России олимпийского чемпиона пригрозили отправить собирать налоги в сибирские дали, если он ещё раз поедет на какую-то "олимпиаду по катанию на коньках".
Больше в соревнованиях по фигурному катанию Панин не участвовал, а вот на Олимпиаду поехал.
В 1912 году на V Олимпийский играх в Стокгольме Панин стал серебряным призёром в соревнованиях по. .. стрельбе из пистолета!
БИТВА ДВУХ БОГАТЫРЕЙ
В Ялте снимался фильм "Илья Муромец", в котором Борис Андреев играл главную роль. На съёмочную площадку пришёл здоровенный милиционер, долго разглядывал Андреева, затем покачал головой и сказал:
- Нет, не то... Слабак. А ещё Муромца играешь. Я, брат, пожалуй, поздоровее тебя буду!
Борис Фёдорович молча поднялся, обхватил милиционера поперёк туловища и с размаху забросил в море.
Назавтра в местной газете появился фельетон о распоясавшемся артисте, который "топит в море милиционеров".
Андреев прочитал пасквиль, страшно рассердился и дал зарок больше не появляться в Ялте. Слова своего он не нарушил, и много лет спустя, уже пожилым человеком прибыв с туристическим теплоходом в Ялту, на берег так и не сошёл.
Муж королевы Англии Елизаветы II, принц Филипп, славился неполиткорректными, а частенько и грубоватыми шутками. Так однажды, когда он вручал очередной приз датской чемпионке по конному спорту Лис Хартел, ее лошадь издала сильнейший треск.
— Ой, извините, ваше Королевское Высочество! — сказала Лис Хартел.
— Если бы вы не извинились, — ответил принц Филипп, - я бы подумал, что это была лошадь.
